– Удалось. Несколько дней назад на КВ обнаружили радиообмен открытым текстом между двумя неизвестными абонентами. Точнее мы слышали одного из них, но понятно было, что этот корреспондент с кем-то общается. Естественно, говорили иносказательно. Но понятно было, что это военные. В общем, вошли с ними в связь. Начали осторожно общаться. В итоге нашли вариант относительно безопасного способа ведения радиообмена. У нас прапорщик есть – татарин. У них тоже татарин нашелся. Вот они и стали у нас аппаратами ЗАС. Понятно, никаких гарантий это не дает. Но все же лучше, чем ничего. Итог. Ближайший к нам абонент оказался запасным командным пунктом 76-й десантно-штурмовой дивизии под Псковом. Второй абонент – ППД 144-й мотострелковой дивизии в Ельне, Смоленская область. Их мы не слышали. Прохождение сигнала в ионосфере в полной мере еще не восстановилось. Десантники дали информацию по обстановке в регионе. Последние полгода дивизия, они продолжают так себя именовать, но это приблизительно как вы себя считаете бригадой, совершают рейды на территорию Латвии. Основная цель мародерка, но всех, кто пытается им сопротивляться, они давят безжалостно. Далее, они имеют связь с Витебской воздушно-десантной бригадой Вооруженных сил Белоруссии. Вот белорусы работают как раз по территории Литвы. Я взял на себя ответственность и обрисовал общий замысел нашего плана. Командование и дивизии, и бригады сделали совместное предложение. Мы называем день, когда начинаем выдвижение. Они согласуют между собой выход рейдовых групп, которые должны объединиться в Даугавпилсе. После чего уже объединенная группа выдвигается нам навстречу. Встретиться с ними мы должны в районе Шауляя. Ну, и дальше понятно, идем под их прикрытием. Доклад закончил.

– Спасибо! Садитесь! Пока неплохо. Сколько времени осталось до полной готовности к маршу? – Смирнов выглядел довольным.

– Еще сутки, – ответил майор.

– Тогда через сутки вытягиваем колонну и после завтрака в 8:00 начало марша. Воронцов! Организуй доставку прикрытия сюда до завтрака.

Перед маршем Олег увидел, как из одной машины, отправленной забрать прикрытие с берега залива, высадился десяток бойцов с внушительными снайперскими винтовками. До этого он их не видел.

– Кто это? – поинтересовался он у Воронцова.

– Прикрытие с Балтийска. – Поняв по виду Олега, что тот ничего не понял, пояснил: – При входе из Гданьского залива в Калининградский там есть узость. Слева – наш город Балтийск и ППД нашей бригады. Фактически там одни руины сейчас. Но место там очень узкое, и поляки запросто могли его преодолеть. Вот чтобы этого не случилось, там и держали оборону эти парни.

В этот момент Олег понял, чей взгляд из руин он чувствовал на себе, когда их судно входило в залив.

В Зеленоградске к их почти двум сотням примкнула еще почти сборная сотня бойцов. Тут преобладали пограничники. И еще три сотни гражданских. Снова совещание, знакомство и новая задача. В ночь почти все, за исключением раненых и немецкого взвода, ушли на север по Куршской косе с задачей: в течение четырех-пяти ночей выйти к Клайпеде, преодолеть канал, захватить плацдарм на другой стороне и подготовить паром для организации переправы. Как только плацдарм будет захвачен, колонна выдвигается к переправе. Часть водителей из числа военнослужащих ушла в составе боевой группы. За руль должны были сесть легкораненые и женщины.

