Он отстранился, наконец позволяя дрону выполнить свою работу. Робот выпустил сеть голубого света, упавшую на пол – и мгновенно отобразившую то, что кому-то очень хотелось скрыть. Каллисто казалось, что пятна будут белыми… Она даже не знала, почему. Может, потому что так показывали в старых фильмах? Ей еще никогда не доводилось лично наблюдать работу полицейских сканеров.

Теперь, когда она все-таки увидела, как это происходит, ничего похожего на радость она не ощутила. Робот будто возвращал их в прошлое, вырывал из небытия кровь, которую кто-то попытался затереть, заливал красным пол, исчерчивал багровыми брызгами стены и мебель…

Что ж, это объясняло, почему кто-то использовал столь сложный способ избавления от тела. Только так он мог скрыть, что Мередит Финн не просто убили – ее разорвали на части.

* * *

Мира не планировала спасать Каллисто просто потому, что даже не догадывалась о грядущем спасении. За Сатурио она следила по совсем другой причине.

Она хотела понять, как именно он относится к тому, что сотворили его братья и сестра. На разбирательстве он отмалчивался, и ошейник на него в итоге не надели. Но он же их лидер! Как он мог не знать о таком? С другой стороны, не в его правилах было выкручиваться всеми правдами и неправдами, это противоречило всему, что Мира о нем знала. Он не ладил с Гюрзой – по понятным причинам. Однако она даже не сомневалась: если они и сцепятся снова, то открыто, и Сатурио точно не будет после этого изображать испуганного мальчика, который не понимает, как так вообще получилось.

Теперь Мира видела, что он старается держаться подальше от кочевников, причастных к убийству. Он не ссорится с ними открыто, но, может, так и надо? Она ведь наблюдала за ним не с самого начала, возможно, ссора уже произошла, а дальше они решили оставить это внутри семьи, чтобы не развеивать миф о несокрушимых Барреттах.

Сатурио был единственным, кто хоть немного напрягался при расследовании смерти Мередит. Остальным явно понравилась версия с трагической случайностью. Да и вообще, зачем что-то делать, если можно ничего не делать?

Сатурио же не давал себе послаблений, он ни на миг не оставался без работы. И это, возможно, тоже было связано с его отношением к гибели Гюрзы – или Мира просто воображала лишнего, такой вариант она тоже допускала.

Но с Каллисто он в любом случае вел себя странно: слишком настороженно, как будто подозревал ее в чем-то. Мира изначально не хотела вмешиваться, потом все-таки не выдержала – и поняла, что оказалась права. Когда появилась третья сторона, напряжение, зависшее в комнате, отступило, снова сменившись рабочим ритмом.

Иначе и не получилось бы: слишком странным оказалось их открытие. Мира допускала, что Мередит действительно убили, да еще и в другом месте, а потом уничтожили тело таким вот неожиданным способом, чтобы скрыть следы преступления. Однако она даже не догадывалась, что это было настолько жестоко. Как будто зверь порезвился…

В какой-то миг даже мелькнула мысль, что из Сектора Фобос на станцию пробралась какая-нибудь дрянь… Но долго эта мысль не продержалась. Мира слишком хорошо понимала: всю внутреннюю дрянь они привезли с Земли.

То, что Мередит убили безжалостно и кроваво, вовсе не означало, что это сделало животное. Человек еще на заре своего существования освоил инструменты – и давно уже использовал их не только с благими целями.

Как и следовало ожидать, другие кочевники, едва узнав о кровавой расправе, снова заголосили про Гюрзу. Миру вполне официально потащили на допрос – раньше полицейские просто злобно на нее пялились, теперь ничего не стеснялись, повторяли одни и те же вопросы снова и снова.

Мог он выжить?

Мог вот так озлобиться?

Мог сотворить такое с женщиной, которую даже не знал?

Чисто теоретически – мог. У него были навыки и для убийства, и для того, чтобы вскрыть систему наблюдения. Мира видела, что он творил с некоторыми из своих жертв. Тех, кто оказывался на его пути случайно, вроде охранников и полицейских, он просто убивал. Но тех, кто был его целью с самого начала, он… Сам он на суде использовал слово «разбирал». В принципе, оно было верным.

