Эрнест сильно сжимает челюсть. Слышу скрежет зубов. Задевать нарочно не хотела, но видеть его рядом нет сил. Постельная сцена с его участием не из художественного фильма, а из документального. Основанного на реальных событиях.

Дверь шарахает на всю квартиру. Я плачу. Слезы капают прямо в картошку. Блюдо испорчено. Сердце снова в хлам.

Глава 5

ЭРНЕСТ

Моя жизнь сворачивается в тугой, не распутываемый узел. Я не понимаю, где стирается грань между былью и сном.

Даша больше не моя. Я не могу обнять свою воздушную фею и не могу насладиться лимонным ароматом ее длинных, шелковистых волос.

Я полное ничтожество. Таша не в моем вкусе, вне поля моего зрения. Ее формы острые, резкие, нарочито выставленные напоказ. Она много говорит, мало думает и желает в этом мире лишь одного – толстого кошелька в своей миниатюрной сумочке. Но я какого–то лешего оказываюсь с ней в одной плоскости.

Мальчишка, глупец! Мне не семнадцать и пора бы уже включать верхний мозг, а не идти на поводу у нижнего.

Тем не менее, я переспал с Натахой. Пойман с поличным.

Паркуюсь у квартиры, которую приобрел сразу после развода со своей бывшей женушкой Региной, но выходить не тороплюсь. По радио звучит песня группы НеПара, и я откидываюсь назад, расстегивая не только пуговицы на пальто, а и свои мысли тоже.

…Милая, озера глаз небесно синие, а в них печаль необъяснимая, они как зеркало души…

Слова песни, будто нарочно очерчивают образ обнаженной Даши передо мной. Ладная, с округлыми формами после родов, с невинной, отчасти детской улыбкой на лице танцует и манит меня пальчиком. Ее наливные груди покачиваются в такт. Спелые, тяжелые…фантазирую дурак. Меньше всего я хотел бы обидеть ее, но делаю это.

Дашка мое спасение, маяк в ночи. Но последнее время ее свет обходит меня стороной. Ни любви, ни ласки, ни желания.

И секс с Ташкой вытекающее последствие. Я помню тот день до мелочей. Приземление в Шереметьево, такси, смс–ка от старшей сестры моей жены, в которой она умоляет о встрече, плача в трубку. А затем провал. Только редкие просветления в виде голой девушки сверху.

Растираю лицо ладонью, а другой ударяю по рулю.

Если бы Регина с умением фокусника не возникла в Милане, я бы не сорвался, не наделал ошибок. Бывшая доводит меня до исступления своим появлением на деловом обеде. Но еще больше убивает новостью о своем возвращении в Россию и покупке части акций компании, которую я курирую…Так скажем мое хобби для души. Теперь мы повязаны. Выходить из процветающего бизнеса я не собираюсь. Идиот? Возможно. Но Регине не посчастливится снова увидеть меня ползающим по дну.

Черт! Даша раздерет меня на части, узнав обо мне и Регине. Моя нежная, ангельская девочка возненавидит меня еще сильнее.

Матерюсь и наконец, открываю дверь, выбираюсь из машины.

Я верну ее себе обратно. Воскрешу ее чувства, и они заполыхают с большей силой.

Ее и Антошку.

Моя семья – моя крепость.

Мое живительное место.

ДАША

На часах почти десять часов вечера. Свекрови с Антошкой так и нет. Телефон недоступен. Нехорошее у меня предчувствие. Брожу из комнаты в комнату, накручиваю себя до немыслимых масштабов.

Зачем я отдаю ей Антошку?

Вдруг они попадают в аварию и прямо сейчас на полпути в больницу?

Входная дверь щелкает, и я мчусь в коридор. Теряю один тапок с розовым помпоном между диванами.

– С вами всё хорошо?!

Эмма Георгиевна ставит автомобильную люльку с сыном на пол. Он крепко и безмятежно спит. Я присаживаюсь, тяну вниз замок на оранжевой курточке Антошки и прохожусь рукой по его теплому тельцу. Свекровь хмыкает.

– Да перестань ты. Разбудишь мальчонку.

Я посылаю ей сердитый, драконовский взгляд, а она, не снимая ботинок на массивном каблуке, шагает в гостиную, где у меня идеальная чистота.

– Эмма Георгиевна, – вижу ее оценивающий взор, скользящий по мебели, по скрупулезно подобранным мной деталям интерьера. – Где вы были? И что с вашим телефоном?

