Не нужна ей его жалость. Ей вообще ничего от него не нужно. Она не может себе позволить зависеть от него.

Едва очутившись у себя в комнате, Анна пожалела о том, что не нашла в себе сил ретироваться не настолько поспешно. Все еще продолжая переживать, она открыла ящик прикроватной тумбочки и нашарила костяной ключ Аттиса. Она знала, что его следует вернуть, но почему-то не могла заставить себя сделать это. Не сейчас. Анна некоторое время сжимала его в руке, потом вернула обратно в ящик и решила распаковать еще несколько коробок с вещами. Нужно же было чем-то себя занять. Она наткнулась на фотографию, которую Селена подарила ей в прошлом году: на ней ее родители были запечатлены в саду на Кресси-сквер. Ее мать держала на руках двух спящих младенцев. Эффи и я. Счастливые и довольные, ничего не подозревающие о том, что очень скоро вся их жизнь разлетится вдребезги.

Анна коснулась лица матери, жалея, что ей не довелось увидеть его в движении. Гадая, какого цвета были ее глаза на свету. Анна почувствовала, что ее решимость готова дать трещину, и взяла себя в руки. Она должна попытаться не только уничтожить проклятие, но и найти способ быть сестрами с Эффи. Ради их матери. Нельзя допустить, чтобы ее смерть оказалась напрасной. Анна откопала среди вещей рамку и, вставив в нее фотографию, пристроила на прикроватной тумбочке.

Когда она снова спустилась, Эффи с Аттисом были вдвоем на кухне.

Аттис рылся в холодильнике:

– В этом доме нет ничего съестного, кроме торта. – Он обернулся к Анне. – Вы с Селеной что, все это время тут святым духом питались?

– Практически.

Он покачал головой:

– Нужно сходить в магазин.

– Меня лично торт на завтрак вполне устраивает, – заявила Эффи.

Она сидела на столешнице, уткнувшись в телефон и жуя остатки вчерашнего праздничного угощения.

– Тебя всегда все устраивает, главное – чтобы еда была не твоей заботой, – поддел ее Аттис.

– Совершенно верно.

Анна опустилась на стул рядом с ней и улыбнулась утренней улыбкой, но Эффи даже не оторвалась от телефона. Тогда Анна решила разобрать почту – среди прочего там обнаружилось письмо из школы. Она с опаской вскрыла его, предчувствуя что-нибудь нехорошее, но это оказалась обычная организационная информация о начале занятий и поздравление с началом учебного года от нового директора, мистера Рамсдена.

– Это что? – поинтересовалась Эффи, но тут же с отвращением сморщилась. – Фу-у. Школа. А нам обязательно туда возвращаться?

– По закону – нет, – отозвался Аттис. – Но в таком случае Селена может перестать давать тебе деньги.

Эффи закатила глаза.

– Наш директор теперь мистер Рамсден, – сообщила Анна. – Что не может не радовать, учитывая то, как сильно он нас всех ненавидит. Вернее, главным образом Аттиса.

Аттис притворился уязвленным в лучших чувствах:

– Ненависть – это слишком сильное слово. У нас сложные отношения. Думаю, в глубине души он питает ко мне слабость, несмотря на все его испепеляющие взгляды и угрозы.

– Я уверена, мы сможем неплохо над ним позабавиться, – произнесла Эффи, в глазах которой, похоже, перспектива возвращения в школу заиграла новыми красками.

– Эффи, – Анна с серьезным видом посмотрела на сестру, – в этом году никаких шуток над директором. Ты же в курсе, что Конноти будут судить по обвинению в отношениях с Дарси?

На этот раз у Эффи хотя бы хватило совести изобразить на лице виноватое выражение, прежде чем снова уткнуться в свою тарелку.

– А Дарси от своих обвинений не отказывается…

– От своих бредовых обвинений, – фыркнула Эффи.

– Самая убедительная ложь – та, что перемешана с правдой, – сказала Анна.

