Макс коротко фыркает, с горечью и отвращением:

– Такое само не проходит.

– Разговор закончен, – твердо отрезает его отец. – Не создавай мне проблем.

Собственно, на этом семейная перепалка заканчивается. До меня доносится звук шагов – тяжелых и решительных. А затем хлопает дверь.

Я знаю, что Чернов не уходит. Такое тяжелое дыхание, точно у загнанного зверя, только у него. Знаю, он тут. В кабинете. Чувствую это кожей.

Сижу в шкафу, точно мышь. Не дышу. Даже глаза не моргают.

Пожалуйста, пусть уйдет. Пусть уйдет.

Но шаги приближаются.

Становятся все отчетливее. Проклятье!

А потом – легкий стук пальцев по дверце. Умеренно раздражающий. Уверенный. И такой… знакомый.

– Трусишка зайка серенький… – насмешливо протягивает знакомый голос. – Выходи, маленькая врунья.

Черт! Я зажмуриваюсь. Мысленно бьюсь головой об стенку шкафа.

Отличный план, Серебрянская. Просто блестящий!

В следующий момент дверца резко распахивается, и передо мной – Макс Чернов собственной персоной.

Стоит. Ухмыляется. Гад такой.

Уголок его губ приподнят, а бровь лукаво выгнута.

– Подглядываешь? Шпионишь?

Резко поднимаю голову и судорожно выдыхаю:

– Я-я… Не подглядывала! И не шпионила!

– Ну да, конечно, – фыркает. – Знаешь, Серебрянская, – добавляет, склонившись ближе, – у тебя талант. Появляться в самых ненужных местах в самые неподходящие моменты. Ты смелая или просто дурная?

Сам он дурной!

Я опускаю взгляд, спрыгиваю вниз и суетливо вылезаю из шкафа, краем глаза замечая, как Чернов все еще ухмыляется.

– Как ты узнал, что я тут? – выдыхаю, злясь на себя за дрожь в голосе.

Макс не отвечает сразу. Подходит ближе, очень близко, и вдруг хватает меня за край фартука. Дергает резко, и я едва не врезаюсь в него.

– Кусочек фартука, – хрипло выдыхает, – торчал из дверцы. Палево, блондиночка.

Я закатываю глаза, отворачиваюсь и пытаюсь отступить, но он не отпускает.

– Итак, Элла Серебрянская, ты два раза проштрафилась. Первое: соврала. Нагло соврала. А второе: услышала то, что не должна. Что скажешь в свое оправдание?

Но я молчу. Потому что Чернов выглядит крайне серьезным. Надел маску наглеца, но и дураку ясно, что я действительно не должна была находится в этом злосчастном кабинете. И если первое – это глупость, всего лишь повод, то второе…

Чернов не спустит на тормоза!

Глава 12

Элла

Чернов нависает надо мной – близко, слишком близко. Вся поза – угроза, взгляд – контрольный выстрел в лоб. Как будто я уже виновата. Как будто он ловит кайф от того, что я в его власти.

Сердце колотится, но я все-таки нахожу в себе силы прошептать:

– Я… я ничего никому не скажу.

Макс приподнимает бровь и хмыкает. Смотрит сверху вниз, точно я пушистый зверек, который только что дал клятву молчания перед электрическим стулом.

– А с чего мне тебе верить, а? – лениво протягивает, но голос у него слишком колючий, слишком тихий. От этого еще страшнее.

Я поджимаю губы и стараюсь говорить твердо:

– Пока у тебя не было поводов сомневаться.

Макс усмехается. Горько, язвительно. Этот смех, как бритва – холодный, без капли доверия.

– Откуда мне знать, что ты не следишь? М-м-м?

– Чего? – глаза у меня округляются. – Ты совсем с ума сошел?! Серьезно?

Он слегка склоняет голову набок, не сводя с меня взгляда. И почему-то я понимаю – Чернов не просто провоцирует. Он реально допускает эту мысль.

– Мания преследования – это не ко мне, Чернов, – бросаю резко. – Я не специалист. Но если тебе срочно нужен, могу погуглить психотерапевта.

Макс хмыкает. По-кошачьи, опасно.

– Обидно, – негромко говорит, но в глазах – лед, колкий и хрустящий.

Молчание повисает на несколько долгих, противных секунд. А потом он вдруг резко меняется – будто маску натянул. Голос становится жестким, твердым.

