Захотелось укутаться в шерстяную шаль после его слов, прозвучавших довольно цинично. Знала ли я, что Эванс такой? Да. И вопросы остаются только к себе и к своим ожиданиям.

– Но раз тебя это задело, то я делаю вывод, что Тристан позволил себе лишнее. Прошу его извинить. Ему явно не достает уроков общения с женщинами.

Я добилась своего, но все равно что-то не то.

Такси останавливается у моего дома, а я даже не помню, чтобы называла свой адрес.

– Могу сегодня остаться у тебя?

– Остаться? Ты имеешь в виду на ночь?

Ну конечно на ночь, Марта! Говорю сама с собой и, вылупив глаза, смотрю на ровное, без единой эмоции лицо Стефана.

Когда мы провели первую совместную ночь, я заснула. Стефан не стал меня будить, но наутро намекнул, что не любит, когда девушки остаются с ним до утра.

Вначале была обескуражена и сбита с толку. Эванс объяснил это тем, что его территория должна оставаться только его. Ну и ранний подъем, отсутствие запасных ключей и прочее.

А потом я поняла всю прелесть этого маленького нюанса. Возвращение в свой дом – бесценно. Там моя сила, там я могу быть самой собой. Одиночество мне стало нравиться.

– Остаться со мной? На моей кровати?

Да, я, как и Стеф, вдруг стала невыносимо ревностной к своему пространству. И у меня нет гостевых тапочек.

– Да. Я этого хочу. А ты?

Времени на раздумья нет. Мы и так задерживаем таксиста, который навострил свои уши. Если завтра просочится хоть пара строчек в интернете, будет не очень веселое утро. Ненавижу сплетни и желтую прессу. Самые настоящие паразиты, сосущие не кровь, а спокойствие.

– Хорошо, – соглашаюсь.

До двери идем молча. Продолжаю чувствовать сверление взгляда на моем затылке. Пытаюсь вспомнить, успела ли прибраться после сборов. Я не такая аккуратная как Стеф, и мне бы не хотелось, чтобы сейчас он это выяснил. Ведь до этого встречи на моей территории были заранее оговорены. Оказывается, планирование секса здорово упрощает жизнь.

Готова понять Эдера, в порядок и устой которого я ворвалась настоящим ураганом. Шантаж – то еще бедствие.

– У тебя перестановка? – Стеф проходит в небольшой зал, не сняв обуви.

Беззвучно испускаю недовольный вздох.

– Отодвинула диван от стены и на комод поставила керамические вазы.

Умалчиваю, что живые в них цветы куплены мной. Вдруг захотелось крошку ревности. Мне будет достаточно банального вопроса: «От кого они?»

Шампанское, блин!

– Хм… Странное решение.

Стеф заученным движением снимает пиджак и расстегивает рубашку. Видела это много раз, и сейчас все его действия совсем не вписывались в мою квартиру.

Стоило Эвансу подойти и коснуться губами основания шеи, возникшее напряжение в области позвонков приносит боль. Упираюсь взглядом в чуть подвядшие лепестки кустовых роз, и становится тошно на душе.

Странно, сегодня я как никогда хочу остаться одной.

– Я в душ, – говорит обыденным тоном. Так бы говорил мой муж или мужчина, с которым мы бы делили дом и пространство.

Ощущение, что я на работе. Я не Марта, любящая листать журнал мод, пока наполняется ванна с ароматной пеной, а модель, вынужденная идти за идеей фотографа.

– Присоединяйся.

Следом скидывает брюки и боксеры. Абсолютно голый идет ко мне в ванную комнату, ровно сложив все свои вещи на кресло.

Шантажистка внутри меня требует разбросать вещи. Протест рвется изнутри, словно его выгоняют ядовитые пары. Но раздеваюсь и присоединяюсь к своему мужчине.

Возможно, сейчас я несколько себя ненавижу.

Глава 9. Алекс

Открываю глаза за пять минут до будильника. На часах шесть, и через двадцать минут Марта должна выйти из дома, чтобы совершить пробежку вдоль океана. Она делает это каждый вторник, изредка в четверг.

Быстро принимаю душ и, еще сонный, натягиваю на себя спортивный костюм для бега: шорты и тонкую серую футболку. Кроссовки на ноги.

До набережной иду быстрым шагом.

