И тем не менее жизнь восстанавливалась. Сквозь помехи еще не успокоившейся ионосферы начали пробиваться оживающие радиостанции. В основном военные. В эфире шли запросы, кто, где выжил, согласовывались торговые сделки по обмену остатков былой роскоши погибшей цивилизации. Из передач они поняли, что после удара Россией тактическим оружием по Польше, в защиту своих союзников включились США, нанеся ответный удар. Обмен ядерными ударами средствами малой и средней дальности продолжался несколько дней. Стороны старались воздерживаться от ударов по густонаселенным районам и крупным городам, однако в Европе выполнить это было практически невозможно. К тому же Россия изначально имела более совершенные системы ПВО и по итогу несла гораздо меньшие потери, что привело к началу уже полноценной ракетно-ядерной войны, в которую включились все страны, обладающие ядерным оружием. В этой войне фактически исчезли Япония, Южная Корея, Израиль, Британские острова. Европа и США лежали в развалинах. Северная Корея и Иран понесли тяжелые потери, но выжили. Китай потерял основную часть населения, жившую на побережье, и всю промышленность, располагавшуюся там же. Россия в силу своих размеров, возможностей ПВО и ПРО на фоне остальных выглядела достаточно неплохо. Она потеряла обе свои столицы, базы своих флотов и большую часть Уральского промышленного района. В общем, ситуация плюс-минус везде была примерно одинакова. Кроме Африки и Южной Америки. И когда обстановка с последствиями ядерной войны стала налаживаться, в Европу хлынули орды из Африки и Ближнего Востока. Их было много, очень много. Они шли с юга по Европе как цунами, поглощая анклав за анклавом. Они как падальщики слетелись на труп европейской цивилизации, грабя и добивая выживших. И тогда то ли кем-то специально, или же случайно, в мир был выпущен вирус, схожий с вирусом КОВИДа, поражавшим с почти стопроцентной летальностью представителей негроидной расы. У арабов смертность была ниже. И меньше всего от вируса умирало представителей европеоидной расы. Выжившие после ядерной войны европейцы, осознав это, облегченно вздохнули. Арабов было значительно меньше и им пока удавалось противостоять. Однако со временем выяснилось, что вирус имел и побочный эффект. Почти все переболевшие этим вирусом представители женского пола становились бесплодными. Их анклав также переболел полным составом. Но как это отобразилось на здоровье, они знать не могли. Уровень доступной медицины не позволял это установить.

Однажды группа добытчиков, удалившись на запад непривычно далеко, столкнулась с подобной же группой другого анклава. Боестолкновение завершилось в их пользу, даже раненых не было, и они привычно прокричали информацию о расположении своего анклава. Каково же было удивление, когда к границам их анклава дней через десять вышла группа в сотню вооруженных людей. Они пришли с запада. Это с их группой они имели огневой контакт. Но эта группа, как оказалось, была всего лишь ОДНОЙ группой из многих. Их анклав имел численность, на порядок превышающую их, – несколько тысяч человек. Представитель этого анклава потребовал присоединения к ним с передачей всех ресурсов и смены руководства. И сразу предупредил, что все русские немцы подлежат уничтожению, как косвенные виновники апокалипсиса. Восточным немцам предлагалось доказать свою лояльность. В случае отказа парламентер пригрозил полным уничтожением всего населения анклава. По факту это был ультиматум. Срок на решение давался три дня. После передачи ультиматума группа ушла вниз, разместившись в городке внизу долины.