Девяносто километров по Куршской косе ехали почти три часа. Сказывалось отсутствие опыта у женщин в управлении грузовиками с двойным выжимом сцепления. Но все когда-нибудь кончается – кончилась и эта дорога. Женщины молодцы! Справились! У причала их ждал паром, и еще через несколько часов почти сотня автомашин были уже на другом берегу. Плацдарм, захваченный их сводной группой без особых проблем, уже вовсю огрызался огнем от стягивающихся к нему местных бойцов, не питающих дружеских чувств к пробивающимся на Родину русским. В общем, сменить женщин за рулем тяжелых ЗиЛов не удалось. Все бойцы были заняты организацией боевого охранения колонны. Немецкий взвод следовал в арьергарде, а Фритч на БРДМ – находился фактически в разведдозоре. Оставшиеся до окраины города шесть километров ехали весь остаток этого дня. На ночевку останавливаться здесь было нельзя, поэтому марш продолжился. Доехав в юго-восточном направлении до Саугоса, колонна свернула влево, на восток. Остановились на ночевку в Свексне, на юго-восточной окраине. Подошедший перед отдыхом Вольф сообщил, что при движении на юг уровень радиации поднимается. Свернув на восток, они двигаются по границе большого радиоактивного пятна и, по его мнению, при движении на северо-восток их маршрут может пролегать по относительно чистым территориям. Это новость была хорошей относительно. В любом случае, в кунгах ФВУ будут включены, а в кабинах всех автомобилей и в кузовах бортовых машин, на которых передвигалось охранение, люди будут в ОЗК и противогазах. Хорошее было в одном – радиаторы машин меньше «наглотаются» радиации, и машины дольше смогут прослужить.

На следующий день колонна прошла около ста пятидесяти километров с двумя привалами и прибыла в окрестности Шауляя. Там их уже ждали. Десантники вовсю мародерили город, подавляя редкое сопротивление. Калининградская колонна в этом участия не приняла. На вечернем совещании командиров групп решался вопрос, кто куда пойдет. Мнения разделились. Смирнов на командиров групп не давил, отдав инициативу в их руки. В целом большая часть их группы решила уходить в Псков. Меньшая – в Витебск. Немецкая примкнула к меньшей. Витебские десантники предоставили Олегу возможность по закрытому каналу пообщаться с земляками – остатками Ельнинской 144-й дивизии. Те обрисовали обстановку в области и предложили немецкой группе двигаться в Десногорск. Причина была проста. Атомная станция, еще во времена СВО прикрытая «Панцирями», уцелела. Баллистическую боеголовку янки на нее пожалели, здраво рассуждая, что собственно сам подрыв реакторов обеспечит последствия ядерного удара. А крылатые ракеты, назначенные для уничтожения станции, ПВО смогла перехватить. В дальнейшем сам город и станция попали в пятно вторичной радиации. Но любая атомная станция, как правило, в полном объеме оснащалась средствами мониторинга радиационной обстановки, средствами защиты, соответствующими убежищами и безопасными помещениями. В общем, персонал с семьями уцелел практически весь. Даже часть гражданского населения сумела спастись. Но далеко не все. Войсковые части и подразделения вышли из района загрязнения в Ельню, где ситуация была гораздо лучше. Пока станция находилась в радиационном пятне, вопроса с ее безопасностью не возникало. Люди на станции снабжались организованными своими силами конвоями. В свою очередь, станция продолжала работать, поставляя теперь уже просто дармовую электроэнергию везде, где осталось сетевое хозяйство и потребители. Однако, когда со временем загрязнение уменьшилось, через южную часть Белоруссии к Десногорску прорвалась крупная группировка остатков украинской армии. О их приближении стало известно заранее, поэтому остатки 144-й мотострелковой дивизии, пополнившись личным составом из всех анклавов, отразили нападение, разгромив колонну врага. Собрать людей было непросто. Анклавам пригрозили, что при игнорировании требований ельнинцев, они справятся сами, но после этого уничтожат сети, обеспечивающие электроэнергией эти анклавы. Электричество было тем, что позволяло анклавам не скатываться до примитивного сельского хозяйства и натурального обмена первобытно-общинного строя, поддерживая едва дышащие остатки промышленности.

Так вот, для стабильного выживания просто необходимо было, чтобы в Десногорске людей было больше. Олег заикнулся о своей родине – Вязьме, но ему сказали, что там существует немногочисленная община, основой которой является некий бывший секретный объект, но город там никто не «чистил», то есть дезактивация не проводилась. А в Десногорске это сделали. И там более-менее можно жить. Вязьма же располагалась на границе огромной зоны высокой радиации на месте Москвы и Московской области. Если бы Олег был сам по себе, то это его бы не остановило, и он отправился бы в Вязьму. Но с ним было девять десятков человек, и Олег обязан был думать о них. Почему он? Так получилось, что, заботясь о своей не маленькой семье, постепенно границы заботы расширились на всю группу. И если Вольф Фритч отвечал за военную сторону жизни группы, то остальные заботы легли на плечи Олега.