Марту замечаю сразу. Останавливаюсь. Она в ярко-розовых широких штанах с резинками на щиколотках и белом топе. На голове высокий хвост. И ни единого следа косметики. Девчонка, блин. Малолетка какая-то, а не высокооплачиваемая модель и лицо косметической компании с мировым именем.

В груди режет и крутит. Волнуюсь? Еще бы. Сейчас Марта ведет себя немного дико. Осторожничает.

Мне сложно держаться на расстоянии, когда руки так и горят от желания схватить ее. Чего доброго, влетит. А мне доверие ее нужно. Требуется для начала стать верным другом.

Бежит Марта быстро. Конечно, с такими-то длинными ногами!

Бегу следом, любуясь каждым ее движением и немного задницей. Сжать бы, смять, зубами вцепиться, а я, словно одержимый, следую по ее шагам за спиной, улавливая запах, как ищейка.

Дыхалка сбивается от нарастающих ощущений, а не от скорости.

Момент, когда Марта резко останавливается, а я, задумавшись, наталкиваюсь на нее, упускаю. Это было сделано не специально, как и ее падение с беговой дорожки в клубе. Только докажи теперь это. Не удивлюсь, если она пригрозит написать на меня заявление за преследование.

– Ты?! – выкрикивает. Глаза светятся испугом и гневными вспышками.

Я снова рядом с ней. Руки держу сначала по швам, затем упираю в бока. Мое сердце разрывается от тоски по ней. По той Марте, которую отпустил. Теперь ее нет, и есть… Она.

– Извини, – глупо пялюсь на ее грудь.

Марта кладет ладонь на грудную клетку, выравнивая дыхание, и стреляет в меня десятками взглядов в минуту. Картечь бы била нежнее, чем Марта в эту минуту.

– Что ты здесь делаешь?

– Бегаю.

– За мной? И как долго?

Месяцами. Как только узнал расписание Марты. Но если сознаюсь, это ее отпугнет.

– Слушай, если клуб я был еще готов поменять, то место для своего бега, уж прости, – нет. Набережная широкая, и мы никак друг другу не помешаем. Марта облизывает губы, отчего они становятся ярче.

– Выглядит все очень странно, Алекс, – смягчается, но продолжает смотреть ястребом.

– Мы в одном городе.

– Ну да, – усмехается. Сейчас она кажется невыспавшейся и чуть усталой. Я бы спросил, в чем дело, но она не ответит и выдаст набор стандартной пурги, которая только разозлит меня.

– А ты давно бегаешь? – завожу разговор.

Марта достает телефон и выключает музыку в наушниках.

– Неважно, – равнодушно отвечает, но уходить не спешит. – Выберу другой день для бега.

Fuck!

– Могу снова пригласить тебя на кофе и загладить вину. А после вернемся к дележке времени и набережной.

Ответа нет, но есть взгляд с претензией, который ускоряет пульс. Я боюсь ошибиться. Я чертовски боюсь отпугнуть своей настойчивостью.

– Да брось, – отмахивается. – Ты прав, набережная большая. Поделим и без кофе.

И Марта снова достает телефон, чтобы уже включить музыку и убежать от меня.

Ладонью растираю ключицу, чтобы унять свербение под кожей. Не получается с такой же четкостью, как и раньше, прочувствовать ее. Лишь догадываюсь о мыслях и намерениях.

– Ты боишься меня? – довольно громко спрашиваю, когда Марта повернулась ко мне спиной, чтобы продолжить бег.

– С чего ты взял?

– Будто избегаешь.

Она посмеивается. Ее взгляд сталкивается с моим, после чего я получаю удар дефибриллятора в грудь. Яркий, грубый, дольной болючий.

– Я не избегаю, Алекс. Лишь не понимаю, зачем тебе это все? И зачем это мне? – Взглядом скользит по моему телу.

Замечаю, как ее плечи покрываются мурашками, но на улице тепло.

– Так вроде бы не враги. Почему мы не можем выпить кофе? Или пробежаться вместе утром?

Она вновь издает смешок и, размышляя, прикусывает нижнюю губу.

– Я был бы не против компании, – дополняю.

– Боюсь, мой мужчина не оценит, если я буду проводить время с тобой, – выделила последнее слово.

При упоминании этого хмыря ладони сжимаются в кулак. Я должен был быть на том показе, на котором они и познакомились.

