– Ты – балда, как сказала бы мама. Вот только с чего ты решила, что она твоей молитвы, вплетенной в кружево, не увидела?

– Пряхи сказали…

– Пряхи ей сказали… Ты дважды балда, Нежка. Впрочем, мама, видимо, решила воспользоваться твоим искренним желанием. Отец пишет, что в нашей семье грядет пополнение. Держи, читай. Я же знаю, что на самом деле ты безумно по всем соскучилась.

Я вздохнул и передал сестре письмо. Одно из трех полученных. Вестями из остальных поделюсь позже.

Вообще-то, Нежка никогда не сделала бы что-то во вред матушке, для нее это смерти подобно. Скорее всего, ее порыв стал следствием искреннего желания самой матушки, так как сестра всегда улавливала малейшие изменения в маме и чутко реагировала на ее желания, даже когда та и сама не могла их внятно сформулировать. А пряхи никогда не станут вмешиваться в чью-то судьбу, если на то не будет весомых причин.

– Ух ты! Анарстан прошел первый оборот! Рудик, наверное, счастлив! Помнишь, мама рассказывала, что отец когда-то помог самому Рудику совершить свой первый метаморфический оборот и выбрать ипостась. А теперь вот и его первенцу помог… Еще один серебряный волчок!

Моих комментариев не требовалась, Нежка снова вся была в письме и новостях из дома.

– Ой, Сержио… Ой-ой-ой…

Я усмехнулся. Вот тебе и «ой-ой-ой». Сестрица иной раз мудра не по годам, что аж оторопь берет, а иной раз – ребенок, которому впору в вышибалу²⁰ играть в бесильне.

– Ты знаешь, что он там хотел создать?

– Откуда бы? Если учесть, что задумок и желаний у младшенького столько, что на всю жизнь хватит. И не факт, что нашу жизнь.

– И не поспоришь.

– Забирай письмо и иди в мою спальню. Ложись спать. Я займу одну из свободных комнат. Утром обсудим другие новости, а мне еще нужно подумать.

– Прости, Илюш! Честное слово, я больше не стану действовать безрассудно. Но я и правда боялась, что мама за мои старания уши-то мне оборвет…

– То, что ты не хочешь пока возвращаться домой – понятно. Однако, Нежка, ты уверена, что на тебя та паутина никак не повлияла? Не нравится мне паника в твоих глазах при упоминании родителей.

– Уже не очень уверена. Не в том плане, что паутина смогла навязать мне какие-либо установки. В этом отношении мой разум чист и ясен. Скорее, мне на интуитивном уровне кажется, что для зова Хозяев Священной Колыбели – рано, а аргументировать свои ощущения не могу. И паутина – явно не последняя причина для моего отторжения.

– Ты же умная, Нежка. И твое чутье раньше тебя не подводило.

– В окружении отца предатель? – спустя пару минут выдохнула сестра и отложила письмо. – Интуит… Паутина – она не просто над всем городом, ментальные щупы раскинуты по всему королевству… И они реагируют на магию Хозяев? Но как же тогда вестники?

– Сама ничего не отправляй и не настраивайся на прием вестника. Я ставлю магический заслон. А птицами, сама знаешь, сейчас пользоваться не стоит.

– Хорошо, обещаю.

– Бери письмо и иди спать. Утром еще раз все обсудим.

– Не засиживайся, Илюш.

Нежка наклонилась через стол и звонко чмокнула меня в щеку.

– Не буду, иди уже, балда. Кружево она сплела…

Глава шестая

– Ваш пирог испорчен!

В таверне разыгралась драма. Я вышел на громкие голоса, но пока моей помощи не требовалось. Подчиненные отлично справлялись, не пустив внутрь охрану, которая этим фактом была очень недовольна.

Перед стойкой находился мужчина, разодетый, надушенный и вспотевший так, что даже до меня долетал шлейф «аромата» его пота, смешанного с запахом сладкой воды.

– Ее светлость отравилась!

Я усмехнулся. Отравиться магией жизни невозможно. Как, впрочем, и любой едой, которую готовят в моей таверне.

– Мы требуем компенсации и наказания вашей кухарки! Сию же минуту выдайте ее нам во имя немедленного исполнения справедливости.

