Однако лимит неожиданностей в этот день был еще не исчерпан. Уже ближе к сумеркам к воротам пришла еще группа людей. Это уже пришли люди из основной немецкой общины. Когда Фритч их увидел, у него защемило сердце. Он понял, что всех они увезти уже точно не смогут. Но ситуация оказалась и не так страшна, как виделось, и одновременно еще страшней. Не все пришедшие хотели уехать с ними. Таковых оказалось чуть более десятка – двенадцать человек. Это были в основном женщины и мужчины лет тридцати с маленькими детьми – четыре семьи. Остальные были провожающие. Точнее родители – дедушки и бабушки. Они настояли на том, чтобы их дети и внуки уехали, а сами оставались тут. Эти дедушки и бабушки родились в социалистической Германии, пережили ее падение, вырастили детей, которые о тех временах только слышали и видели советских солдат только в голливудских фильмах и на плакатах. Отличие их от сверстников, живших на западе, было лишь в том, что они не верили в повальное пьянство русских, медведей на улицах русских городов и вездесущие балалайки. Родители сумели представить им более реалистичный взгляд на прошлое. И вот сейчас эти родители отправляли их в чужие земли, без знания языка и обычаев, но уверенно утверждавшие, что там у них есть шанс выжить. Сами же оставались тут, чтобы не быть обузой в пути.

Двенадцать человек они смогли разместить. Тесновато, но лучше так! И утром, когда машины, натруженно рыча дизелями, медленно удалялись по дороге от города, позади их стояла толпа, машущая им вслед. А в будках плакали женщины. И те, кого провожали, и те, кто был рядом.

Когда отъехали от города, водитель слева от Вольфа пробасил:

– Сука! С прицепом больше сорока и не идет. Нужно поглядывать, где можно соляркой разжиться – летит как в трубу!

До Ростока ехали неделю. Вместо четырехсот пятидесяти километров прошли почти тысячу. Кроме проблемы с малой скоростью проявилась еще одна – большой расход топлива и малый объем бака. Фактически с момента выезда рано утром уже до обеда требовалась дозаправка. До вечера еще две. Поэтому поиск топлива сильней всего тормозил продвижение к цели. Дважды на них нападали. В обоих случаях нападавшие хотели получить в качестве трофеев машины и старались их не испортить. В первом случае их просто попытались остановить, прямо у них на глазах вытолкав на проезжую часть автобус и перегородив улицу. В случае с обычным грузовиком это могло сработать, однако «Праги» даже с прицепами без особых проблем объехали преграду по газону, оставив за собой глубокую колею. Увидев, что добыча уходит, нападавшие бросились бегом наперерез. Машины и на асфальте не поражали скоростью, а тут откровенно двигались со скоростью пешехода. Однако плотный огонь из бойниц кунгов и домиков на прицепах быстро доказал ошибочность их решения. Сколько там было убитых, сколько раненых – никто не считал, но своим ходом покинуть поле боя смогло лишь несколько нападавших. Второй раз, возможно, это была та же группа, успевшая их обогнать за ночь, их атаковали на выезде из очередного города в тридцати километрах далее по маршруту. Прямо перед первой машиной выскочил человек с пистолетом в руках. По-видимому, его целью должен был стать водитель. По крайней мере так показалось Вольфу, который в этот момент стоял в люке и мерил уровень радиации. Инстинкты офицера не подвели, он успел отпустить прибор и, перехватив висящий под правой рукой на боку «Кехлер-Кох», не целясь, выпустил очередь, зацепив напавшего. Тот упал, а водитель, вдавив педаль газа в пол, не дал ему подняться. Больше храбрецов не нашлось.

Росток показался им столицей – настолько много людей здесь оказалось. Жизнь в портовом городе просто бурлила. Но! Машин им встретилось всего лишь несколько штук. И те были ни на что не похожими примитивными самоделками. Но основную функцию – ездить и перевозить грузы – исполняли. На их машины смотрели как на чудо, чудо из далекого и счастливого прошлого. И еще – здесь была власть. Поэтому их остановили в пригороде вооруженные люди в забытой уже полицейской форме и, с интересом глядя на их автомобили, поинтересовались целью посещения их города. Услышав ответ, подсказали, где в уцелевшей части города они могут отыскать свободные здания и остановиться на отдых. Предупредили, что за стрельбу в городе минимальное наказание выдворение за его пределы. Это при условии отсутствия отягчающих обстоятельств вроде смерти кого-либо. В этом случае наказание могло быть вплоть до казни виновного.

