Я не стану смотреть вниз.

Я не стану смотреть вниз.

– Тебе нехорошо?

Анна поймала на себе пристальный взгляд Аттиса:

– Все в порядке, я просто…

Эффи склонила голову набок:

– Почему ты так болезненно на это реагируешь?

– Потому что…

Анна запнулась. Что она может сказать, чтобы это не прозвучало как бред сумасшедшего? Как что-то, что могла бы сказать тетя?

Потому что тетя приучила меня бояться любых проявлений магии.

Потому что мне кажется, что мои кошмарные сны начинают сбываться наяву.

Потому что мне кажется, что я схожу с ума.

– Потому что. – Анна приложила все силы к тому, чтобы ее голос не дрожал. – Последнее, что нужно сейчас магическому миру, – это лишние напоминания о себе. И беспокоюсь не я одна. Селена в последнее время сама не своя. Роуэн говорит, что и Берти тоже встревожена. В новости все чаще просачиваются слухи о магии… – Анна ткнула в экран. – Это последнее, что нам нужно. Проявления магического мира у всех на глазах! У меня такое ощущение, как будто…

Она закусила губу.

– Как будто что? – подтолкнула ее Эффи.

– Как будто… как будто… это все взаимосвязано, как будто все то, о чем предупреждала тетя, начинает сбываться…

Взгляд Эффи стал более жестким.

– Твоя тетя какой только чепухи не говорила.

Она сказала, что ты предашь меня. И оказалась права.

Эффи словно почувствовала нерешительность сестры:

– Она мертва, Анна. Не надо ворошить прошлое.

Анна сжалась. Она понимала, как звучат ее слова, и ненавидела себя за это.

– Я в курсе, что она мертва, – произнесла она холодно, и в ушах у нее тут же прозвучал тетин смешок. – И я знаю, что она была чокнутая, но что, если она не во всем ошибалась?

– Наузники считали магию причиной всех бед. Они связывали магию юных ведьм исключительно по своей прихоти. – В голосе Эффи прозвучала острая как нож ненависть. – И все это ради того, чтобы защитить нас от какой-то могущественной и таинственной организации, которая якобы намерена вернуть времена охоты на ведьм. По-твоему, я должна в это поверить?

Темные времена надвигаются вновь…

– Да. Нет. – Анна запнулась. – Я не говорю, что они были правы во всем. Я не знаю, что происходит, но кто-то убил Семерых, и в магическом мире явно творится что-то непонятное.

– А что тогда ты говоришь?

– Что мы должны быть готовы ко всему… и смотреть в оба. Мы должны быть осторожны в школе… и вообще везде, в особенности принимая во внимание то обстоятельство, что мы с тобой… прокляты.

Эффи сощурилась:

– А это тут при чем?

– Тетя говорила, что проклятия – могущественная магия, которая привлекает внимание… – И прежде чем Эффи успела вставить хотя бы слово, Анна добавила: – И Яга Бабанова сказала то же самое.

Краем глаза Анна видела воронов на экране ноутбука: они продолжали неутомимо кружить в небе. Все быстрее и быстрее.

– Еще одна заслуживающая доверия ведьма, – пренебрежительно фыркнула Эффи.

– Ладно, пусть и не заслуживающая доверия, но могущественная – древняя ведьма, специализирующаяся на языке проклятий. Уж всяко она должна худо-бедно разбираться в том, о чем говорит.

Анна подумала о пророчестве, о котором упоминала Яга. Оно все лето то и дело всплывало у нее в памяти, оставляя после себя темную рябь: Охотники воспрянут вновь, когда родится проклятие – проклятие, что повлечет за собой крах всего мира. Тетя тоже о нем знала. Обладало ли оно какой-то силой в магическом мире? Анна как-то обмолвилась о нем в разговоре с Селеной, но та отмахнулась, как будто это была полнейшая чушь.

Анна решила, что не станет затрагивать сейчас еще и эту тему из опасения, что ее слова прозвучат как полный бред.

– Мы должны приложить все усилия к тому, чтобы наше проклятие осталось тайной.