– Извини, – небрежно говорит и уже без промедления включает музыку в наушниках и удаляется от меня не бегом, а настоящим галопом.

Остается смотреть ей в спину и на шикарную задницу.

Как только ее образ становится маленькой точкой, а нос перестал чувствовать ее запах жасмина и восточных сладостей, иду в кафе, где Марта обычно позволяет себе пять минут тишины за чашкой кофе, и заказываю два капучино на вынос.

Лишь бы она вернулась тем же путем, лишь бы не изменила свой маршрут. Сейчас Марта вполне может это сделать.

Кофе почти остыл, когда я рассмотрел Марту среди других бегунов. Она смотрит на океан с легкой улыбкой и вновь не замечает меня.

Идет, а не бежит. Медленно. Лицо задумчивое, и сейчас ее мир вращается только вокруг нее одной. Какая-то даже одинокая, и внутри все становится ледяным от чувства вины.

– Присядем? – встаю на ее пути и протягиваю стаканчик с кофе.

Марта хмурится.

– Без сахара, – уточняю.

– Ну раз без сахара, – неуверенно забирает, едва касаясь своими пальцами моих.

Рядом лавочка, и мы садимся по разным углам, как абсолютно чужие люди. Мы молча выпиваем каждый свой кофе, где Марта делает это первой. Торопится. Теперь кажется, что и кофе взяла из моих рук из вежливости. Как и ее согласие спуститься со мной в бар в фитнес-клубе.

Оборона у нее, конечно, крепче не бывает.

– Можно вопрос? – выбрасывая свой стаканчик в урну, спрашивает. Ее руки скрещены, взгляд гуляет по всему вокруг, но ни разу не останавливается на мне.

– Разумеется.

– Я бегаю здесь в одно и то же время уже несколько месяцев и ни разу мы не встречались. Но после благотворительного вечера это уже какая наша встреча, если убрать твои посещения в клубе? Третья?

Удивленно вскидываю руки в стороны.

– Совпадение? Я правда не имею понятия, как так выходит. Может, это знак?

Марта мотает головой и смеется. Узнаю в ней мою Марту, а не чопорную девицу, которую встретил в ресторане.

– Знак для чего, Алекс?

– Для общения. Мы же можем просто общаться? Обещаю тебя не обижать.

– Ты и не обидишь, – со всей строгостью говорит, одаривая темным взглядом своих глаз цвета жженного сахара. Купленный, уже остывший кофе теперь вкуснее.

– Значит, делить набережную по дням, неделям и времени не будем?

– … Нет.

– Я и так не собирался.

– Пф-ф, дурак.

Подношу стаканчик к губам, пряча улыбку. Марта опускает голову, ковыряя плитку носком своих кроссовок.

Между нами по-прежнему все пространство лавочки, но нет этой тяжести, что мешала дышать.

– Я бегаю в шесть сорок. В следующий вторник здесь же? – спрашиваю.

Ответь мне «да». Пожалуйста. Я очень старался придать голосу простоты и легкого равнодушия, а в теле не осталось места, которое бы не горело в ожидании.

– Подумаю, Алекс Эдер.

Снова мотает головой. Это типа: «Пф-ф, снова дурак?»

– Ну тогда пока? – встаю и пячусь. Сердце уже не стучит, а оно играет громко, быстро.

– Ну пока.

Марта отворачивается, но успеваю сфотографировать взглядом ее полуулыбку. Перед тем, как перейти проспект, хочется крикнуть в последний раз, что не обижу. Но она уже стоит ко мне спиной, а спустя минуту, не оборачиваясь, уходит.

Глава 10. Марта

– Если ты переступишь порог квартиры, можешь не возвращаться.

– Мам, пожалуйста, – я в слезах.

– Снова жопой крутить? На глазах у миллионов? Я тебя предупредила. Ослушаешься – больше не приезжай.

Беру спортивную сумку и, растерев слезы по щекам, выхожу из дома, где мне больше нет места, где меня уже никогда не будут ждать.

Я будто сирота. Одиночество въедается в поры, и мне хочется набрать номер Алекса. Услышать его голос сейчас важно и нужно. Но лучше отрублю себе руку, чем позволю открыть список контактов, где он занимает первую строчку.

(Из воспоминаний Марты).

Вторник. Шесть десять утра.