Вальгерд, естественно, успевает остановить меч, однако не останавливает всего движения, а шагает вперед и делает подсечку. Я не успеваю среагировать и оказываюсь на песке.

Тут срабатывают, наверное, рефлексы, потому что при следующем выпаде Вальгерда я резко бью его под колено, а сама перекатываюсь в сторону. Пользуясь случаем, хватаю пригоршню песка и вскакиваю на ноги.

Декан отбрасывает меч и наносит серию быстрых ударов, я изворачиваюсь, блокирую их как могу, а потом, улучив момент, выдуваю песок из ладони в лицо Вальгерда. Он успевает заметить и остановить песчинки магией, но это дает мне время отдышаться.

В глазах Вальгерда загорается азарт, по моим жилам растекается жидкое раздражение. Я восхищена мастерством своего куратора, но в то же время меня злит его отношение. Это подталкивает к решению не сдаваться.

Внезапно Вальгерд делает обманный выпад, я отвлекаюсь и не успеваю отреагировать на то, как он, используя свое преимущество в силе и опыте, хватает меня за запястья и прижимает к земле.

Наши взгляды встречаются, и я вижу в глазах наставника искорку уважения. Он понимает, что я делаю все возможное, но пока мне просто не хватает мастерства, чтобы противостоять ему.

Его крепкие пальцы сжимают мои запястья, не давая ни малейшей возможности вырваться. Я барахтаюсь, извиваюсь, пытаясь освободиться, но тщетно: хватка Вальгерда неумолима.

Чувствуя, что дальнейшее сопротивление бесполезно, я постепенно затихаю, только тяжело дыша. Вальгерд, ощутив, что я сдаюсь, слегка ослабляет хватку на моих запястьях. Его голос звучит строго, но в нем проскальзывают нотки одобрения.

– Плохо обученный боевой маг – мертвый маг, – говорит он, нависая надо мной. – И маг, который не сдаст экзамен.

Он медленно наклоняется ближе, его дыхание обжигает мою кожу. Я замираю в ожидании его следующего движения, сердце бешено колотится от страха и волнения.

Неожиданно Вальгерд резко разжимает хватку и встает, а потом поднимает меня за предплечья, не касаясь перебинтованных ладоней.

– Что в лазарете сказали про магию? – поправляя свои перчатки, спрашивает он.

– Так вы все-таки знаете? – отвечаю вопросом на вопрос я. – Зачем тогда все это?

Я искренне пытаюсь восстановить дыхание и не думать о тех мурашках, которые разбежались по телу, когда Вальгерд прижал меня к земле. Да что со мной за безобразие творится?

– Ты должна понимать, что магия – не единственное, на что ты можешь опираться. Иначе грош цена твоим навыкам, – поясняет он. – Но, должен признать, Ферст не разочаровал меня.

– Вы предложили мне договор только для того, чтобы издеваться?

Вальгерд поднимает на меня жесткий, холодный взгляд.

– Такие предложения просто так не делаются, Алисия, – в голосе слышится сталь. – А теперь рассказывай с самого начала, что произошло. До мельчайших деталей.

Я замечаю, как он едва уловимо складывает пальцы: ставит звуконепроницаемый купол.

– Ты наблюдательная, – делает вывод Вальгерд, замечая мой взгляд на своих руках. – Когда-нибудь это спасет тебе жизнь. Я жду рассказа.

Спасет… Спасло! Когда я заметила, что ты следишь за мной! Только вот, оказалось, что ненадолго, всего каких-то два года отсрочки.

– Я не знаю, как так вышло, – произношу я, не понимая, с чего начать.

Вальгерд усмехается и качает головой.

– Мне не нужно твоего мнения, как вышло. Мне нужны факты.

Я рассказываю все с того момента, как я пришла в жилой корпус, как увидела следы зелья повсюду, до того как мне назначили отработку в прачечной и озвучили сумму за учебники. Умолчала только о том, что нестабильные не очень радостно приняли мой перевод: не захотелось подтверждать слова Вальгерда о друзьях.

– Замок заперт, охранное плетение не повреждено? – хмуро уточняет декан.

– Да, все верно.

– А окно?

