– Ну что молчите, Семён Алексеевич? – не выдержала Оксана. – Говорите уже.

– В общем, так, Максим Сергеевич, – начал Мордюков торжественным тоном, подбирая слова, будто вручал награду. – Ты у нас сотрудник молодой, перспективный, с профильным образованием, высшим. В главке на тебя обратили внимание. Да и я словечко замолвил. Решили тебя продвинуть, так сказать.

– На повышение? – приподнял я бровь. – Так Оксана Геннадьевна, насколько мне известно, никуда уходить не собирается. Да и мне, в принципе, работать хорошо под ее началом.

– Нет-нет, – отмахнулся Мордюков. – Не в УГРО. В другую службу. Ко мне заместителем по кадрам, на место Зуева.

– Замом?! – в унисон вырвалось у нас с Коброй.

– Ну да. Начальник отдела кадров, а должность-то вилочная: одновременно – замначальника ОМВД, – довольно пояснил Семён Алексеевич.

– Он же оперативник, – возразила Кобра.

Она стрельнула глазами в меня, очень быстро, будто молнией. Морда ничего не заметил и продолжал:

– Ой ли… И давно? И ничего страшного, что Яровой у нас оперативник. Тем более – значит, и с людьми, и с бумагами справится. Да, Максим? Не справишься – научим. Не научим – заставим. Что, дурнее паровоза, что ли? В общем, поздравляю. Подполковничья должность, оклад выше и по должности, и по званию. Коллективом руководить будешь. Отдельный кабинет, служебная машина.

Он посмотрел на меня испытующе, будто ожидая благодарности.

– Неожиданное предложение, – почесал я затылок.

– Ну что, Максим Сергеевич, когда рапорт пойдешь писать? На перевод на вышестоящую должность. ПФЛ и полиграф ты недавно прошел, все это зачтется, заново проходить не надо. Медкомиссия там и вовсе не нужна, группа предназначения по здоровью – ниже, чем в оперативном подразделении. Так что с запасом выходит.

Я перевёл взгляд на Кобру. Она глаз не опускала, смотрела прямо, и я заметил, какая в её взгляде стоит тихая грусть. Но вот Оксана пересилила себя и ровным голосом проговорила:

– Так-то Семён Алексеевич прав. Работа кабинетная, не беготня по подвалам и дворам. Да и статус другой. Предложение хорошее, Максим… Надо соглашаться.

Повисла пауза. Все молча смотрели на меня, ждали ответа.

Глава 5

Затягивать молчание я не стал.

– Спасибо, Семён Алексеевич, за лестное предложение, но я, пожалуй, откажусь, – твердо сказал я.

– Ты… – Мордюков даже опешил, вытаращил глаза. – Яровой, ты чего? Другого такого шанса в жизни не будет!

– Так уж и не будет, – хмыкнул я. – Карьера у меня только началась. Не хочется сразу, прыг – и в кадрах заканчивать.

– Да почему заканчивать? – вскинулся он. – Ты будешь моим замом, а потом… кто его знает? Я ж не вечный, на пенсию когда-то уйду. Чувствуешь, на что я намекаю?

Я заметил, как Кобра исподтишка смотрит на меня. В глазах её сквозило тихое торжество, губы дрожали от сдерживаемой улыбки.

– Оксана Геннадьевна, – Мордюков обернулся к ней. – Ну хоть ты ему мозги вправь. Ну слышишь, что несет!

– Семён Алексеевич, – спокойно ответила Кобра, – он взрослый человек, сам решит.

– Вот и решил, – сказал я. – Останусь в уголовном розыске.

А про себя добавил: не для того я вторую жизнь живу, чтобы в кадрах штаны просиживать.

– Ладно, – пробурчал Мордюков, явно недовольный моим неожиданным ответом, – даю тебе ещё три дня на раздумья. Ты о себе не думаешь, так хоть об отделе подумай.

– А что отдел? – я усмехнулся. – Личный состав крепкий, костяк руководящий на месте. Я в полях больше пользы принесу.

– Фух, – Мордюков достал платочек, вытер пот со лба. – Ну, в чём-то ты прав. Но… Удивил, конечно. Я ведь за тебя уже везде словечко замолвил, мол, есть достойный кандидат. Это что мне теперь, нового начальника кадров искать?

– А что его искать? – вставила Кобра. – Вы же сами говорили, в инспекторах по кадрам ребята толковые есть.