– Учти, Серебрянская, это не шутки. Если что-то из этого разговора где-то всплывет – я от тебя мокрого места не оставлю.

Мурашки пробегают по спине. Не от слов – от того, как он их произносит. Без эмоций. С ледяным спокойствием. Как будто не угрожает – просто констатирует факт.

Я судорожно сглатываю.

– Ну вот, снова ты мне угрожаешь, – бормочу. – Я не страдаю слабоумием. С первого раза все поняла.

Макс смотрит пару секунд. Пронзительно. А потом медленно кивает:

– Я на это надеюсь, маленькая умница.

И снова эта проклятая ухмылка. Ни черта не смешно, а он улыбается. Как будто мне выписал приговор – и доволен.

Но я стою на месте. Не пятюсь. Не убегаю. Потому что если и быть напуганной – то хотя бы с достоинством.

Макс не отступает. Он снова наклоняется, так близко, что я чувствую, как его дыхание обжигает щеку.

– Отпусти меня, – резко отрезаю, сжав кулаки.

Но он, конечно же, не слышит. Точнее, делает вид, что не слышит.

– Не могу, блондиночка, – выдыхает с этой своей гадкой полуулыбкой. – Прямо хочется тебя опорочить. Всю такую чистую… невинную. Мое предложение в силе, если что.

– Оставь свои предложения для других, – парирую гордо, не дрогнув. – Уверена, желающих у тебя – море. Можешь очередь раздач организовать.

Макс хмыкает, смотрит с такой самоуверенностью, будто я только что призналась ему в любви.

– А ты уже ревнуешь?

– Господи, – раздраженно закатываю глаза. – Не все вращается вокруг твоего мужского достоинства.

– Зря, – переходит на интимный шепот. – Тебе понравились мои фотографии? Могу еще скинуть. Чтобы ты наконец узнала, как выглядит настоящее мужское тело.

Подмигивает. Развязно. С видом победителя.

Я уже приоткрываю рот, чтобы смачно послать этого придурка к черту – причем в один конец и без возвращения, – но…

Дверь резко распахивается.

На пороге появляется парень – высокий, лукавый, с ухмылкой, будто его жизнь только и состоит из приколов. Тот самый из столовой. Кажется, его зовут Дима.

– Чернов, где твою задницу носит? – лениво бросает, заходя. Потом замечает меня – и его губы растягиваются в довольный оскал. – О, у тебя тут рандеву!

Рывком вырываюсь из хватки, отскакивая назад, точно обожглась.

Не хватало еще, чтобы меня в подстилки Чернова записали!

– Нет у нас никакого рандеву! – рявкаю, краснея от злости.

– Девочка просто стесняется, – с той же гадкой ухмылкой комментирует Макс. – Она вообще у нас стеснительная. Пока, конечно.

– Это что-то новенькое, Чернов, – фыркает гость. – Не смог удовлетворить красавицу? Если что, я к услугам.

Еще один. Доброволец. Ей-богу, у них там что, коллективный мозг на всех?

– Спасибо, обойдусь! – выпаливаю, сверкая глазами.

– Осторожно, Димас, – весело подкидывает Макс. – Кошечка с коготками.

– А я умею быть ласковым, в отличие от тебя, Чернов, – усмехается Дима, подмигивая мне.

Прекрасно. Круг мажоров, в котором каждый считает своей святой обязанностью метить территорию. В их мире женщин, видимо, делят как игрушки – кто первым схватил, того и тапки.

А может, это у них дружеские подколы такие?

Хотя… в голосе Димы слышится нечто большее. Оттенок вызова.

Макс медленно оборачивается к нему. Их взгляды сталкиваются, и воздух моментально густеет.

Я делаю шаг назад. Нет уж. Пусть разбираются без меня.

Дима делает шаг ближе, улыбаясь, точно первоклассный жигало:

– Так что, блондиночка, – мурлычет, – поделишься номерком?

Я вскидываю на него раздраженный взгляд, будто хочу прошить его насквозь. Молча. Но выразительно.

Однако прежде чем я успеваю что-то съязвить, Макс резко рвет паузу:

– Свободна, Серебрянская. Или ты все дела на кухне уже сделала?

Грубо. Холодно. Словно он мне теперь начальник, а я… прислуга, одним словом.

Вот же… козел паршивый!