Угрызения совести, мучившие ее все лето, тошнотным комом всколыхнулись в желудке. Эффи сняла на камеру Дарси Дьюлейси, самую популярную и, наверное, самую жестокую девочку в их параллели, с предыдущим директором, а потом показала видео на школьном балу. Репутация Дарси была мгновенно и безвозвратно погублена, после чего та заявила, что подпала под влияние сатанинского ведьминского культа, процветающего в стенах школы, который и толкнул ее на этот роман. Чувство вины не отступало, не давая Анне дышать. Они не были сатанинским культом, но они были ведьмами и действительно пустили в ход заклинание слухов, которое вышло из-под контроля и в итоге привело к злополучному роману.

– Дарси недвусмысленно дала всем понять, что обвиняет во всем нас, – пробормотала Анна. – Все взгляды будут прикованы к нам.

– Я очень на это рассчитываю.

Эффи слизнула с пальцев глазурь.

Анна изо всех сил пыталась сохранить видимость самообладания:

– Ты что, забыла прошлый год? Мы сколотили ковен, распустили отвратительные слухи, спровоцировали роман между ученицей и директором и попали в новости…

– Ничего я не забыла. – Эффи нахмурилась. – В этом году мы должны поставить себе намного более амбициозные цели.

Анна не хотела смеяться, честное слово, но не выдержала и рассмеялась. А что еще ей оставалось?

– Мне что, пора подыскивать себе новую школу, да?

– Ты только дашь Эффи новую цель, – заметил Аттис.

– Он прав, – согласилась Эффи, не отрываясь от телефона.

– Я серьезно, – запротестовала было Анна, но тут по лицу Эффи пробежала судорога.

– Вороны… – вырвалось у нее.

Сердце у Анны оборвалось.

– Что такое?

– Они в новостях.

Эффи развернула экран телефона так, чтобы Анна с Аттисом могли прочитать заголовок.

ВОРОНЫ В НЕБЕ НАД ЛОНДОНСКИМ ТАУЭРОМ

ВЕДУТ СЕБЯ СТРАННО

Анну охватило странное чувство, как будто мир вокруг нее замедлился и начал растягиваться. А может, она до сих пор спит, и все это ей снится?

Эффи повернула телефон, и Аттис подошел к ней, чтобы прочитать новость. Анна, не чуя под собой ног, бросилась в гостиную, взяла ноутбук и, вернувшись с ним в кухню, поставила на столешницу. Она открыла новости и кликнула на историю, которая содержала видеорепортаж. Все сгрудились перед экраном. На видео вороны, собравшись в кольцо, кружили в небе над Тауэром, круг за кругом, круг за кругом… как в детской песенке.

Репортер заговорил, и Анна прибавила громкость.

– …Вороны кружат над печально знаменитым Лондонским Тауэром вот уже несколько часов кряду. В соответствии с древней традицией на территории Тауэра постоянно обитают семь воронов, но никогда прежде они не были замечены в столь необычном поведении. По сообщениям очевидцев, птицы взлетели в воздух сразу же после того, как в шесть утра смотрители выпустили их из клеток, и с тех самых пор не прекращают своего странного кружения…

Анна не могла отвести от птиц глаз. Черные крылья бесшумно рассекали серую хмарь облаков в вышине над известными всему миру шпилями, как будто эти шпили были веретенами, а вороны пряли незримые нити. Круг, другой, третий…

– Это ненормально, – прошептала она, пригвожденная к месту этим зрелищем.

Оно пробирало до самых костей, так что кости у нее, казалось, заледенели. Сны про воронов, перышко в книге… А теперь они кружили в небе над Лондоном у всех на глазах, как будто ее сны каким-то образом вклинились в реальность. А может, они были предостережением?

– Не вполне нормально, – согласился Аттис.

Картинка на экране сменилась – теперь там показывали архивные кадры с воронами, вальяжно расхаживающими по лужайкам Тауэра среди туристов. Это были величественные птицы, лучшие представители своего рода: крупные и грозные, с глянцевыми черными перьями и мощными загнутыми клювами, хищно заостренными к концу.

– Огромные толпы людей собрались у стен крепости, чтобы своими глазами увидеть это зрелище, хотя Тауэр сегодня закрыт и раньше завтрашнего дня для посетителей не откроется. Отмечается также, что это странное происшествие знаменует собой ровно год со дня смерти женщин, которых пресса окрестила безликими женщинами Биг-Бена…

На экране вновь появились кадры прямого включения. Птицы продолжали неутомимо кружить над башнями. Анне показалось, или с каждым кругом их крылья двигались все быстрее и быстрее?