Так ведь это были особые жертвы, имеющие для него значение! Он действительно не знал Мередит – по крайней мере, Мира никогда не видела их вместе. Если бы ему захотелось убить какую-нибудь медичку, разве он не пришел бы за Кети, которая, вообще-то, однажды сдала его кочевникам?

Нет, нужно сделать еще шаг назад. Сама идея о том, что Гюрза мстит, нелепа. Если он хотел запугать их кровавой расправой, зачем замаскировал состояние тела? Разве не логичней было выставить то, что осталось от Мередит, напоказ, посеять хаос на станции? Теперь, после всех событий, это совсем не сложно.

Но тот, кто убил медсестру, скрыл свои действия, он и тут произвел зачистку. Он хотел утаить то, что случилось! Вот и причем здесь тогда Гюрза? Он никогда, ни при каком преследовании не заметал следы, напротив – он был демонстративен.

Мире не хотелось перенимать мышление серийного убийцы, и все же она могла это сделать. Как бы она поступила на месте Гюрзы? Для начала – отлежалась, вернула бы себе силу. Потом придумала сложный план, который либо навредит Барреттам напрямую, либо заставит других обитателей станции начать охоту на кочевников, вот это как раз в его духе! Но порвать на части несчастную женщину, просто чтобы выпустить пар? Такого Мира принять не могла.

Ее выводы не делали ситуацию на станции менее опасной. Если это не Гюрза – то кто тогда? Откуда взялся убийца, почему сейчас? Очередной зараженный астрофобией? Но ведь этого не может быть: они заимствовали у «Слепого Прометея» технологию оповещения, усовершенствовали ее, компьютер предупредил бы их о новой волне!

Никакой волны не было, а значит, кто-то совершил это по доброй воле.

Как и следовало ожидать, Барретты тут же изобразили бурную деятельность, заявили, что продолжат расследование сами, и выставили из «Дома отдыха» и Миру, и Каллисто.

– Как думаешь, они действительно попытаются разобраться? – спросила гетера.

– Очень может быть. У них в семье тоже все не просто… Они не одинаковые. Но они-то ладно, а ты как в это влезла? Мередит была тебе подругой?

– У нее вообще не было друзей. Иногда и за таких людей кто-то должен говорить.

– Понимаю, – кивнула Мира, хотя понимала намного меньше, чем хотелось бы. – Эту историю лучше отпустить. Как видишь, сейчас Барретты не стали толкать свою фирменную речь про детективную самодеятельность. Подозреваю, что они даже благодарны нам. Но если ты и дальше продолжишь мелькать там, они воспримут это как вызов.

– Нет, я… Не продолжу. Мне хватило.

– Думаю, нам всем нужно просто жить дальше.

Прозвучало уверенно, однако сказать оказалось проще, чем сделать. Мира пыталась, однако ее не покидало ощущение, что за ней наблюдают. Она никого не видела, и Барретты, раньше следившие за ней чуть ли не открыто, теперь отступили. Но это оказалось к худшему: прежде она могла все списать на них. Теперь же рядом с ней совершенно точно никого не было, а неприятное ощущение холодного покалывая на коже, возникающего обычно под недобрым взглядом, сохранилось.

Скорее всего, это и было то самое наследие древних времен – когда человек был далек от вершины пищевой цепи, когда оставался уязвимой добычей, за которой из ночной мглы наблюдает хищная тварь.

В этом не было смысла, даже кочевники так не следят, а больше некому… Или все-таки Сектор Фобос подбросил им очередной сюрприз?

Мира продержалась несколько дней, а потом не выдержала, направилась в один из залов с доступом к центральному компьютеру. Она прекрасно понимала: то, что она собирается сделать, под запретом и несет определенный риск для станции, так поступать вроде как нельзя… Но, если очень-очень надо, можно сделать исключение.

Она вскрыла программу сканирования и переписала часть кодов. Мира прекрасно помнила, как кто-то перенастроил камеры в день убийства Мередит. Он неплохой хакер, умеет заметать следы… Он мог и со сканером побаловаться, если бы захотел. Поэтому ей нужно было сыграть на опережение и изменить программу так, чтобы никакие чужие настройки не помешали уловить все формы жизни на борту.

