Да, я всё помню. Денег постоянно не хватало. Влезали в долги, потом отдавали. Бесконечный замкнутый круг. Я раздавала листовки, покупала продукты бабулям–соседкам, а они мне мелочь за помощь давали. Мечтала накопить на платье для выпускного. Но пошла в старом мамином наряде, подогнанном под мою фигуру. Одноклассницы смеялись и снимали меня на телефоны. До сих пор мурашки по коже от их ядовитого смеха.

Зато Наташенька ни дня не работала. Бегала по клубам, гуляла всю ночь. Мама ей последние копейки отдавала, лишь бы она не ныла.

Роняю силиконовую лопатку, и мама охает.

– Ты что? Я чуть кофе не подавилась.

– Так, задумалась. – Вру и, развернувшись от плиты, шагаю к столу.

– О чем? Мне вот интересно, как ты теперь жить будешь? Когда мы с твоим отцом разошлись, моя жизнь не была сладкой и легкой.

– Эрнест не оставит нас с ребенком без средств к существованию.

– Ты уверена?

Мама кладет себе в тарелку приличную порцию омлета, а я разламываю булочку напополам и поглядываю в сторону детской комнаты. Что–то слишком уж Антошка долго спит. У меня мгновенно возникает куча мыслей. А вдруг заболел? А не выбрался ли из кроватки? Что–то сердце не на месте. Прошу маму на минуточку притормозить с разговором и иду проверить сына.

Зря переживаю. В комнатке приятная атмосфера. Кондиционер прекрасно работает и создает уютное тепло.

Антошка, раскинувшись, словно звездочка, сопит, и время от времени улыбается во сне. Я глажу его по животику и возвращаюсь на кухню.

– Проснулся?

– Нет. Пусть еще полчасика понежится. Потом разбужу, покушаем и поедем в торговый центр. Надо памперсов, да много чего другого закупить.

– Меня подвезешь до дома?

– Конечно.

– Спасибо. Так, о чем мы говорили?

Эти несчастные тридцать минут до того, как я бужу сына, кажутся мне неимоверно долгими. Будто вечность проходит. Мама стоит на своем и убеждает меня найти себе достойную работу. Я пытаюсь ей объяснить свои приоритеты, но бесполезно. Для нее мое блогерство баловство. Забава для дурочек, которые не хотят трудиться. Только она забывает о двадцать первом веке на дворе. Сейчас миллионы людей сколачивают состояние, сидя перед телефоном.

Спустя полтора часа, я, мама и Антошка выходим из подъезда на свежий воздух. Мелкий снежок щекочет щеки. Антошка куксится и устраивает небольшой бунт. Светлана Евгеньевна выгуливает своего четвероного друга и с искренней улыбкой встречает нашу троицу.

– Утречко доброе, Самойловы.

– И вам, Светлана Евгеньевна.

Мама не особо настроена на беседу. Вижу по ее вытянутому от недовольства лицу.

– Видела вчера к вам какие–то подозрительные женщины приходили. Чего хотели?

Я одним взглядом намекаю маме взять коляску и ждать меня у машины. Понимает мой знак и увозит Антошку.

– Кто–то позвонил в опеку. Обвиняют меня в нечистоплотности и невнимательности к сыну.

– Господи, да кто ж такой дрянной–то?

– Не знаю.

В реальности у меня несколько вариантов. Один из них Наташка. Когда она чего–то желает, добьется любым путем.

– Ох, и люди пошли. Не осталось человечности. Все черствые, завистливые, поганые на язык. Но ничего, Эрнест не допустит, чтобы кто–либо навредил Антошке.

– Да, – я вожу губами туда–сюда. – Не допустит. А теперь, простите, пожалуйста, я побегу. Дел сегодня много.

– Беги–беги, милая, – Светлана Евгеньевна проводит рукой по моему плечу. – И не переживай, всё наладится.

Мама с Антошкой уже сто километров нарезали возле машины, а я только присоединяюсь к ним.

– Не слишком ли много она знает? Зачем ты с ней делишься всем?

– Светлана Евгеньевна безобидный человек. Ей можно доверять. Так что, прошу тебя, не начинай.

Я открываю заднюю дверь, усаживаю Антошку в специальное кресло, закрепляю ремешки и с улыбкой, распахиваю дверь перед мамой.

– Извини, я вся на нервах.

– Пять лет назад ты такой не была. Богатство тебя извратило.

