Измена. Расстроенная свадьба (страница 3)
Открываю калитку. Собака тявкнула пару раз и замолкла. Иду по дощатой дорожке.В окнах первого этажа уже горит свет. Ещё минута и я окажусь в прошлом, в котором у нашей семьи не было много денег, но была любовь и взаимопонимание. Стою перед дверью минут десять, прежде чем нажать на красную пуговку звонка.
– Кто там? —трескучий голос деда не изменился за эти годы.
Сопливое настроение постепенно заполняет душу. Губы трясутся.
– Это… я.
– Кто «Я»?
– Ксюша. Деда, впусти. Я замёрзла.
Дверь открывается. Алексей Семёнович в растянутом свитере смотрит на меня, потом на чемодан. Борюсь с первым желанием, броситься к суровому родственнику на шею.
– Надолго?– кустистые брови сошлись у переносицы бугристого носа.
Ни капли видимой радости или удивления. Будто я неделю назад вышла за ворота, а не уехала из дома с родителями десять лет назад. Но не прогоняет меня, как отец и не отказывается, как мама.
Один подслеповатый глаз прищурен. Седым дед был, сколько его помню. Обниматься не лезу. Знаю с детства, что он не любитель телячьих нежностей. Можно и огрести по заднице.
Говорю, поборов желание прижаться к груди единственного не отказавшегося от меня родственника и поплакать.
– Пока не найду работу…– С трудом сдерживаю всхлип.
Уверена, от внимательного взгляда деда ничего не ускользает. Ни моя излишняя бледность, ни следы слёз на щеках, ни припухлость век. Он хмыкает, бросает взгляд далеко за мою спину, но пропускает внутрь.
Показывает пальцем на механические с боем часы в прихожей.
– У меня жёсткое расписание.
– Я помню, – вымученно улыбаюсь.
Он довольно кивает.
– Тогда на всё про всё у тебя полчаса.
Не знаю с какой целью, но селит меня в бывшей родительской комнате. Большая кровать. Бежевое покрывало в розовые пионы, которое до сих пор живёт в моей памяти. С нежностью прохожусь по нему рукой. Надеюсь, сегодня она мне приснится. Про маму за всё время ни сказано не единого слова. Жду, когда сам решит рассказать. Ставлю её фотографию в рамке на прикроватную тумбочку.
Душу распирает множество чувств. Вина, сожаление, злость, боль. Мне кажется, я чувствую запах любимых маминых духов. От усталости смыкаются веки.
Прилегла на кровать и мгновенно уснула.
Глава 4
Первый раз просыпаюсь от петушиного пения. Ничего не соображаю, не могу понять, где я. Фотография мамы напротив лица успокаивает. Засыпаю опять. Второй раз открываю глаза, хорошенько выспавшись.
Бреду на кухню. Под вафельным полотенцем тарелка с оладьями, рядом креманка с клубничным вареньем. Аромат уютного тепла согревает душу. Обнаглев лезу в холодильник за сметаной, прихватываю заодно молоко. Так вкусно не завтракала очень давно. Какие там киш с курицей или омлет средиземноморский в сравнении с простой, но такой родной едой?
На краю стола лежит газета. Чёрно-белое издание свёрнуто на странице с объявлениями. Намёк понят. Читаю. На сегодня вакансий две. Отметаю уборщицу в мясной цех.
Второе устраивает.
«Требуется официантка. Кафе «Маяк». Опыт не обязателен». Записываю адрес на листок, что вместе с ручкой предусмотрительно лежит на столе. В этом весь дед. Он не будет читать пространные лекции и навязчиво учить уму-разуму. Он подтолкнёт всё сделать самому.
Моюсь, одеваюсь и в семь утра готова к выходу в свет.
Дед словно ждал под дверью спальни всё это время. Он протягивает ключи от скутера.
– Доедешь за пятнадцать минут…– Нахмурившись, смотрит на мою короткую юбку. Конечно в ней будет неудобно.– И надень что-нибудь… попроще.
Я перетряхиваю содержимое чемодана. Собиралась «бегом», все «попроще» осталось в Москве. Непуганую идиотку ничего не смущает. Машу деду ладонью на выходе.
– Ладно, так сойдёт!
Он качнул головой, но молчит. Каждый должен сам наступить на собственные грабли. Дорога занимает больше двадцати минут. Приходится несколько раз останавливаться, узнавать, в правильную ли сторону двигаюсь.