– Ну, я лично не то чтобы трублю о нем на каждом углу. Это не слишком удачная тема для подката. «Эй, перепихнуться не хочешь? Да, кстати, я часть странного проклятого любовного треугольника с моей сестрой и этим парнем».

Эффи ткнула большим пальцем в сторону Аттиса.

Анна почувствовала, что краснеет. Аттис закашлялся и устремил взгляд в окно.

– Но, насколько мне известно, – Эффи подняла палец, – о нашем проклятии и так уже знает куча народу – Роуэн, Мэнди, травники, Яга, Песахья и наузники.

– Наши друзья никому ничего не скажут, и наузники тоже – для них не дать магии просочиться наружу – дело всей жизни… А вот за Ягу и Песахью поручиться не могу. В любом случае нам нужно их отыскать.

Аттис скрипнул зубами, как будто перспектива новой встречи с Ягой его не обрадовала.

Эффи погрузила палец в алую начинку одной из фруктовых тарталеток, оставшихся со вчерашнего вечера. Потом перевела взгляд с Аттиса на Анну:

– Помните наш договор, скрепленный кровью?

Анна кивнула. Разумеется, она помнила. Тот вечер, когда они после вечеринки в «Равноденствии» смешали свою кровь. Заключили нерушимый союз. Дурацкая пьяная шутка. Она до сих пор помнила свои чувства… пульсацию и зов их крови, ощущение чего-то большего, нежели каждый из них, какого-то могущества.

– Вместе навеки. – Эффи произнесла эти слова наполовину насмешливо, наполовину угрожающе, но глаза ее блеснули, как будто и она тоже помнила это чувство. – Сейчас, оглядываясь назад, должна признаться – я не осознавала, что все это окажется настолько… настолько пророческим, однако же так оно и есть. Это проклятие – наше, и только наше. Оно останется между нами.

Они переглянулись. Их связь больше не была вопросом выбора: теперь это было нечто неизбежное, запутанное и зафиксированное намертво. Анна задалась вопросом: возможно ли вообще сдержать проклятие, или оно всегда найдет способ вырваться на свободу?

С экрана послышались крики. Все трое как по команде обернулись. Теперь вороны кружили так быстро, что сливались в одно большое черное кольцо. Слишком быстро. Невероятно быстро. Они прильнули к экрану. Репортер умолк, толпа затихла. Черное кольцо, казалось, затягивало всех внутрь.

А потом оно вдруг начало рассыпаться – разваливаться – расползаться в разные стороны, отчаянно хлопая крыльями, как будто давление стало невыносимым…

Вороны, внезапно разразившись пронзительными криками, разом спикировали вниз. Толпа завопила и бросилась врассыпную. Птицы неслись вниз, их когти скребли по воздуху, точно сломанные ногти по школьной доске. На мгновение Анне стало страшно, что вороны сейчас нападут на людей, однако они влетели прямо в землю…

И Анна тоже куда-то летела.

Я не стану смотреть вниз.

Я не стану смотреть вниз.

Я не стану…

За спиной у них что-то взорвалось. Послышался звон, как будто разом лопнула сотня стеклянных бутылок.

Они оторвались от экрана и обернулись на шум. Вся кухня была в крошечных осколках, которые не осыпались вниз, а застыли в воздухе, точно снежинки в снежном шаре. Все вокруг было припорошено разноцветными порошками, с полок стекали какие-то жидкости и масла.

Это взорвалась коллекция Селениных магических ингредиентов.

Спрятаться от тетиного смеха было невозможно нигде.

Аве сатана

Палки и камни вам кости сломают.

Хад же обгложет их дочиста.

Перевод текста общей молитвы. Книга мертвых. Том 12890

– Прости… Я тут просто… Ладно, ты проходи, а я потом…

Анна вжалась в стену, пропуская Аттиса, который просочился мимо нее по лестнице, в одном только белоснежном полотенце на мускулистых бедрах.

По металлическим нитям вытатуированной у него на груди лошадиной подковы стекала вода.

– Прости. – Он провел рукой по влажным волосам, отчего в разные стороны полетели капли. – Я-то думал, что встану пораньше и приму душ, пока все спят.