Собрали совет, который закончился скандалом. Если можно назвать скандалом противостояние сторон с оружием в руках. Основная масса жителей анклава потребовала сдачи оружия от русских немцев и передачи их стороне, предъявившей ультиматум. Забыто было всё! Буквально с первых минут их пребывания тут. И то, что именно русские немцы и часть восточных немцев обеспечивали продуктами весь анклав до сих пор, а особенно в начале существования анклава. Забыто было то, что умения и навыки работы с землей обеспечили питанием во вторую зиму. Но никто не хотел подвергать угрозе свои жизни из-за них. До стрельбы дело не дошло просто потому, что за русских немцев вступился Фритч со своими людьми. И часть восточных немцев, держащихся за него. И тем не менее было понятно, что им нужно уходить. Фактически немедленно. И дело даже не в том, что поставившие ультиматум могут и не сдержать слово и вернуться уже завтра. Не было уверенности в тех, с кем прожили бок о бок самые тяжелые месяцы. Олег, да и не он один, просто кожей чувствовали, что эту ночь они могут и не пережить. К этому моменту, кроме Олега и его родственников, в анклаве проживало шесть семей русских немцев – восемь мужчин, девять женщин и трое детей-подростков. Фритч после раздумий решил уходить с ними. К нему присоединились четверо пожилых восточных немцев – бывших солдат ННА. Все они были постоянными членами бригады добытчиков.

Через полтора часа группа в сорок пять человек обоего пола и всех возрастов, загрузившись всем возможным, не покушаясь на запасы анклава, выступила из лагеря. С продуктами было откровенно плохо. В сумме на всю группу было шестнадцать рейдовых пайков добытчиков. Плюс столько же аптечек первой помощи. Рюкзаки, которые были у каждого из беглецов, были заполнены одеждой, сменными фильтрами к противогазам и чистой водой. Вольфганг считал, что чистая вода самое важное. Уходили через вершину горы на чешскую сторону. Так как это происходило уже вечером, была надежда, что если за ними организуют погоню, за ночь они успеют немного оторваться и спрятаться. Хотя, откровенно говоря, шансы на это были призрачны. Слишком возрастной была группа. И хотя невзгоды последних месяцев значительно снизили лишний вес всех, возраст сказывался. Тем не менее за ночь они преодолели по тропе вершину горы и вышли на асфальтовую дорогу на чешской стороне. Дорога шла вниз, поэтому к утру они были в полутора десятках километров от анклава и подходили к чешскому городку Томашов. Городок почти не пострадал. Старый добрый ДП-5В показал приемлемый уровень радиации. И даже местные жители тут были. Во дворах они видели несколько стариков, но к многочисленной группе с оружием никто не вышел. В Томашове им улыбнулась удача. В одном из пустых дворов под навесом один из русских немцев разглядел старую «Прагу» – странный, откровенно уродливый полноприводный военный грузовик с кунгом времен глубокого социализма. Был у него в жизни момент, когда он на такой же машине возил в глубинке рентгеновский аппарат, смонтированный на этом шасси. По-видимому, этот раритет был куплен на распродаже старого армейского имущества времен ЧССР. Хозяину он наверняка достался недорого. По-хорошему нужно было бы доплачивать тому, кто сдал бы его в металлолом. Однако даже с улицы было видно, что хозяин этого автомобиля с этим утверждением был бы не согласен. Машина сияла явно новой краской. Скорей всего ее покрасили незадолго до начала армагеддона. Ценность же сейчас этого грузовика была как раз в полном отсутствии электроники, а значит, существовала не нулевая возможность оживить его. Когда вошли во двор, то оказалось, что за углом большого сарая стоит точно такая же машина, а за ней остатки третьего грузовика – донора. Осмотр показал, что внешне грузовики были готовы к использованию. Все было на своих местах, даже кунги хоть и были пустыми, но относительно чистыми. Но! Завести их было невозможно – баки были пусты. Да и аккумуляторы наверняка разряжены. Решили, ввиду того что части группы требовался отдых, устроить большой привал. А те, кто еще имел силы, взялись за попытку оживления техники. Сначала нашли солярку. Ее слили с нескольких тракторов. Один трактор, на счастье оборудованный пускачом, пригнали во двор с найденными машинами. Первую машину вытащили на улицу и с буксира с третьей попытки завели. А уже с ее помощью – вторую. Пока сливали остатки топлива с трактора, народ пробежался по близлежащим домам, собрав матрасы, одеяла, подушки и, закинув все это в кунги, с относительным комфортом подготовился к поездке. Не успели тронуться, как дети уже спали. Следовало бы пройтись по деревне в поисках продовольствия, да и запасы воды неплохо было бы пополнить, но Вольф торопил. Да и Олег чувствовал тревогу. Они потеряли тут очень много времени, и если их решили преследовать, то погоня должна была появиться здесь в ближайшие час-два. Да и так они очень неплохо поживились тут.