Под обустройство лагеря выбрали поляну какого-то парка. Фритч выставил караул и, взяв кроме Олега еще троих мужчин с оружием, они выехали в порт. Чем ближе подъезжали к порту, тем сильнее были разрушения. Что логично, именно он и был целью удара. Сам порт представлял собой образец постапокалипсиса – пустыня, заполненная переломанными металлическими, ржавыми и частью оплавленными, конструкциями бывших портовых кранов, складов, контейнеров, остатками выброшенных взрывом на берег судов и катеров. И тем не менее уже были расчищены проезды к уцелевшим остаткам причалов, у которых виднелись уцелевшие разнообразные суда. Остро пахло морем и рыбой. Именно этим объяснялась многолюдность города – здесь было продовольствие. На вопрос: «А не опасно ее есть?» продавец рыбы лишь пожал плечами. Типа, не хотите – не берите. А потом нехотя пояснил:

– Главное – не ловить рыбу в устьях рек. Реки выносят в море всю остаточную радиацию с территорий, через которые протекают. А так, в открытом море, рыба более-менее чистая.

Вольф перекинул из-за спины ДП-5В и, включив, поводил детектором над прилавком с рыбой, прижимая плечом к уху наушник.

– Ну, что? – поинтересовался у него Олег.

– Постукивает, но не более чем везде здесь, – ответил тот, убирая прибор. И тут же задал вопрос продавцу: – А что просишь обычно за рыбу?

– Патроны обычно. Самые ходовые 5,56х45, 9х19, 7,62х51 и русские калибры. Могу поменяться на консервы.

– Понятно!

В самом порту долго высматривали подходящее судно. Не разбираясь в типах и предназначениях, они просто искали судно, способное увезти девять десятков человек. Первый отказал, с сожалением заявив, что попросту не сможет разместить столько людей. Второй владелец судна, по размеру в два раза превосходившего предыдущее по размерам, отказал из принципа. Третий заявил, что он по топливу не сможет вернуться обратно, а гарантировать то, что в Кенигсберге есть топливо и вообще хоть что-то есть, не мог никто. Вольф с Олегом уже потеряли надежду, когда к ним подошел подросток, тершийся от них неподалеку, и заявил, что может подсказать, к кому обратиться и кто не откажется от рейса. За магазин патронов к «зиг-зауэру». Олег показал ему желаемое, но заявил, что отдаст патроны только тогда, когда увидит обещанное. И потребовал объяснить, почему тот так уверенно заявляет, что им не откажут. Аргументы были следующие. У владельца судна вышел из строя дизель, и ремонт идет уже три недели. Во-первых, он не ходит в море, а значит не зарабатывает. Во-вторых, сам ремонт стоит очень дорого. И пацану было известно, что капитан уже в изрядных долгах. А этот рейс может решить его проблемы если не полностью, но облегчит положение точно. Выглядело логично, и они согласились. Пацан пристроился на подножке машины и принялся показывать путь. Ехали долго, петляя между развалинами портовых сооружений, и наконец, выехали к остаткам бывшей ремонтной зоны или ремзаводу, где увидели стоящее у стенки одинокое судно. По размерам, на их взгляд, подходящее. Где-то внутри судна сверкали отблески сварки, стучали молотки и периодически слышались голоса. Капитаном оказался длинный худой старик с седыми обвисшими усами. Выслушав предложение, он долго, прищурившись, смотрел на судно и думал, что-то считая про себя и шевеля губами. Наконец, он повернулся к ним и задал обнадеживающий вопрос:

– Вам точно туда нужно?

Вольф и Олег синхронно кивнули головами.

– Вас там ждут и будут встречать?

