– Я слишком хорошо её знаю. Поверь, рано или поздно она точно вернётся, чтобы отомстить, – озвучиваю лишь одну часть своего «но».

Говорить про вторую часть слишком опасно. Но в тоже время понимаю, что когда-нибудь придётся.

– Ну… ту как говорится, предупрежден – значит, вооружен, – задумчиво произносит Влад. – Мы предупредим своих людей, чтобы обращали внимание на случаи, где будут фигурировать ведьмы. Без обид, Леся.

Надо предупредить девчонок, чтобы залегли на дно.

Опять.

Как же устала от этого. Но… выбора нет. Случайно попасть под раздачу оборотней, когда они столкнутся с мамой и её людьми, точно не хочется.

Небрежно киваю Владу, стараясь не показать, как я недовольна и расстроена.

И продолжают грызть сомнения: правильно ли я поступаю, скрывая от них один важный факт.

– Что ещё? – внезапно прилетает от Берковского.

Вздёрнув бровь, изображаю недоумение на лице, смотря ему прямо в глаза.

– В смысле? – но вопрос озвучивает Лиза.

– Она что-то ещё скрывает, – уверенно произносит Глеб, выдвигаясь в мою сторону. – Вернее, она сомневается, говорить нам или нет.

Какого чёрта!

Откуда он узнал?

Глава 4

Ведьмы умеют скрывать от оборотней свои истинные чувства. Если не захотим, хренушки они поймут, что на самом деле мы испытываем.

Мы научились «показывать» оборотням эмоции, которые можем даже не испытывать в тот момент. Так как если этого не делать, у зверей могут возникнуть подозрения. А нам это надо? Конечно же, нет. Этому искусству нас учат с малолетства, поэтому приблизительно к десяти годам любая ведьма с лёгкостью может играть своими эмоциями, которые она транслирует в присутствии оборотней.

Полчаса назад, когда мы столкнулись с Берковским в комнате, я специально ослабила контроль и дала ему понять, что хочу его.

Но перед тем, как мы вышли из дома, запечатала все свои истинные чувства. Я позволяла всем оборотням двух кланов чувствовать только то, что мне нужно было.

И я точно не снимала этот блок.

Никто не мог учуять моих сомнений.

Так какого чёрта Дикий их учуял?! Как он пробился через ментальную стену и выцепил то, что меня сейчас реально беспокоит?

Недовольно смотря на Глеба, прислушиваюсь к своей ведьмовской силе и пытаюсь найти брешь в своей защите. И когда не нахожу, становится не по себе.

– Я ничего такого не чувствую, – при этих словах Горского мне становится ещё дискомфортней.

Если бы и он учуял своей звериной половиной то, что озвучил Глеб – это одно. Значит, во мне действительно где-то не сработала защита. А вот то, что это «видит» только Берковский, мне категорически не нравится.

Потому что я не пойму, в чём дело. А когда я чего-то не понимаю, меня это капец как беспокоит и выводит из себя.

– Зато я чувствую, – жёстко отрезает Берковский, после чего я просто начинаю испепелять его недовольным взглядом.

Обстановка в комнате накаляется.

Мало того, что Глеб смотрит волком, так ещё взгляд Горского, брошенный в мою сторону, стал слишком подозрительным.

Если буду и дальше отрицать слова Дикого, подозрения усилятся.

Взвесив все за и против, принимаю решение сказать им то, что хотела утаить до поры до времени.

– Это правда, – нехотя говорю, смотря на Лизу и Влада, стоящих рядом. – Есть ещё кое-что, о чём вам, наверное, следует знать. Последние пять лет самые сильные ведьмы ковена работали над одним зельем.

– И?.. – торопит меня Влад, когда я замолкаю. – Чем оно грозит? Для нас? Ведь правильно понимаю, что оно касается только оборотней?

Сообразительный мишка. Сходу просёк, где собака зарыта.

– Правильно. Если им удастся его создать, а затем оно попадёт в вашу кровь, – поглубже вдыхаю, прежде чем скинуть на них эту бомбу, – то обернуться в зверя у вас не получится.

Рычание двух мужчин и пораженного оханья Лизы сливаются воедино.