Я озадаченно закусываю щеку: я на это даже не обратила внимание. То есть он думает, что кто-то зашел через окно? Странно, у нас ребята не рисковали лазить по окнам, потому что все стены были снаружи зачарованы от лазания.

– Понял. – Без звука он считывает ответ с моего лица и ругается под нос. – И ты все, конечно, качественно убрала?

Киваю.

– Иначе комендантша не приняла бы комнату.

– С ней я еще отдельно поговорю, – отрезает Вальгерд. – И в зелье были все вещи?

– Практически да. Почти ничего не осталось. – Я развожу руками. – И формы тоже.

Он так окидывает мое тело взглядом, что я немного тушуюсь.

– Разберусь. – Мужчина сжимает зубы. – Какой тебе срок доктор Курт поставила?

– Десять дней. – Я вздыхаю тяжело и вымученно. – Профессор Вальгерд, подскажите. Может, есть какие-то способы ускорить?

Он поднимает меч, вытирает его и убирает в ножны.

– Вейтерия, конечно, пакость еще та. Но, как и у большинства ядов, у нее есть три способа излечиться. Два общеизвестные: первый – просто дождаться истечения срока, второй – изнурительные тренировки.

Ну… так-то логично, ко второму я даже почти готова.

– А третий? – зачем-то спрашиваю я, хотя логически понимаю, что не зря Вальгерд о третьем способе умолчал.

– Третий? – усмехается он и поднимает бровь. – Секс.

Глава 14

Что?! Я не ослышалась?

– Вы сейчас серьезно, профессор Вальгерд?! – ошеломленно произношу я. – Вы предлагаете мне?

В груди клокочет возмущение. Да за кого он меня принимает? Думает, что помог мне и я теперь буду готова на все?

Вальгерд не меняется в лице. Он немного язвительно смотрит на меня, а потом начинает смеяться. Искренним, обволакивающим и согревающим смехом, который обескураживает. Он что, провоцировал меня?

– Вы спросили про способы, – отвечает он, – я вам перечислил. Знаю, что для студентов третий частенько замалчивают. Думаю, что вполне понятно, по каким причинам.

Я киваю: если сказать, что через постель можно снимать действие некоторых ядов, то, боюсь, моральные устои в академии сильно пошатнутся, особенно учитывая, что на боевом факультете и так введен комендантский час.

– Так вот, Алисия… – Вальгерд становится совершенно серьезен. – …работа ищейкой подразумевает то, что порой приходится идти на крайние меры и поступаться своими морально-этическими принципами. – Его теплые шоколадные глаза сейчас режут остро, как вскрывающая магия целителя. – Ты должна быть к этому готова.

Он делает шаг вперед и отряхивает мой пиджак от песка, в котором сам же меня и извалял, случайно касаясь своей прохладной кожаной перчаткой моей шеи. Я вздрагиваю и отступаю, уходя от прикосновения. Вальгерд хмыкает и продолжает.

– А сейчас используем доступный нам способ ускорить распад вейтерии в твоем организме, – командует он. – Пять кругов, тридцать приседаний, тридцать отжиманий – и так пять подходов.

Ищейка улыбается уголком губ, когда мои брови сходятся на переносице, но прекрасно знает, что я не буду спорить. И жаловаться не буду. Особенно после того, как мне озвучили третий вариант.

Всю тренировку я чувствую на себе оценивающий взгляд. Могу поклясться, что Вальгерд ни на секунду не отвел глаз, пока я выполняла его указания. Испытывает до сих пор?

Перебинтованные руки саднят, но уже не болят так сильно, как это было до того. Однако перед тем, как закончить тренировку, мой куратор останавливает меня и заносит над ладонями свою руку.

Чувствую приятное тепло, которое растекается от кончиков пальцев к запястьям, локтям и выше, а ранки начинают зудеть, как и метка на моей спине. Ох, как не вовремя! Дергаюсь, и декан выпускает мои руки.

– Сейчас пойдешь и получишь сменный комплект формы и тренировочный костюм, – строго приказывает Вальгерд. – А потом сразу в комнату и спать. Жду тебя на большом полигоне завтра в пять.

– В пять? – охаю я.

Я, конечно, всегда была ранней пташкой по сравнению со своими однокурсниками, но пять утра – это, по-моему, слишком!

– Днем тебя ждут теоретические занятия, – равнодушно заявляет он. – А вечером повторим.