Оставляю двухколёсный транспорт на небольшой площадке перед одноэтажным зданием. Вывеска яркая, да и место бойкое. Несколько раз глубоко вдыхаю, перед первой попыткой заняться чем-то более важным, чем туса с друзьями на вечном празднике жизни.
Осторожно открываю дверь. В кафе «Маяк» пахнет горелым маслом. Небольшой зал с квадратными столиками. Стулья с высокой спинкой. Непонятный, смешанный дизайн. На мой вкус сделала бы всё по-другому. Сама себе усмехаюсь. Кто тебя станет спрашивать?
Прошу молодую девушку в фартуке позвать администратора или директора заведения. Она смотрит ревниво. Не понимаю, почему? Разве я ей конкурентка? А как же рабочее братство?
– Вы по объявлению?– возглас из-за спины немного пугает. Оборачиваюсь. Передо мной крупная женщина с жёлтыми волосами. Отвечаю:
– Да.
А у самой поджилки трясутся под властным взглядом серых глаз. Удивительно насколько она похожа на моего отца. Не нужно гадать – кто это.
– Пройдём в мой кабинет…– Хозяйка рассматривает меня, как лошадь на ярмарке, едва закрывается за спиной дверь. – Как зовут?
Чувствую себя маленькой девочкой. Отвечаю дебильное:
– Ксюша…– исправляюсь: – Ксения.
Своё имя не называет. Вместо этого требовательное:
– Руки покажи.
Я протягиваю ладони. Она усмехается, моментально определив, что ничего тяжелее банковской карты ими я не держала. Не отправляет домой, а решает мою судьбу на ближайшие несколько дней:
– Ногти обрежешь. Волосы соберёшь. Первые три дня – испытательный срок, за еду.
Киваю. Смутно догадываюсь, что владелице кафе интересно насколько хватит мажорки. Она не знает о нашей семейной упёртости.
Первая смена – ад.
Столы липкие. Пол скользкий. Никто не обращается ко мне по имени.
– Рыжая! Третий столик обслужи!
Путаю заказы. Переливаю сок. Роняю ложку.
– Чего раззяваешься?! – кричит повариха, когда приношу назад неправильный заказ.
К обеду болят ноги. К вечеру – спина.
Но я не сдаюсь. Спасибо деду за скутер. Добираюсь до дома и падаю спать, как убитая. Если труд сделал из обезьяны человека, то меня он постепенно превращает в лошадь.
На ностальгию, слёзы и сопли времени нет.
Третий день. Всё чаще хочется выть. Мой отец содержит в тепле и добре чужую девку, а я, его дочь – горбачусь, чуть ли ни за корочку хлеба. Сжимаю зубы, представив довольную рожу Таси. Не дождётесь, на коленях к вам не приползу!
Уже запомнила, где что лежит. Научилась держать три тарелки в одной руке.
Помню последние три заказа.
Есть Бог на свете!
– Тебе повезло, девочка,– говорит Галина. Взгляд с одобрением. – Упёртая ты. Беру на постоянно. Одна из официанток с прошлой недели в больнице. Спину сорвала. Заменишь её.
Может кто-то и был бы против, но девиз моей новой жизни – всегда «за»! Время летит. Получаю зарплату. Не могу объяснить одним словом, что творится в душе, а там, среди прочего, гордость за себя. Я выстояла!
Беру деньги – настоящие, первые заработанные. Их хватит на новую юбку и телефон.А может, и на билет обратно. Если совсем приспичит.
Но почему-то уезжать не хочется. Отец до сих пор не позвонил. Догадываюсь, что его молчание – происки Таси, но от этого мне не легче.
Вечер.
Скидываю в прихожке туфли на каблуках. Босая стопа касается холодных деревянных половиц. Не могу сдержать возглас:
– Босиком – полный кайф!– в руках пакет с пиццей. Зову:
– Деда, ты где?– не откликается, но я не злюсь, а улыбаюсь. Ещё тот характер у бывшего работника органов. Прохожу дальше, зная, где его найду.
Дед сидит на кухне и чинит часы. Бросает на меня взгляд. Подводит итог первого месяца бегства из дома:
– Ну, как дела?
Простой, понятный нам обоим вопрос. Сегодня у меня есть на него ответ.
– Терпимо. Держусь. Получила первую зарплату. Платят мало. Но остаются чаевые и кормят бесплатно. Да и других вакансий всё равно нет.
Кивает. Всё подмечающий Алексей Семёнович делает собственный вывод из происходящего.