– Вот не зря мы вас считаем такими суками! – рявкает Глеб, сжимая кулаки и с ненавистью смотря на меня.

Согласна, что если это зелье будет рабочим, то оборотни вымрут как вид. И я, конечно, в корне не согласна с ведьмами, которые хотят это устроить.

Но его слова и особенно такой взгляд на меня… задевают. Настолько неприятно и обидно становится из-за того, что он всех ведьм под одну гребенку продолжает грести, что от злости сама сжимаю руки в кулаки.

– Ну, так-то вы тоже не добрые плюшевые мишки! – не совладав со своими чувствами, рычу в ответ.

Собираюсь напомнить ему, что и они не белые и пушистые косолапые мишки. Некоторые из них, не совладав со своим зверем, убивали ведьм, которые им ничего плохого не сделали. И многие из них тоже не хотели войны. Вот только их никто из оборотней не спрашивал об этом. Они, учуяв ведьмовскую силу в человеке, моментально перевоплощались и бросались на человека, не оставляя ни единого шанса на спасение.

Хочу все эти слова бросить ему в лицо, но не успеваю. Встревает Горский.

– Хватит! – рявкает Влад, мечась тяжелым взглядом между мной и Берковским. – Кажется, мы решили начать всё с чистого листа! Если даже мы с вами не сможем нормально общаться, то чего уж говорить о наших людях!

Его слова уж не знаю как Дикого, но меня приводят в чувство.

Хотя, судя по тому, как насупился и отвёл от меня свой взгляд Глеб, он признал, что муж его сестры прав.

Тоже отворачиваюсь от Берковского.

– Леся, – продолжает уже более спокойно Влад, – этот эффект постоянный или временный?

– Временный, – бурчу я, не до конца успокоившись. – Постоянный создать сложнее ещё в сотню раз. Они хотят хотя бы временный сделать и закрепить.

– И насколько близки они к этому были?

– Не знаю. Молодых ведьм не подпускали к созданию, так что всё было засекречено даже для нас, – и это правда. – Но слухи ходили, что им практически удалось сделать это зелье.

– И ты собиралась умолчать об этом? – с обидой спрашивает меня Лиза.

Боже, святая простота. Её детская непосредственность и наивность в некоторых моментах меня прям умиляют. Хотя мне это сыграло на руку, чего уж скрывать.

Взять хотя бы момент, когда эта наивняшка собиралась провести ритуал, который разорвет их с Владом связь истинности. Не моргнув и глазом, я соврала ей, что такого ритуала не существует. А она тут же поверила, ни единой доли сомнения не возникло у неё, что я могу обманывать её.

Но сейчас её нелепые обидки бесят.

Мы знакомы с тобой всего несколько дней. И ты реально считаешь, что я обязана чувствовать за собой какую-то вину, что не откровенна до конца с теми, с кем мы ещё вчера воевали?!

– Лиз… – мне не удаётся скрыть досаду. – Просто вообще не факт, что у них это получится! Ты не представляешь, как его сложно создать! Это тебе не простенькое зелье, поэтому зачем вас просто так пугать, если его создание потерпит фиаско.

Наступает полная тишина, пока все переваривают поступившую от меня информацию.

Обсуждать тут, в принципе, больше нечего, поэтому решаю, что пора сваливать.

– Ладно, мне пора, – говорю как можно спокойнее. – Завтра увидимся.

Не дожидаясь ответа или, не дай бог, попыток остановить меня, чтобы ещё что-нибудь обсудить, быстрым шагом ухожу из комнаты.

Мне нужен тайм-аут. Последние пару часов, как бы я ни храбрилась, прошли для меня не так легко и непринужденно, как пыталась показать всем своим видом своим людям, оборотням и… Дикому.

Надо в одиночестве и, главное, в спокойствии хорошо всё обдумать и найти причину или хоть какое-то объяснение тому, что Берковский чувствует мои настоящие эмоции.

Сейчас это самое важное для меня, так как завтра нам придётся опять встретиться на его территории.

Теперь, когда я приняла твёрдое решение изображать в его присутствии снежную королеву, не хотелось бы, чтобы он почувствовал, что… меня к нему тянет.