Мне очень хочется застонать от такой перспективы, но у меня есть почти что осязаемая цель – договор ищейки.

Недовольная бабулечка, которая занимается формой, внезапно начинает улыбаться во весь рот, когда видит меня, не то, что было буквально пару часов назад, когда я выпрашивала у нее хотя бы старую чью-то форму.

– Представляешь, Алисия, а я-то думала, у нас закончилась форма, – как-то суетливо болтает бабулечка, уходя за стеллажи с огромным количеством стопок одежды. – Так нет! Нам же новую поставили, вот, буквально только что.

Ага, и именно поэтому она лежит в самом дальнем углу склада, куда ни один луч света не дотягивается.

– Держи скорее. – Кастелянша впихивает мне два мешка с аккуратно сложенной одеждой. – Если что-то надо будет, приходи! Заштопать что-то тоже приходи…

Она так улыбается, что, кажется, ее щеки судорогой просто сводит. Но я рассеянно киваю, благодарю и иду в жилой корпус. Девчонок в комнате нет, сна, несмотря на жуткую усталость и все то, что произошло за этот просто бесконечный день, тоже нет.

Поэтому я раскладываю форму по местам и, сходив в душ, иду туда, где можно привести все мысли и чувства в порядок. А мне это нужно.

Я выбираюсь на крышу, с которой уже едва-едва виднеется краешек заходящего солнца. Внизу, прямо за краем, – вся академия магии. С парком, фонтаном, башнями, оранжереей и жилыми корпусами. Тут же взглядом нахожу общежитие, в котором провела пять лет жизни, а потом отыскиваю и то, в котором мне предстоит отбыть оставшийся срок.

Далеко, за стенами академии, виднеются окутанные дымкой пики гор. Где-то среди них, говорят, есть пещеры с источниками магии с необычными свойствами. Хотя, наверное, это все же легенды.

Прохожу к бортику и сажусь на привычное мне место.

– Зачем ты пришла на мою крышу?

Я вздрагиваю от голоса.

Глава 15

– С какой стати она твоя? – спрашиваю я, за что получаю недовольный взгляд зеленых, как весенняя трава, глаз. – Она всегда была общей, Фрейд.

Я все еще хочу надеяться, что он мне друг, а не «бывший друг». Фрейд закрывает свою книжку, которую читал, и, встряхнув непослушной каштановой челкой, откидывается на кирпичную стену.

– Ну кое-кто же решил поменять родной факультет и всех, с кем учился на богатеньких, заносчивых наследников? – с глубокой обидой в голосе говорит Фрейд. – Зачем тебе крыша?

– А кое-кто даже не думает спросить, почему так произошло? Наверное, проще сразу обидеться и не думать? – делаю свой «выпад» я.

Он смотрит исподлобья и хмурится. Похоже, ему, действительно, не приходило в голову, что со мной можно просто поговорить. Удивительно, вроде так долго меня знает, а все же не хочет верить, что я не предам.

Его жизнь, как и почти любого студента с нашего факультета, – это история предательства. Но если меня, по сути, предала чужая мне тетя – мачеха, то от Фрейда отказалась его мать.

У него все шансы были оказаться блокированным и на улице, но на его пути вовремя встретился ректор Ферст, который забрал моего друга и зачислил на факультет. Когда предает самый близкий и родной человек, оправиться от этого, наверное, невообразимо сложно.

Потому Фрейд почти во всем сначала видел плохое, а потом только начинал присматриваться. Вот и сейчас: чтобы не было больно, он сразу решил поставить на мне клеймо, отгородиться.

– Почему? – дрогнувшим голосом, но стараясь делать равнодушный вид, спрашивает Фрейд.

– Потому что только так можно попытаться отсрочить мою свадьбу и вывести из-под власти мачехи. – Я, вздохнув, ловлю его взгляд.

– Ага, и отхватить жениха поинтереснее, да?

– Ярхаш! – ругаюсь я вслух, отчего Фрейд морщится. – Да ты совсем, что ли, спятил? Когда я была охотницей за парнями, напомни мне? Я, конечно же, только и делала, что все пять лет строила глазки каждому встречному и поперечному!

Фрейд прищуривается, всматривается в мое возмущенное лицо и протягивает мизинец.