– Мне пора, – произношу ровно, почти без эмоций, хотя внутри все клокочет.

Разворачиваюсь, стараясь не смотреть ни на одного из этих двоих. И уж тем более не позволить себе оглянуться.

Выхожу из комнаты, прикрываю за собой дверь и только тогда позволяю себе выдохнуть.

О чем они там дальше говорят – без понятия. И знать не хочу. Наверное, продолжают меряться своими Фаберже и прочими «принадлежностями», будто от этого хоть что-то в мире изменится.

Глава 13

Элла

Я выхожу из магазина с пакетом в руках, задумчиво прокручивая в голове список дел. Воскресенье, единственный мой выходной. В который мне нужно успеть сделать все домашние дела, а еще подготовиться к парам.

Да-да, я живу, как пенсионерка. И что с того?

Слышая музыку в наушниках, двигаюсь по довольно пустынной аллее. Уже вечереет, когда кто-то резко накидывает мне на голову плотную ткань. Перед глазами – тьма, а паника взрывается в груди.

Черт!

– ХВАТАЙ! – раздается крик за спиной.

Инстинктивно хочу побежать вперед, но какой-то ублюдок успевает меня схватить за ворот кофты и притянуть к себе.

– Пустите! – вскрикиваю, но звук моментально глушится – мне зажимают рот, и я не могу даже вдохнуть как следует.

Мамочки…

Меня что, воруют на органы? Или в секс-рабство?

Сильные мужские руки подхватывают под локти, и прежде чем я успеваю пнуть хоть кого-нибудь, меня грубо заталкивают в машину. Дверь захлопывается, громкий звук мотора – и машина срывается с места.

Клянусь богом, у меня вся жизнь пролетает перед глазами!

Внутри темно и душно. Сердце срывается с ритма, я бешено мечусь, пытаясь сбросить с себя ткань, но кто-то помогает – и не в хорошем смысле.

Срывает с меня повязку, так что больно. Я моргаю, ослепленная светом, а потом… впадаю в ступор.

Передо мной – Дима. Тот самый Дима. С гаденькой улыбкой на лице. И Ростова. Ее я узнаю по мерзкому прищуру и самодовольной физиономии.

Они… РЖУТ.

Какого черта, спрашивается?

– Расслабься, кошечка, – весело кидает Дима, на секунду отрываясь от дороги. – Мы просто покатаемся!

– Что вам нужно от меня?! – кричу, голос срывается от паники и ярости. – Вы совсем больные на голову?!

– Ой, как мы заговорили! – с ядом в голосе бросает Ростова, склонившись ближе. – Правильная девочка-целочка, ты хоть что-то видела в жизни, кроме своих книжек?

Вот сука. Да что она может знать о моей жизни?! Родились с золотой ложкой во рту и считают, что им все позволено!

– Это незаконно! – сердито рявкаю. – Это похищение! Я подам заявление!

Ростова фыркает и резко приближается.

– А ты докажи! Камер там нет, улица была пустая… Ты сама села, милая. И сама поехала. А мы просто твои университетские друзья.

Змея. Самая настоящая гадюка!

У меня дрожат пальцы. Я буквально не верю, что это происходит со мной. Это же… это же какая-то дешевая шутка. Больная шутка. Кому я вообще сдалась? Я – Элла Серебрянская, простая студентка бюджетница.

Я хлопаю глазами, пытаясь собрать мысли, но тут в разговор вмешивается Дима. Уже без веселья. Его голос становится холодным.

– Аня, прекрати ее пугать, – говорит, глядя на Ростову. – Мы просто прикололись, Элла. Расслабься. Доставим тебя Максу. Пусть порадуется нашей находке!

Сказочные придурки. И Макс их предводитель. Только его одноклеточные дегенераты-дружки могли додуматься посреди белого дня силой затолкать человека в машину.

– Выпустите меня! Мне нужно домой! – требую, срывающимся голосом.

– Брось, кошечка, – лениво тянет Дима, не оборачиваясь. – Чуть веселья никому не повредит. Никуда твои дела не денутся.

– Да пошло оно к черту ваше веселье! – огрызаюсь, но он врубает музыку на всю катушку.

Салон заполняется грохочущими басами, от которых дрожат стекла. Я вздрагиваю, сжав кулаки. Ростова хохочет, достает айфон и начинает снимать себя в сторис: губы уточкой, ракурс сверху. Боги, сколько пафоса…