В этом моменте и заключался риск: если бы Мира допустила хоть одну ошибку, она могла бы испортить всю систему мониторинга – временно или вообще навсегда. Она слабо представляла, что с ней тогда сделают…

Но узнать это ей не довелось, потому что программа сработала как надо. Загрузка длилась дольше обычного, около получаса, однако в итоге Мира получила то, что искала: сведения обо всех органических формах жизни, находящихся на борту.

И… ничего подозрительного не было. Каждой форме жизни компьютер мог дать пояснение. Оставался еще вариант, что Сектор Фобос породил нечто новое, принципиально отличающееся от того, что на Земле считается органикой… Но его предыдущие творения такой сложностью не отличались, да и потом, это нечто было достаточно крупным, чтобы порвать взрослую женщину, так что на него должны были отреагировать как минимум датчики движения.

А еще на станции не было Гюрзы. Мира до последнего запрещала себе думать о том, что проверяет и это. Но в какой-то момент нужно признать правду: она надеялась обнаружить и его, постороннее присутствие, укрывшееся где-то в техническом отделе… Не сложилось. Он прекрасно знал о такой возможности, потому и использовал личину Тоби для прикрытия. Однако теперь никого нового не было, на «Виа Феррате» находились те же, кто и раньше – после его смерти.

Мира надеялась, что после проверки чувство преследования исчезнет, знания всегда отгоняют суеверия. Не сложилось. Ей все еще казалось, что кто-то рядом, и, если бы это происходило постоянно, она бы уже отправилась в психологический отдел за помощью – явно ведь паранойя! Но кто бы ни привязался к ней, он то отступал, то снова оказывался поблизости, будто оценивал ее… Мира решила, что это все-таки трюк кочевников: они поняли, что обычное преследование на нее не действует, и затеяли игру с ее разумом. Она понимала, как много дыр в этой теории, но пока заставляла себя верить, потому что только так можно было вернуться к привычному ритму.

Она теперь брала даже больше работы, чем обычно – на радость Личеку. Миру подводило то, что сложных заданий не было, причем не только у отдела бытового обслуживания. Станция застыла на месте, и этому вроде как следовало радоваться, но почему-то не получалось.

Когда занять себя было нечем, Мира предпочитала возвращать контакт с реальностью. Кто-то, может, и попытался бы на ее месте спрятаться в иллюзии – вроде того же «Дома отдыха». Но она так не могла, если притвориться, что она все еще на Земле, события последних недель выглядят совсем уж дикими. А вот взгляд на Сектор Фобос, напротив, приносит странное умиротворение… Да, к ней подкрадывается безумие, но оно тут повсюду, так что это нормально!

Мира устроила свое личное убежище на одной из наблюдательных площадок. Маленький зал, всё на виду, здесь ощущения слежки попросту не бывает – негде укрыться. Но главное достоинство площадки, разумеется, не в этом, а в стеклянном куполе, под которым можно устроиться прямо на полу и наблюдать, как кружит водоворотами расплавленного металла планета.

Мира отвлеклась от этого лишь на миг, когда с еле уловимым звуком открылись двери. Она все равно вздрогнула – еще одно доказательство того, в каком сейчас состоянии ее нервы. Но для тревоги не было причин: к ней решил присоединиться Рино.

– Твои сдали тебя с потрохами, – сообщил он. – Стоило спросить, где ты, и они ответили, даже не уточняя, не хочу ли я тебя убить.

– Им же хуже, – отмахнулась Мира. – Если я умру, их начальником станет Личек. Он отомстит за меня, даже сам того не желая.

Рино не стал спрашивать у нее разрешения присоединиться, он просто улегся рядом с ней на пол так, чтобы тоже наблюдать за газовым гигантом. Мира не удержалась, вытянула вперед руку: планета перед ними была настолько огромной, что казалось, будто ее поверхности можно коснуться, едва шагнув за пределы «Виа Ферраты». Хотя на самом деле там не один час полета… Которого все равно не будет, потому что станция не проберется через луны и астероиды.