Женщина с футуристичными треугольными сережками в ушах совершает полуоборот. На полу растекаются влажные следы.

– Я возила внука в клинику к одному очень хорошему педиатру.

– Что?

Мой рот приоткрывается, но я не издаю ни звука. Хотела возмутиться насчет его кормления, но теперь в полном ауте. Тема того, чем она его кормила отходит на второй план.

– Ребенка периодически стоит показывать врачу. Хотя бы иногда.

Я как сидела на корточках, так и сижу. Прирастаю намертво. На лице Антошки мечтательная улыбка. У моего малыша нет проблем со здоровьем. Абсолютно здоровый сынишка, богатырь со слов соседки Светланы Евгеньевны.

Зато, по мнению свекрови у внука отклонения.

– И что сказал педиатр? – усердно подавляю порыв высказать ей все, что думаю.

– Соблюдать режим и желательно бы съездить на море. Но куда ты теперь поедешь, раз выкинула моего сына за порог.

Испытываю дежавю. Поднявшись, беру автолюльку за ручку и прохожу мимо Эммы Георгиевны.

– Так и не хочешь говорить на эту тему?

Стрелки часов громко скачут с цифры на цифру в полной тишине.

– Вы же все равно будете на стороне сына.

Шепотом откликаюсь я, и сердце чуть сбавляет ритм. Антошка улыбается еще ярче, еще светлее. Ему снятся волшебные сны.

– Тебе повезло, что ты родила ему наследника. Иначе бы давно уже вылетела, как пробка.

Эмма Георгиевна говорит с толикой грусти. И я прекрасно понимаю почему.

– Регина вытерла ноги об Эра. Унизила его мужское достоинство…

Я бережно вытаскиваю Антошку из люльки и несу в его комнату в стиле «воздушные приключения». На стенах обои с воздушными шарами, светильник–подзорная труба, а ковер под ногами имитирует зеленую траву. Сама кроватка с наружной стороны напоминает корзину настоящего воздушного шара.

Белые, невесомые облачка с подсветкой свисают с потолка на прозрачных лесках и светятся изнутри.

Атмосфера спокойствия и уюта царит вокруг. Я присаживаюсь на стул возле кроватки и тихонько ее покачиваю. Антошка потягивается и удобненько устраивается на боку.

– Спи мой мальчик маленький, спи мой сын…

Напеваю я, совершенно забыв о своевольной свекрови. Сейчас не существует никого, кроме меня и сына.

Вздрагиваю от легко толчка. На самом деле, я засыпаю, убаюкивая Антошку и толчок, всего лишь отголосок падения руки с деревянной перекладины. Спина затекает, боже упаси. Бесшумно встаю, на цыпочках выхожу из комнаты и прикрываю дверь.

Эммы Георгиевна оставляет для меня желтый стикер на холодильнике:

«Купи ребенку свежие продукты. Плюс витамины по списку»

Список прикреплен магнитом с изображением Греции. Я срываю клочок бумаги и выбрасываю в мусор. Пусть я, по ее мнению, никудышная жена, но мать я отличная! Если бы было иначе, я бы…органы опеки, неожиданно осеняет меня. Эмма Георгиевна не в курсе. Новость дойдет до нее и мне придется обороняться.

На языке ни с того ни с сего появляется привкус гнили. Выпиваю болотную водицу и не замечаю.

Никому не отнять у меня ребенка. Я жизнью за него расплачусь.

Звонит телефон.

Длинная, навязчивая мелодия не стихает.

Я бегаю по гостиной в поисках вредителя, который вот–вот разбудит моего сына и, найдя, сразу же принимаю звонок.

– Доченька, ко мне в дверь ломятся какие–то двухметровые мужики. Я уже вызвала полицию, но…

– Мам? Мама! – вскрикиваю я, но она отключается.

Антошка просыпается от моего крика, и я мчусь к нему. Накормлю, укачаю и перезвоню мамуле.

Глава 6

ДАША

Сдуру звоню Эрнесту и дрожащим голосом рассказываю о происходящем дома у мамы. Он просит не волноваться. Но как? Моя мама в опасности.

Спустя шестьдесят минут раздается звонок в мою дверь. Я бегу открывать. На часах три ночи.

Кручу один замок, второй и слишком шумно выдыхаю, видя маму. Она цела и невредима. Держит в руках большую кожаную сумку, на лице бледная тень.