– Нет, – ответил Олег.

– У нас туда никто не ходит. Что предлагаете в оплату?

Вольф указал на «Прагу».

Тот хмыкнул и двинулся к машине. Обошел по кругу, придирчиво осматривая ее. Потребовал завести, послушал работу дизеля.

И озвучил вывод:

– Хорошо! В качестве оплаты туда подойдет. Чем вы мне оплатите обратный рейс?

Фритч развел руками. Понятное дело, они и вторую машину собирались реализовать. Но ее они хотели обменять на запас продовольствия и боеприпасы. Поэтому он предложил другое.

– Прицеп к машине. – Увидев, как поморщился старик, добавил: – Два.

– Этого тут как грязи. Машин нет, это правда, – отверг тот прицепы в качестве ценности.

Вольф взглянул на Олега. Тот пожал плечами, мол, что тут делать?

– Хорошо! Еще одна такая машина, – махнул рукой Вольф.

– Другое дело! – повеселел капитан.

– Но! – обрезал его Олег. – Ты должен обеспечить питанием в море и плюс снабдить носимым запасом продовольствия.

Капитан снова задумался. Потом еще раз посмотрел на судно, прислушался к звукам из трюма, и, вздохнув, согласился.

– Хорошо! Тогда и прицепы тащите сюда. Но ремонт обещают закончить через три дня. Раньше не получится.

Договорились, что через три дня утром они прибудут сюда всем составом, машины забирают покупатели, которых найдет капитан. Они же доставят сюда продовольствие. Он тут же расплачивается за ремонт, погрузка, и судно уходит в рейс. Если неожиданно ремонт закончится раньше, капитан пришлет гонца.

Оставшиеся до отплытия три дня нельзя сказать, что прошли спокойно. Одна за другой к лагерю путешественников с перерывом на ночь приходили группы и одиночки, предлагавшие продовольствие, оружие, боеприпасы, покровительство, доли в бизнесе и т. д. и т. п. за машины. Фритч, обеспокоенный наплывом жаждущих получить автомобили, охрану лагеря удвоил. К машинам приставил отдельный караул, а водителям приказал спать в машинах и с оружием. В общем, вся группа в основном была занята обеспечением безопасности их главной ценности. Заодно сдали все имеющееся охотничье оружие и боеприпасы, а также излишки пистолетов, докупив более подходящее оружие. Наконец, вечером прибыл гонец – все тот же пацан, сообщивший, что на рассвете их ждут на причале.

Поднялись затемно, позавтракали и, загрузившись в транспорт, двинулись в порт. На причале было многолюдно. Кроме капитана, членов его команды, готовивших судно к отходу, тут же ждали оплаты труда ремонтники. Отдельной группой стояли, по-видимому, покупатели машин, которых подыскал капитан. Рядом с ними высились два штабеля каких-то коробок. Все ждали их. Было сыро и сумрачно. На судне уже равномерно стучал дизель и над трубой вился дымок, легкими порывами ветра сносимый на причал. Пахло сгоревшей соляркой.

Все прошло очень быстро. Покупатели, видимо, были хорошо осведомлены о состоянии машин, поэтому просто сели в них и уехали, сразу как их освободили, и Олег осмотрел коробки с консервами. После этого меньшую часть начали разбирать и уносить ремонтники, а остальное предстояло разобрать и загрузить на судно им. Кстати, Олег обратил внимание, что их судно обзавелось двумя пулеметами – на носу и на корме.

– Браунинги, 12,7, – подсказал капитан, заметив взгляд Олега. – Я уже говорил, мы туда не ходим. Надеюсь, вы знаете, что делаете, и с русскими поладите. А вот с поляками нам лучше не встречаться.

После получасовой суеты наконец все оказались на борту, и судно, убрав трап и отдав швартовы, отвалило от стенки. Теперь началась суета на судне. Нужно было всех распределить по свободным местам, потом разделить консервы, учитывая кто, какой вес мог нести за спиной. Вся суета закончилась через пару часов после начала движения. Когда Олег вышел на палубу, то берег уже скрылся из вида. Начался очередной этап пути домой.