А! Вот она – истинная причина. Герцогская чета решила, что человек с такими кулинарными навыками нужен им самим.

Я размышлял недолго. Понятно, что этим требованием дело не закончится. Их светлость обязательно воспользуются своей властью, чтобы навредить моей торговле. Но пока, видимо, решил действовать более осторожно.

– Доказательства? – спросил я лениво, выходя на всеобщее обозрение. – Вы можете предъявить доказательства самого факта отравления? И уж тем более того, что оно вызвано моим яблочным пирогом?

– Ты…

– Вы. Эдор Лиас Тизат, хозяин сей таверны, а заодно и тот, кто вчера приготовил яблочный пирог для Ее светлости. А ты?

– Я – слуга герцогского дома!

Гонора слега поубавилось. Но лишь на миг. Мужчина вновь вздернул подбородок.

– Я прислуживаю самой леди Ибелии!

– Высокая должность. И все же прежде, чем предъявлять мне обвинения, принесите доказательства.

– Моя госпожа отравилась вашим пирогом, и вы немедленно выдадите нам свою кухарку. Не стоит, эдор Тизат, утверждать, что вы лично вставали к печи. Это легко будет опровергнуть.

– И как же? Это семейный рецепт, передающийся в моей семье из поколения в поколение. Поэтому я с легкостью могу доказать, что лично приготовил пирог. Вы готовы поручиться собственной головой за клевету?

– Что?

– Я буду требовать вашей казни за обвинение в адрес добропорядочных граждан Раймовлена. Вашей госпоже известно, что вы используете ее имя? Этим утром мы имели удовольствие лицезреть леди Ибелию в парке лично, и выглядела Ее светлость восхитительно. Ни один лорд не мог отвести взгляда от ее цветущего вида.

К слову, я действительно видел, пусть и не сопровождал Нежку на ее прогулке. Она совершала променад с сыном и дочерью эдора Ругуда. В крайнем случае, мои слова воспримут как очередной пунктик в тотальном контроле над жизнью сестры.

Видел, как победно шествовала леди Ибелия, и то, как она раздавала пощечины служанке. Безобразный скандал, который она учинила в парке, в итоге ей же и вышел боком. Судя по всему, леди не думала, что герцог тоже решит прогуляться и не останется в восторге от поведения своей кровиночки. Еще бы, ведь его сопровождал я в личине третьего принца Дарвейта.

Герцог желал познакомить нас лично. Знакомства не вышло. Зато я получил приглашение на ужин.

И тут два варианта. Либо этот слуга решил сам выслужиться перед госпожой, которой действительно пришелся по душе мой кулинарный шедевр, либо приказ она отдала сама, решив не делиться лакомством ни с кем. Иными словами, забрав кухарку в свое единоличное пользование.

В любом случае, ей не нужна была огласка ее неправомерных действий, иначе она не попыталась бы забрать моего человека под видом немедленного исполнения справедливости.

Надо же, справедливости…

– Рам, подай мне плащ. Я готов предстать перед Ее светлостью для выяснения всех обстоятельств случившегося. Мне нечего бояться, ведь мой рецепт – лучший во всем мире! И я готов это доказать!

Последнее было сказано для посетителей таверны.

Конечно, мой нынешний статус был гораздо ниже герцогского. И можно было бы мои требования счесть за дерзость, однако я был уверен, что леди действовала без одобрения отца. Я же за почти два вехимана принес в казну города приличный доход. Вряд ли герцог станет потворствовать капризам дочери.

Впрочем, может, и станет. Оно и к лучшему.

Тем более что мне нужно попасть в поместье герцога. И не как принцу, которому и десятой части не покажут, а как презренному человеку гораздо ниже по положению, за которым не станут зорко следить, не будут стесняться его и прятать истинные эмоции.

– Я готов предстать перед Его светлостью.

– Его светлостью?

– Конечно. Право казнить и миловать на своей земле имеет только Его светлость герцог.

– Вот еще! Станет Его светлость тратить свое время на какого-то эдора! Ее светлость милостива, и раз уж вы лично готовили сей пирог, уверен, она простит вашу оплошность. Тысячи золотых хватит!

– Хорошо, я согласен.

Но победная улыбка недолго озаряла слугу герцогского дома.