– Заходи скорее!

Она проходит, а я заглядываю за ее спину, убеждаясь, что на площадке и лестнице никого нет.

– Ой, Дашенька…

Мама ставит сумку на пол, стягивает с шеи шарфик и прижимается к стене.

– Мамуль, тебе плохо? Погоди, я сейчас.

В шкафчике на кухне аптечка. Там корвалол, валериана, настойка пустырника. Смешиваю всё в одном стакане, чуть разбавляю водой и заставляю маму выпить до дна.

– Ох, что же Наташенька натворила. Ох, что натворила…

Снимаю с нее пальто, усаживаю на обтянутый красной кожей пуф и стаскиваю сапоги. Лекарственное амбре витает в воздухе. Опьяняет.

– Что сказала полиция?

Мама позволят мне отвести ее на диван. Идем короткими, медленными шажками.

– Ничего. У тех двоих с каменными лицами были документы при себе. Моя квартира принадлежит им.

– Как? По какому праву?

– А по такому, – мама кладет голову на маленькую круглую подушечку. – Наташа взяла в долг большие деньги у одного человека. Вроде как кредит. А отдавать и не собиралась. Когда к ней пришли в положенный срок, всучила им бумаги на квартиру.

– И что, вот так просто можно продать чужую квартиру?

– Даш, ну, что ты как ребенок? Конечно, можно. И ничего не докажешь.

– Ты что–то подписывала?

Прячет глаза. Отводит в сторону. Я накрываю ее плюшевым пледом и желаю спокойной ночи.

Мне же самой спокойствие только снится. Но сейчас я должна хоть немного поспать.

Утром скажу Эрнесту спасибо и узнаю детали сегодняшнего происшествия.

Как бы я его не ненавидела, он поступил по–мужски.

Я всегда за крепкой, высоченной стеной.

Была.

Антошка подает голосок. Выключаю везде свет и направляюсь к сыну.

***

Солнце стучится в окна и заливает янтарным оловом всю комнату. Я потягиваюсь, обхватываю руками подушку над головой и внезапно прихожу в себя. Сколько время, с кем сынок?

Соскакиваю, накидываю длинный шелковый халат и спешу в детскую.

– Мамочка, мы здесь!

Бабушка Таня и Антошка стряпают оладушки. С облегчением отпускаю хромированную ручку двери детской спальни и иду к ним.

– Ты чего взъерошенная? – спрашивает мама, а Антошка весь в муке, но светится от счастья.

– Давно так долго не спала.

Беру один зажаристый оладушек и целиком съедаю.

– Я решила, тебе нужно отдохнуть. Мы же уже самостоятельные и можем о себе позаботиться, да, Антошка?

– Дя! – шлепает ладошкой по своему пластиковому столику, и мука вздымается под потолок.

– Эрнест не появлялся?

Я опускаю глаза вниз.

– Может, Наташа и тут постаралась в своей манере? Почему ты ему не веришь. Любишь ведь.

– Потому что своими глазами их видела.

– Давай ей позвоним, как раз и про вчерашний случай всё выясним.

– Мам!

Останавливать бесполезно. Всегда одно и то же.

Ташка совершает глупости, мама сначала жутко злится, а потом будто всем всё причудилось. Интересный поворот.

И моя сестра снова белая и пушистая. Подумаешь, оступилась немного.

Отбила у меня парня, с которым я дружила в одиннадцатом классе, хотя на два года старше и уже легко могла найти кого–то в универе.

Получила деньги с продажи бабушкиного домика в деревне и купила на них путевку в Эмираты.

Благодаря мне переехала в мегаполис и переспала с моим мужем.

Глупости же!

Мелочи жизни!

– Натусик, привет.

Мама уже с ней на связи. Меня тошнит от одного ее голоса.

Антошка насыпает горку из муки и громко вскрикивает, привлекая мое внимание. Я распахиваю глаза и вытягиваю рот буквой «о». Сынуля улыбается, и мое сердечко наполняется бесконечной любовью.

– Ты че у Дашки? – Ташка, где–то в дороге. Шум грейдера и стук колес трамвая сквозит фоном.

– Да. Вчера кое–что случилось? Ты в курсе?

– Мам, не мямли, говори нормально.

– Меня практически выселили из квартиры. Наша двушка продана.

– Ого, – лопает пузырь жвачки. – Охренеть.

Я не выдерживаю, отбираю у мамы телефон. Ташка подмигивает мне.