Глава 5

Появление ведьмы в своём доме я четко улавливаю, хотя нахожусь далеко от входной двери.

Просто мой медведь в какой-то миг настороженно замер, весь подобрался, а потом недовольно и грозно зарычал.

Можно было списать это на то, что наши вторые сущности всегда так реагируют на ведьм. У нас, оборотней, в крови заложено самой природой: учуял ведьму – убей её. Другое дело, что мы сейчас стараемся этого не делать без повода. Контролируем своих зверей, пока они первыми на нас не нападают. Хотя бывают и осечки. Особенно это касается молодняка. Те, бывает, срываются и нападают на ведьм.

Но я уже далеко не молод и контролирую своего зверя всегда. Однако со вчерашнего дня мой медведь будто с ума сошёл.

А всё эта блондинистая ведьма виновата.

В доме Горского он же тоже её сразу почуял. Застыл внутри меня, словно в засаде. И жадно прислушивался к лёгким шагам, которые приближались к комнате, где я ждал сестру и её мужа.

А вот то, что творилось внутри моего зверя, заставляло меня охреневать.

Он словно на две половинки разрывался. Хотел броситься и напасть на неё и… в то же время готов был себе лапы отгрызть от одной только мысли, что причинит ей боль.

Я стоял ошалевший в край и просто тупо смотрел в окно, пытаясь привести в порядок все наши с ним чувства. И когда она зашла в комнату, я медленно развернулся, чтобы посмотреть на это чудо, которое привело моего медведя в невменяемое состояние.

А когда увидел…

Вот тут-то и человеческой половине пришёл пиздец.

Жаркая волна похоти бомбанула и в голову, и в пах с такой силой, что с трудом удалось сдержать рычание, которое пыталось вырваться на свободу.

Выдержка, выработанная годами, трещала по швам.

Желание схватить ведьму, зажать в своих стальных объятиях и насадить её на свой стоящий колом член вот-вот грозило превратить меня в дикого необузданного зверя.

Я никогда не связывался с женщинами, которые были простыми человечками. В сексе я любил жестить. Не хотелось сдерживать себя и беспокоиться о том, что мои укусы и грубые ласки причинят какой-то дискомфорт любовнице. Поэтому все мои любовницы были моего вида. Медведицы спокойно и, главное, безопасно для себя выдерживали такую звериную страсть. Выползали из моей постели, конечно, изможденные и с отметинами на теле, но всегда полностью удовлетворённые и готовые повторить наши сексуальные игрища.

Мало кто знает, но моё прозвище «Дикий» мне дала именно моя первая любовница после ночи со мной. Ну и зверюга мой лишь закрепил его окончательно за мной. Молодым, обернувшись в медведя, я полностью отдавал ему контроль. А уж он при стычках внутри моего клана или битвах с Горскими отрывался по полной.

Нет, меня могли привлекать человеческие женщины, не спорю. Но я ими мог просто полюбоваться, как простой красивой картинкой. Но даже мысли не допускал заняться с ней сексом. Да у меня, чёрт побери, даже особо и не вставал на них.

До сегодняшнего, блять, дня не вставало!

И то, что она ведьма, вообще не делает мою жизнь легче.

Секс с этими хитрыми, пронырливыми и лживыми сучками… я не то что не рассматривал такой вариант, от одной только мысли, что, предположим, какая-то понравившаяся человечка может оказаться ведьмой, становилось дурно. Во рту тут же появлялась горечь отвращения и протеста.

А на эту смотрю и никакого, сука, отвращения.

И зверь мой тоже сделал на неё стойку. Злится на себя за то, что чует в ней ведьму, но смотрит на неё как на самку и облизывается в предвкушении. Требует от меня трахнуть её и в тоже время хочет сжать свои лапы на этой тонкой длинной шее и придушить заразу.

Она оказывается совсем отбитой на голову, когда начинает словесно меня провоцировать. Я наслышан уже был, что дамочка слишком бесстрашная. Вообще удивлен, как Влад до сих пор её не прибил за то, что она поранила Лизу. Думал, как сам-то сдержусь, увидев её в первый раз. Ведь желание прибить того, кто причинил боль моей сестре, у меня преобладает над всеми остальными.