– Ты выплатишь мне тысячу золотом, и я не стану требовать казни за твой дерзкий язык и действия от имени Ее светлости. И как только осмелился?!

– Я…

Я почти добился желаемого, но тут появилась леди Лайла. Ее щека алела, вероятно, от удара. Значит, герцогская дочка находилась снаружи, наверное, в карете. С учетом ора этого слуги и открытых дверей таверны, все происходящее здесь наверняка было отлично слышно снаружи.

– Дитарх, леди Ибелия требует тебя. Немедленно.

Задрав нос, слуга резко развернулся к выходу и торопливым шагом покинул мою таверну. Решив, что извинений какой-то там эдор недостоин.

– Эдор Тизат, мне жаль, что слуга герцогского дома выказал недостойное поведение, однако все его слова – правда, – с каждым словом голос девушки звучал все тише, а взгляд опускался ниже, пока она совсем его не опустила. – Но Ее светлость милостива, она согласна на компенсацию в виде…

– Пройдемте в мой кабинет и там все обсудим. Без лишних глаз.

Я наблюдал за девушкой и был уверен, что она откажется. Однако она так яростно кивнула, что мне не оставалось ничего, как сделать приглашающий жест рукой и приказать:

– Рута, идем с нами!

***

– Присаживайтесь, леди…

Я говорил мягко и спокойно, видя, как напряглась девушка. Причем ее не пугала моя близость. Она не понимала, зачем нашему разговору свидетели. Руту я пригласил ровно затем, чтобы ни у кого не было возможности усомниться в чести леди – чтобы она не оставалась наедине с мужчиной. Похоже, этим моментом только я и озаботился. И это меня злило.

– Вашей чести ничего не угрожает, и мои слуги не станут разглашать содержания нашей беседы. Даю слово, леди Лайла. Присаживайтесь. Может, чаю?

– Я… я не могу. Мне нужно вернуться к леди Ибелии как можно скорее. И…

Девушка явно прикидывала в уме, пытаясь на что-то решиться. Я ее не торопил. Наоборот, старался не мешать. И потихоньку выдыхал.

Все внутри меня бунтовало против того, чтобы отпускать леди Лайлу обратно к ее кузине. Я знал, что там ждет новая порция унижений и незаслуженных оплеух.

Что я мог сделать? Ничего. И вместе с тем многое…

– Все это ложь, эдор Тизат. Мне пусть и не досталось ни кусочка, и я не могу сказать, каков он был на вкус, но ваш пирог не нанес никакого ущерба здоровью леди Ибелии. Однако, если вы хотите сохранить свою жизнь, сделайте вид, будто раскаиваетесь, и согласитесь на любой каприз моей кузины. Герцог и его семья… Они страшные люди, и им подвластно здесь все. А у вас красавица сестра… Еще лучше – уезжайте из Эбора. Если есть такая возможность – уезжайте немедля и не сожалейте ни о чем.

Меньше всего я ожидал услышать тихий, но жаркий спич. Девушка буквально на едином дыхании выпалила эту тираду.

– И простите, но позже я буду утверждать, что пирог был несвеж и нанес леди Ибелии урон. Поэтому, пока есть время…

– Какую компенсацию леди хочет?

– Вашу кухарку в личное пользование. Однако теперь согласна на то, что каждую веху вы будете приносить ей пирог лично и не только яблочный.

– Бесплатно, я так понимаю.

Я усмехнулся, хотя остро захотелось вызвать отца, чтобы он забрал в Колыбель Лайлу, подальше от герцогской семейки.

– Вы совершенно правы. Уезжайте, эдор Тизат, пока вас не заприметил Его светлость, здесь вы не найдете счастья ни для себя, ни для родных. И вашей сестре…

Рута стояла спиной к нам и лицом к двери, но Лайла все равно на нее нервно оглядывалась и понижала голос до едва слышимого шепота.

– … не стоит так часто демонстрировать свой легкий нрав. Простите ради Священного Трио… И мне пора…

Она вскочила со стула, на край которого опустилась буквально пару секунду назад, и опрокинула его.

– Простите! Кузина не любит ждать.

– Благодарю вас, леди, за честность и смелость. Вам не нужно волноваться.