В первую машину старшим сел Фритч. Весьма кстати в этой модели имелся над местом пассажира люк в крыше машины. Вольф имел возможность периодически высовывать из него детектор, проверяя радиационный фон. Из минусов найденных раритетов была их скорость – 60 километров в час под гору. И тем не менее к вечеру они въезжали в Котбус, выехав уже из Чехии. Весь путь прошел без происшествий. За исключением того, что формально доехать до Котбуса они могли бы даже на этих машинах за два с половиной часа. «Могли бы» – это до войны. Сейчас же пришлось петлять, объезжая пятна радиации, и путь удлинился многократно. Несколько раз видели людей, провожавших их глазами, полными зависти. Не останавливались. Людям они ничего предложить не могли, а те, в свою очередь, им были не помощники.

На окраине Котбуса нашли большой старинный особняк, загнали во двор машины и, спрятав их от взгляда с улицы, сами расположились в доме. Нужно было отдохнуть и, главное – решить, что делать дальше. Когда принимали решение уйти, главным было просто уйти. Теперь встал вопрос – куда? Фритч выставил караулы и сразу после обеда, который разогрели женщины в старинном камине, собрал в комнате, бывшей, видимо, кабинетом хозяина, глав семей.

Мнения высказывались разные. Спор был жаркий. И когда он понемногу стал утихать, исчерпав аргументы в пользу каждого, спорщики заметили, что Олег был единственным, кто молчал все это время.

– Ну, говори! – предложил Вольф, справедливо решив, что молчит тот по причине того, что его мнение резко отличается от озвученных.

– Я думаю, нужно пробиваться на восток. В Россию.

Наступила тишина.

– М-да… Действительно неожиданно! – после паузы прокомментировал Фритч.

– Ага! Как раз для этого мы в свое время оттуда и уезжали. Чтобы вернуться! – саркастически усмехнулся кто-то.

– А для чего мы сюда приехали? – в ответ поинтересовался Олег.

– Для чего – для чего! Чтобы жить тут. Здесь жить было лучше, – ответили ему.

– Правильно! – согласился Олег. – Жить тут лучше. Было лучше! До всего вот этого!

Он, подняв руку, покрутил пальцем над собой.

– Жить лучше! – снова повторил он, продолжая. – А выживать лучше в России. И вы все, если задумаетесь, со мной согласитесь. А здесь еще ничего не закончилось. И мы теперь тут чужие однозначно.

Все замолчали, обдумывая сказанное.

– Ну, в принципе, если задуматься, плюсы в предложении имеются, – поддержал Олега один из присутствующих. – Свободных мест там всегда хватало. Если уж у нас тут есть пятна относительно чистой земли, то в России тем более. Да и народ там – выживать умеет на генетическом уровне.

– Последние лет двадцать-тридцать чуть подпортили это умение. В больших городах, – буркнул кто-то. – Но в целом да! Это не европейцы.

И разговор уже потек в другом направлении. Никто еще не согласился, но никто из русских немцев, по крайней мере, уже не отвергал эту идею.

– Жаль! – произнес Фритч, молчавший до этого. – У нас хорошая была команда.

Немцы поддержали его.

– А что? Поехали и вы с нами. Все вместе! Сами говорите – у нас хорошая команда. А сейчас в одиночку нельзя, – раздался голос одного из русских немцев.

– Ты, – саркастически ответил, улыбнувшись, Вольфганг, – мог бы заметить, что только я говорю по-русски между «плохо» и «очень плохо», хотя понимаю чуть лучше, а вот они, – он указал рукой на немцев, – не говорят и не понимают вообще никак! Мы – дойчи! Еще вопрос – КАК нас встретят ТАМ!