– Толковые… – Мордюков махнул рукой. – Бумажки перебирать умеют, это да… План составить, занятия провести… а жилки нет. Не хватает им чуйки, нюха, что ли… как это сказать… вовлеченности в дело. Короче, не умею я красиво говорить. Ну, вы поняли.

– Мы видели свежее интервью с вами, как вы не умеете красиво говорить, – усмехнулась Кобра.

– Это другое, – фыркнул Мордюков. – То на публику. А сейчас вот стою и говорю честно, без камер – озадачили вы меня, ребятки. Ладно, не осуждаю. Вы в чём-то и правы. Раскрываемость в отделе ведь не из воздуха берётся, это ваша работа. И в ней вы лучшие, с этим не поспоришь, конечно.

Он развернулся, направился к двери, но обернулся уже в пороге:

– Ладно. Три дня, Яровой. Через три дня придёшь и скажешь своё окончательное решение. Ясно?

– Так точно, товарищ полковник, – отрапортовал я, чтобы Мордюков уже быстрее отвязался.

– То-то же, – хмыкнул он и вышел.

* * *

Когда дверь за начальником захлопнулась, Кобра перевела на меня взгляд. В глазах её мелькнула лукавая искорка, и она тихо проговорила:

– Может, зря отказался?

Она будто проверяла, насколько твёрдо я буду стоять на своём.

– Ну, ты тоже туда же? – усмехнулся я. – А кто ж тогда тебе помогать будет?

– Да ладно, Макс, я шучу, – не выдержала Оксана и разулыбалась.

– Шутит она… – я покачал головой. – Я уж думал, ты меня сбагрить в кадры хочешь. Избавиться, значит?

– Как ты вообще мог такое подумать? – нахмурилась Кобра и после секундной паузы с куда большим возмущением повторила: – Нет, как ты вообще такое обо мне подумать мог?

– Да ладно, расслабься, – улыбнулся я в ответ. – Я тоже шучу.

Мы переглянулись – и оба рассмеялись.

Обсудили последние новости и снова вернулись к серьёзным темам.

– И всё-таки, Макс, – сказала Кобра, – у меня такое чувство, что всё только начинается. Да, Бульдога ты вывел на чистую воду, но он ведь был лишь одним из многих, верхушкой айсберга.

– Угу, – кивнул я. – А айсбергу этому прозвище есть – Инженер. Ума не приложу, что он за человек и, главное что задумал. Когда не понимаешь ни цели, ни мотива, то искать и распутывать клубок гораздо сложнее. Может, какую-то новую наркоту хочет в массы внедрить?

– Да нет, наркота – это слишком мелко, – покачала Оксана головой. – Вон, китайцы клепают эти спайсы пачками, и каждый раз новая хрень появляется. Наркорынок забит их дурью. Его уже так вот не взорвёшь.

– Ага, Корюшкин рассказывал, – подхватил я, – только вещество внесут в список запрещённых, как тут же рождается новая формула. Основа одна, а чуть изменили – и вот тебе снова легальная дрянь. Пока уже ее не исследовали и не запретили. Как это там по-умному называется?

Я почесал затылок.

– Изомер, – подсказала Кобра. – Химический изомер.

– Точно. На основе эфедрона всякую заразу стряпают. Уже, вроде как, и не запрещённое, а мозги потом у людей набекрень. Но это всё лирика. А вот кому именно покойный поэт Мехельсон поставлял своих «клиентов» – мы так и не выяснили. Теперь хоть ясно, что всё это дело рук некоего таинственного Инженера.

– Инженер, прораб, архитектор, – хохотнула Оксана. – Найдём всю гастарбригаду.

– Ну ты, я смотрю, наконец-то, поверила в силу местного УГРО, – улыбнулся я.

– У тебя научилась, – ответила она в тон.

– Ну-ну, – снова усмехнулся я, хотя про себя подумал: мне бы её уверенность.

Чем дальше копал, тем всё запутаннее становилась картина. Признаться, это первое моё такое дело, чтобы настолько вязкое, неясное и сложное. Ну ничего. Где наша не пропадала!

– Вот ещё что, – продолжила Оксана. – Мы так и не выяснили, кто людям головы отрывает. Две жертвы.

– И почему-то мне кажется, что и тут ниточка ведет к Инженеру. Не знаю почему… Чувствую.

– Первая жертва – девушка с заправки, вторая – киллер в розыске, – напомнила Оксана. – В первом случае – улик ноль, а во втором на месте преступления обнаружена кровь Дирижера. Его ДНК.