Эффи наклонилась поближе к экрану и сощурилась, внимательно наблюдая за происходящим на видео, потом распрямилась.

– Ха, – произнесла она и вновь принялась поедать торт.

– Ха? – повторила Анна, глядя на сестру с таким видом, как будто не могла поверить своим глазам. – И это все, что ты можешь сказать? Ха? Это магия! Магия в новостях, где ее может увидеть кто угодно!

– Возможно, – пожала плечами Эффи, нимало не взволнованная.

– Это вовсе не обязательно магия, – возразил Аттис. – Не нужно делать скоропалительных выводов.

Анна перевела взгляд с одного на другую:

– Ровно год с того дня, когда безликие женщины были обнаружены повешенными! Не кажется ли вам, что это не простое совпадение? С каких это пор птицы взмывают в воздух и часами описывают круги в небе? Нет, это какая-то магия, и вы оба это знаете. – Анна пробежалась еще по нескольким новостным сайтам, но на всех это была новость номер один. – Вороны просто везде…

– Ну, это и впрямь довольно странно, – произнесла Эффи.

Анна всплеснула руками:

– Значит, даже ты признаешь, что это странно.

– Я никогда и не говорила, что это не странно. Но, с другой стороны, это всего лишь… птицы, летающие кругами. Не та новость, из-за которой я могла бы потерять сон.

Анна раздраженно засопела, не зная, как объяснить, что всю ночь не спала из-за воронов, и в то же время не желая показывать степень своего страха.

– Но почему это происходит? Кто за этим стоит?

– Ну, может, кто-то просто решил так пошутить? – предположила Эффи и с ухмылкой посмотрела на Аттиса. – Помнишь, как тогда в Нью-Йорке какая-то ведьма-приколистка на одну ночь превратила все светофоры в цветомузыку? Коуны нашли этому объяснение. Они всегда придумывают какую-нибудь унылую правдоподобную чушь.

Анна перевела взгляд обратно на экран. Теперь репортер интервьюировал одного из знаменитых тауэрских стражников, йомена, облаченного в канонический пышный тюдоровский мундир – черный в алую полоску, с королевскими инициалами на груди. На голове у него красовался черный же головной убор. Он отвечал на вопросы репортера с встревоженным и озадаченным видом, пытаясь объяснить, что все птицы ручные и очень умные и что у них нет никаких причин вести себя подобным образом.

Анне вспомнилась ее единственная поездка в Тауэр вместе с классом несколько лет тому назад. В памяти остались высокие каменные стены, крепкие ворота и ощущение островка средневекового Лондона, со всех сторон зажатого современными небоскребами. Некогда полностью окруженный водами Темзы, теперь он стоял среди дорог, автомобилей и толп туристов. Йомен в точно таком же мундире провел для них экскурсию, рассказав о пестрой истории Тауэра, который успел побывать и крепостью, и дворцом, и тюрьмой, а теперь стал прибежищем призраков и нечистой силы. Они увидели сокровища Британской короны, оружейную палату, темницы, прошли Вратами изменников, через которые сюда привозили узников на пытки и казнь. Анна помнила, как услышала, что некоторых из них подозревали в колдовских практиках, и забилась в уголок, как будто кто-то мог запереть ее в одной из темниц Тауэра и выбросить ключ.

Она вновь устремила взгляд на экран. Вороны определенно кружили быстрее, чем раньше. Бесшумно и без устали рассекая воздух своими крыльями, на фоне белых облаков они казались такими черными, как будто на самом деле их вовсе не существовало, как будто они были всего лишь силуэтами, прорезями в небосводе, за которыми скрывалась непостижимая тьма. Толпы людей внизу завороженно наблюдали за их полетом, запрокинув голову и нацелив телефоны на небо: черные точки птиц отображались на сотнях крохотных экранчиков. Сотни крохотных кружков. Набирающих скорость все больше и больше…

У Анны внезапно закружилась голова, как будто это она кружила в воздухе.