Отмалчиваюсь. Мама забирается в салон, с видом разгневанной креветки закрепляет ремень безопасности, а я спешу за руль. Секунду медлю перед нажатием на ручку. Внутри у меня непонятная тревога. Будто нечто свыше отговаривает меня от поездки. Я не верю во всякие приметы и предчувствия, но видимо, пора пересмотреть свои взгляды.

– Даш…– мама бледнее моли, когда я занимаю водительское место. – Посмотри, мне какое–то странное сообщение пришло.

Я беру ее телефон и читаю о долге в полтора миллиона по кредиту.

– Мам, ты, что с ума сошла? Могла бы ко мне за деньгами обратиться.

– Да я никакого кредита не оформляла…мне хватает на жизнь.

Понимание приходит мгновенно.

– Ты только не волнуйся. Хорошо? Я приеду домой, позвоню, юристу Эрнеста. Он очень толковый парень.

– Да, ох…– мама хватается за сердце. Я нахожу валидол в сумке и заставляю ее выпить. Благо вода всегда под рукой.

– Я отвезу тебя домой и попрошу твою подругу с третьего этажа посидеть с тобой. Ладно?

Она только моргает. Я завожу Ауди и выезжаю из квартала на шумную дорогу.

Глава 4

Гуляя по торговому центру не перестаю думать о маме. Отдав ее в хорошие руки давней соседки, постоянно достаю телефон и проверяю вызовы, сообщения. Юрист Эрнеста обещает помочь, но мое сердце беснуется.

Либо Наташка в край наглеет и решает оставить мать без жилья, а это самый ожидаемый исход, либо мама сама того не зная, сообщила кому–то свои личные данные. Я склоняюсь к Наташке. Лечь под моего мужа, повесить кредит на родного человека, она запросто может. Глазом не моргнет.

– Дарья!

Знакомый голос…Поворачиваю голову влево и за столиком возле ресторанчика на фуд–корте вижу свекровь. Она одна. Выглядит потрясающе. Ей сроду не дашь шестьдесят лет. Максимум пятьдесят.

– Эмма Георгиевна, вот так встреча.

В наш последний поход по магазинам, я получила заряд негатива вплоть до сегодняшнего дня.

– Присядь, дай я расцелую этого аппетитного мальчугана.

Тянет руки к Антошке, а он и рад выбраться из коляски.

– Мой пупсик, – целует его в лобик. – Да как же я соскучилась!

Я присаживаюсь на деревянный стул и выдыхаю.

– Какой–то он хиленький. Эрнест в его возрасте был крупнее. Наверное, ваша наследственность дает плоды.

Проглатываю ее замечания.

– А что за сыпь у него на лице? Чем ты его накормила или сама наелась?

Строгий взгляд Эммы сносит с меня защитную броню.

– Все у нас хорошо, – я забираю у нее сына. – Развиваемся согласно возрасту. И я питаюсь правильно, чтобы ему не навредить.

– Давно врачу показывались?

– Эмма Георгиевна?

Мой вздох приводит ее в активное наступление. Эта женщина всегда на вороном коне и с саблей наготове. Ее бизнес держится на плаву уже много лет и никогда не потонет. Клининговая служба, одна из лучших в городе. Сеть распространяется и на пригород. И не удивительно. Я не представляю ее в другом амплуа. Только в роли бизнесвумен.

– Послушай, Даша, я ни в коем случае не упрекаю тебя в ненадлежащем уходе за сыном. Но нужно же быть внимательнее? В недавний свой визит к вам, я нашла кучу химии в холодильнике. А моющие средства в свободном доступе? Антошка ползает, да и пойдет со дня на день. Хочешь угробить ребенка?

Может, она нажаловалась в опеку? Говорит их словами.

– Антошка всегда под моим присмотром.

– Даже когда ты записываешь свои эфиры?

Ее идеально оформленная бровь приподнимается под длинную ассиметричную челку. Эмма Георгиевна следит за модными веяниями и ее стрижка тому подтверждение. Да и серебряный оттенок волос, и одежда говорит о многом. Сегодня на ней лиловая куртка–бомбер и светлые джинсы.

– Я трачу на блоги всего пару часов в день.

Начинаю заводиться, надо снизить градус накала. Антошка вертится в руках, играется с пустым стаканчиком из–под кофе. Глядя на него, успокаиваюсь.