– Да, – кивнул я, – думаю, что это и есть дело рук Савченко. Но…

– Это все косвенно, – заметила она.

– Косвенно, – согласился я, – но факт есть факт. Я помню, на что он способен. Уверен, что это он, а никакой не зверь с когтями. Но каким боком он связан с Инженером и всей этой историей, пока не пойму.

Мы помолчали пару минут, явно думая об одном и том же – как вообще такое возможно. Я вздохнул:

– Одно ясно: ему тоже вкалывали какое-то вещество. Но зачем? Для чего? Он ведь тогда при задержании росгвардейцев буквально раскидал. Как игрушки.

– А Кабан под этим веществом сам с моста сбросился, – напомнила Кобра.

Мы повторяли всё это раз за разом, словно известную песню, ища за навязчивым мотивом связи и причины.

– И тоже людей раскидал, когда его пытались остановить. Легко, будто куклы были, – закончила мысль она.

А я решил пройтись по кабинету, нагуливая мысли.

– Вот, – кивнул я. – Что если это какой-то сильнодействующий препарат, который увеличивает силу, выносливость? Ну, как у спортсменов, только в разы мощнее.

– Типа анаболиков? – прищурилась она. – Спортивная запрещёнка?

– Ну да. Только спортсменов под это дело никто не пробует. Здесь другие. Крепкие мужики, как Кабан. Слу-ушай! – я резко остановился. – Может, бойцов готовят? Особых солдат, например. Звучит, как бред, но оторвать голову человеку голыми руками – тоже бред…

– Мысль интересная, Макс, – медленно проговорила Оксана, – но официальное следствие в такое не поверит. Слишком мало улик. Общая картина не складывается.

– Это да, – согласился я. – К Пауку лучше идти с железными доказательствами.

Мы переглянулись.

– Ну что, Оксан, работаем? – улыбнулся я.

– Работаем, Макс, – кивнула она. – Кофе будешь?

– Конечно. Наливай.

В это время зазвонил мой мобильный. Мы с Коброй как раз сидели с кружками, я неторопливо размешивал сахар. Достал из кармана смартфон – на экране высветилась Маха. И её физиономия на заставке: губы вытянуты трубочкой, будто куриная жопка. Я чертыхнулся про себя, уже хотел смахнуть звонок, но Оксана заметила.

Улыбка сползла с её лица.

– Так, чего не берёшь трубу? – спросила она, прищурившись. – Очередная подружка?

– Это же Машка, соседка. Следачка, сама её знаешь, – объяснил я.

– С которой ты живёшь? – подняла бровь Оксана.

– «Живёшь» – громко сказано. Мы снимали хату на двоих, чтобы дешевле выходило. Сейчас я вообще в общаге, в комнате Шульгина, – пожал я плечами.

– Конечно, конечно, – процедила она. – Сразу видно: оперился. Не успел старшим опером стать, уже гарем завёл.

Я уже хотел отложить телефон, но она не отпускала взглядом.

– Ну так что? Отвечать будешь?

– Потом, – махнул я.

– Ага, – хмыкнула Кобра. – Боишься при мне ответить.

Я демонстративно нажал зелёную кнопку.

– Алло.

– Ой, Максим, привет! – раздалось в трубке слишком громко, так что Оксана слышала каждое слово. – Я так соскучилась! Блин, столько тебя не видела!

Оксана нахмурилась, как грозовая туча. Я попытался прижать телефон плотнее к уху.

– Слушай, я сейчас на совещании, говорить особо не могу, – сказал я сухо.

– Да я ненадолго! – продолжала Машка, не сбавляя тон. – Короче, отпуск у меня кончился. Потом я заболела, простыла, ну ты знаешь, Питер: если в солнце без зонтика выйдешь, то три раза за день дождь хлынет. В общем, теперь больничный закрыли, и я возвращаюсь. Ты что молчишь-то, Макс? Не рад, что ли? Сегодня жду тебя. Вечером отметим мой приезд!

– Где ждёшь? – напрягся я.

Наконец, я вспомнил про кнопку сбоку и немного убавил Машкины визги в трубке. Никак не привыкну к тому, что регулируется буквально всё.

– Как где? У нас дома.

– Да я… там… – замялся я. – Я не живу сейчас… Вернее, всё объясню, когда встретимся.

– Случилось чего? – в её голосе мелькнула тревога.

– Уже нет. Поговорим вечером. И я там замок поменял. Ключ у соседки новый возьми, у бабы Нины напротив.