Анна, не отрывая глаз от его лица, поплотнее запахнула халат и пожалела, что в доме нет еще одной ванной.

– Мне не спалось.

– Волнуешься, как пройдет первый день нового учебного года?

– Что-то в этом роде.

Он ухмыльнулся:

– Что ж, надо будет установить график пользования душем. Чтобы не сталкиваться больше на лестнице.

Анна кивнула.

– Так, ладно. Завтрак. – Аттис двинулся по ступеням вверх, потом остановился и, развернувшись, поднял палец вверх. – Ой. Не туда.

Анна против воли улыбнулась. Пожалуй, он был смущен больше, чем пытался показать.

Она проскользнула в ванную и, тяжело дыша, прислонилась затылком к двери. Жизнь с ним под одной крышей оказалась кошмаром наяву. Случайные столкновения, оканчивающиеся взаимной неловкостью. Вымученные диалоги. Напряжение, висящее между ними, как будто оба перестали понимать, как вести себя друг с другом. Но по крайней мере, они с Аттисом хотя бы общались, если это можно было так назвать, а вот Эффи Анна практически не видела: та или где-то пропадала, или спала, или снова где-то пропадала. А чего она, собственно, ожидала? Что после того их разговора о проклятии, когда они в открытую все обсудили, они, возможно, могли бы попытаться… что? Анна рассмеялась над собственной наивностью. Попытаться быть сестрами? Делать вид, что все снова нормально?

Во всем происходящем не было ничего нормального.

Сегодня им предстояло вернуться в школу и делать вид, что слухи о колдовстве не имеют к ним никакого отношения, в то время как магия Анны до сих пор самопроизвольно прорывалась наружу в непредсказуемые моменты. Она включила душ, и обрушившийся на нее поток не успевшей еще нагреться воды отогнал будоражащие видения Аттиса в полотенце на бедрах, но в плеске воды Анне слышался звон стекла разлетевшихся вдребезги бутыльков и флакончиков с Селениными зельями. Тетин смех. Тишина, наступившая после, ее страх, прячущийся обратно в свою скорлупу.

После того инцидента Селена пришла в ужас, но никто не смог ничего ей объяснить. Аттис с Эффи время от времени поглядывали на Анну со странным выражением, но та упорно делала вид, что ничего не понимает и о происшедшем ей известно ничуть не больше, чем им. Селена все поняла. Как и тогда на похоронах, магия Анны вырвалась на свободу, круша и уничтожая все вокруг. Анна и без того чувствовала себя ненормальной и даже не пыталась ничего объяснить Эффи с Аттисом – оцепенение, тьму, которую она чувствовала каждой клеточкой своего тела, как будто что-то рвалось из нее наружу…

Анне вспомнились вороны, кружившие в небе над мрачной громадой Тауэра, – крылья широко раскинуты, перья встопорщены, словно пытались вырваться на свободу, но какая-то темная сила удерживала их на месте.

Круг за кругом – пике – смерть.

Круг за кругом – пике – смерть.

Почему?

Она выключила воду. Думать об этом сегодня было ни в коем случае нельзя. Хватит с нее взрывов и разрушений. «Я никто», – упорно твердила она себе, но выходило не слишком убедительно. Анна больше не была никем, она была ведьмой с внушительным багажом тайн, которые нужно было скрывать от окружающих.

Час спустя она втиснулась в крошечный «пежо» Аттиса. Тетя была бы недовольна состоянием ее формы: юбка помята, блейзер, все лето пролежавший в коробке, в заломах. Анна попыталась пригладить волосы перед зеркалом, но, как она ни старалась, они не желали становиться не такими яркими. Неестественно яркими. Она завязала их в хвост.

– ЭФФИ! – закричал Аттис от входной двери. – Если ты сейчас не выйдешь, я возьму тебя в охапку и вынесу!

Эффи наконец появилась, облаченная в форму в своем неповторимом стиле: рубашка не застегнута, кружевной лифчик выставлен на всеобщее обозрение, под глазами осыпавшаяся вчерашняя тушь. Аттис сунул ей в руки стаканчик с кофе и потащил к машине.

Она плюхнулась на переднее сиденье.