– Ну–ну, – снисходительно кивает свекровь. – Поэтому–то с Эрнестом у вас и не ладится. Ты не хочешь слышать и слушать.

– Давайте не будем говорить о вашем сыне. Мне больно и неприятно.

Эмма Георгиевна улыбается. Засматриваюсь на ее яркий маникюр, прежде чем она складывает руки на груди.

– Ты очередная охотница за сокровищами. Предыдущая, Регина, была такой же. Только тогда, у Эра на счете в банке числилась, куда меньшая сумма. Ей хотелось больше, жирнее и немедленно. Вот и нашла себе старого, обрюзгшего папика. А ты куда подашься? С дитем в прицепе?

Антошка вскрикивает. Ему надоело возиться с безликой игрушкой. И мне тоже. Да и кушать время приходит. Эмма ненавидит меня с первого дня знакомства. Данный факт никогда не изменится. Я представляю для нее опасность. Прямую угрозу. Только в чем, не пойму.

– Нам с Антошкой пора.

Не буду опускаться до ее уровня, и говорить гадости об Эре.

– Может, оставишь мне внука на пару часиков? Мы поиграем в детской зоне, сходим в контактный зоопарк.

После всего услышанного в свой адрес, хочу убежать сломя голову. Но она бабушка. Какой бы гадкой не была и как бы я ее не ненавидела. Антошка не должен страдать из–за нашего конфликта.

– Да, конечно. Он выспался, пока мы гуляли здесь. Сейчас покормлю. Как раз на пару часиков его хватит.

– Вот и замечательно!

– Мы ненадолго отлучимся.

Беру сыночка и следую в специально отведенную комнатку недалеко от ряда ресторанчиков. Там обычно столпотворение кормящих мам, но сейчас везение на моей стороне. Захожу в дверь, закрываюсь, и Антошка дарит мне желанное облегчение.

– И снова здравствуйте! – Эмма Георгиевна корчит смешную рожицу, когда мы возвращаемся к ней. Антошка улыбается и сверкает беленькими зубками.

Она любит его. Это безоговорочно. И убеждена, вредить единственному внуку не станет. Тем более, он зеркальное отражение Эрнеста. Пускай и сам Эр не ленится и делает тест–ДНК. Наверное, ему так спокойнее.

***

Я приезжаю в пустую квартиру, немного прибираюсь, раскладываю свои и детские вещи по шкафам после стирки, а затем отправляюсь готовить ужин в прямом эфире. Порадую своих подписчиков. Скоро Эмма вернет Антошку и у меня не будет такой свободы.

В половине седьмого, прерываю съемку из–за незваного гостя. Неужели он каждый день будет наведываться без предупреждения?

– Привет. – Сухо говорит Эр и запускает руки под пальто, прикладывая их к бокам.

– Привет. Я же просила тебя звонить перед приходом.

– Боишься, что застану тебя с любовником?

– Не смешно.

Забрасываю в мясо нарезанный ломтиками картофель. На Эра не смотрю. Тошно.

– Мне тоже. Объясни, зачем ты обратилась к моему юристу?

– У мамы проблемы. Просто позвонила проконсультироваться, а он предложил свои услуги.

– Да, я в курсе, чем завершилось ваше общение. И теперь это и мое дело тоже. Почему ты мне не позвонила? Татьяна Владимировна не чужой мне человек.

Эр слишком напорист. Даже рубашка трещит по швам, когда играет широкими плечами.

– Не все в этом мире решается только тобой.

Подходит, загораживает свет справа. Я не реагирую на него. Из раза в раз, перемешиваю картошку в глубоком казане.

– Думаешь, разведешься со мной, и я исчезну из твоей жизни? Нет. Мы навсегда связаны ребенком и…

– И тем, что ты спал с обеими сестрами Шмелёвыми.

– Что за чушь сидит в твоей светлой головке? А? – рывком разворачивает меня лицом к себе. – Тебе не кажется, что ты просто нашла повод уйти?

– А секс с Наташкой в нашей постели мираж?

– Нет…я не отрицаю…но…– мнется, взгляд тускнеет, но все же не сдает позиций.

– Никаких «но», Эрнест. Уходи, скоро твоя мать Антошку привезет, а у меня куча дел не сделанных.

– Больше не звони моим подчиненным. Только мне. Сложную ситуацию Татьяны Владимировны я беру на себя.

– О, спасибо. Только не ты ли говорил, что я приползу к тебе назад на коленях? Пока выходит, наоборот.