Ельнинцы подсказали маршрут вокруг радиоактивного пятна на месте Смоленска. По северу области, через Велиж, Сафоново, Дорогобуж, Ельню маршрут до Десногорска составлял не менее 500 километров. Причем часть дороги – между Пржевальским и Озерным проходила по дороге, по которой последний раз двигались танки группы Гота. Еще одним минусом было то, что картой служил атлас автомобильных дорог. То есть все весьма приблизительно и спросить не у кого. Но в этом был и плюс. Места по северу области и в мирное время были крайне малолюдные, а сейчас и подавно. Поэтому опасность нападения на колонны стремилась к нулю.

До Ельни от Витебска добирались три дня. Самый проблемный участок – лесная заброшенная дорога – между Пржевальским и Озерным, преодолевалась сутки. 40 километров на лебедках и вытаскивая друг друга. Немцы впервые увидели фактически «джунгли» в Европе – смоленские леса. Это когда человек отходит на пять шагов и исчезает в гуще подлеска. Они проехали через анклавы Сафонова и Дорогобужа. Городки, маленькие по численности населения и в мирной жизни, стали совсем крошечными. Анклавы выживших вряд ли насчитывали более десяти тысяч человек максимум. При том, что ударов по ним не наносилось. В Ельне остановились на сутки. Там их перевооружили, изрядно усилив тяжелым вооружением, переодели в российский камуфляж, добавили продовольствия, чистой воды. И утром следующего дня колонна отправилась в путь, чтобы через пару часов пересечь мост в верховьях водохранилища в предместьях Десногорска. Вот с тех пор они и живут здесь. Как он стал главой анклава? Да все просто! Просто несколько человек из местных, исполнявших эти обязанности, уже ушли из жизни по возрасту и состоянию организмов. А Олег за это время, будучи главой немецкой общины, успел завоевать авторитет и стать своим уже для всех.

Время «Ч». Окрестности столицы Руси

На лавке за столом перед Фомичевым и его товарищами сидели пятеро людей с ТОЙ стороны. Четверо в камуфляже с оружием, сейчас лежащем на коленях или стоявшим между коленей, и один гражданский. Все не молоды, можно сказать, что ровесники Фомичева, а гражданский явно старше. С момента их прохода через портал еще не было произнесено ни слова. Когда они вышли из портала и, оглядевшись, остановились в нерешительности, Фомичев жестом пригласил их за стол. И сейчас все за столом молча рассматривали друг друга.

– Сергей Владимирович?! – наконец решил нарушить молчание сидевший в центре. Явно старший группы. Обращение его звучало полуутвердительно-полувопросительно. Он как бы сомневался в своем мнении.

Фомичев ответил легким, едва заметным кивком головы, все так же продолжая внимательно смотреть на спрашивающего. Его смущало то, что камуфляж на незнакомцах был сильно ношенный. Да и оружие выглядело таким же. Это не вязалось с его представлением о внешнем виде и оснащении спецслужб. Он помнил, КАК выглядели спутники Никодимова тридцать лет тому назад. Мазнув взглядом по своим спутникам, на их лицах прочитал такое же непонимание и легкую степень удивления. Не таким они представляли себе тех, кто должен был их встретить. И это несоответствие настораживало.

– На фотографии вы выглядите именно таким. Только без бороды. Но той фотографии уже тридцать лет, – продолжил старший.

Фомичев не стал комментировать эту реплику, а задал вопрос:

– А вы?..

– Капитан Афанасьев! Валерий Геннадьевич! – Старший расстегнул кармашек на разгрузке и предъявил раскрытое удостоверение.

Никодимов придвинулся поближе и внимательно всмотрелся в него. На нем Афанасьев был значительно моложе.

– Заместитель начальника спецгруппы ФСБ Российской Федерации на объекте «Феникс». – Он качнул головой, указывая на своих спутников. – Это мои подчиненные. Задача нашего подразделения заключалась, кроме собственно охраны объекта, в следующем: в случае появления любого из ориентировки, – Афанасьев обвел взглядом всех сидящих напротив него, – задержать и сообщить руководству. Далее, передать вас в руки прибывших оперативников. А это – доктор наук Евсеев Федор Алексеевич, сотрудник научно-исследовательского центра, созданного на объекте для изучения феномена Портала. Последний сотрудник.

Афанасьев перевел взгляд на спутников Фомичева и уже более уверенно назвал имена и фамилии присутствующих. Запнулся он, лишь всматриваясь в Никодимова. Тот представился сам.