Когда подруга Ян Хуа поднялась к ней на этаж и увидела, что обе двери в квартире открыты, она вошла внутрь. В комнате было темным-темно, свет не горел, царила мертвая тишина. Она почувствовала резкий запах гниения и почему-то подумала, что это Ян Хуа купила мясо, а в холодильник его положить забыла. Она нащупала на стене выключатель и нажала на него. В тесной прихожей (такие остались еще в старых домах) стояли только столик да холодильник. Девушка окликнула Ян Хуа – никто не отвечал. Тогда она направилась в спальню – там свет тоже не горел, но даже в сумерках можно было различить, что на кровати лежит обнаженное женское тело. Подруга Ян Хуа смутилась: она подумала, что хозяйка квартиры после любовного свидания с Сунем так и задремала в постели, не став даже одеваться, и поспешила выйти… Но в этот момент вдруг ясно поняла, что тот тяжелый запах гнили исходил прямо из спальни. От постели. От этого тела. От этой страшной догадки у нее подкосились ноги. Она даже не осмелилась проверить, как там Ян Хуа – мертва или еще дышит. Она стремглав выбежала из квартиры, кубарем слетела с лестницы и уже с улицы позвонила в полицию.

Судя по записи (а звонки в 110, конечно же, записывались), первое, что она сказала, было: «У моей подруги беда! Кажется, ее убили! Приезжайте скорее!»

Результаты экспертизы с места происшествия показали, что Ян Хуа была убита вечером предыдущего дня, в промежутке между десятью и одиннадцатью вечера. В ее крови обнаружилось большое содержание алкоголя. Согласно показаниям одного свидетеля, она тем вечером порядком напилась в баре неподалеку от дома. Когда уходила, у нее даже ноги заплетались. Судя по следам в коридоре, она благополучно вернулась домой, дошла до квартиры и уже когда доставала ключи, сзади на нее внезапно кто-то напал. Судя по ране на затылке, преступник орудовал молотком. По словам судмедэксперта, который осматривал тело, удар был нанесен с такой силой, что Ян Хуа скончалась на месте. После преступник затащил ее в квартиру и надругался над ней – или, вернее, над ее мертвым телом. Закончив, он ушел, лишь символически прикрыв за собой двери.

Больше всего полицию удивило то, что преступник не оставил на месте убийства ни малейшей улики или зацепки, которая могла бы подсказать, кто он такой. Действовал он в перчатках, поэтому отпечатков пальцев нигде не было. Жертва умерла после первого уже удара, поэтому не осталось никаких следов борьбы. На месте преступления не обнаружили ни следов его крови, ни волос, ни случайно оторвавшихся пуговиц, ни даже микрочастичек кожи… Во время полового акта он воспользовался презервативом, а потом аккуратно снял его и не оставил в жертве никаких следов, поэтому даже сперму его на экспертизу взять было неоткуда. Ну а самое ужасное – то, что в нижней части трупа, в интимной зоне, остались следы ожогов. И простыни в некоторых местах тоже были подпалены. Судя по всему, преступник пользовался портативной горелкой-пистолетом. Изначально полицейские думали, что убийца таким образом измывался над телом жертвы, но потом, когда все части пазла сложились воедино… они поняли, что он руководствовался лишь холодным расчетом – и это осознание просто не могло не пугать. Он просто не хотел, чтобы полиция заполучила хоть один его лобковый волос, поэтому сжег все места – на жертве и на постели, – которых касался.

И хотя преступник забрал с собой телефон, кошелек и цепочку убитой, но командир районного отдела уголовного розыска Ду Цзяньпин интуитивно догадывался, что таким образом убийца просто хотел пустить полицию по ложному следу, хотел, чтобы они думали, что его основным мотивом был грабеж, которому только сопутствовало изнасилование. Впрочем, Ду Цзяньпин, имевший богатый опыт в расследованиях, точно так же отмел и версию убийства на почве ревности или иного любовного конфликта. Например, господина Суня, которого рядом с местом убийства видела свидетельница, он сразу же исключил из списка подозреваемых. А почему? Да потому что опыт многочисленных расследований подсказывал ему, что незадачливого любовника, который совершает убийство, обычно раздирают чувства ненависти и любви к жертве. Он может несколько раз пырнуть бывшую пассию ножом, но при этом осторожненько прикроет обнажившиеся интимные части тела простыночкой. Нет, влюбленный бы не стал убивать одним ударом молотка, насиловать труп и сжигать половые органы, а потом спокойно уходить, будто ничего и не случилось. Это было самое настоящее зверство, цель которого – удовлетворить животные инстинкты.

А такие преступники… редко останавливаются на одном убийстве.

Сделав запрос в вышестоящие инстанции и получив разрешение, Ду Цзяньпин решительно отдал три приказа: первый – сформировать группу по расследованию дела, сам он лично возглавил ее работу; второй – созвать пресс-конференцию, раскрыть для СМИ некоторые детали случившегося и попросить их помощи в распространении информации, нужно было сообщить населению о возникшей угрозе; третий – оповестить отделы народного вооружения и обеспечения безопасности, которые находятся рядом с микрорайоном Чэнъюли, повысить всеобщую бдительность. Жилые комитеты должны были заняться работой с населением лично – проводить беседы и персонально предупреждать об опасности. Правда, кое-кто из начальства переживал, что второй и третий его приказы могут вызвать панику среди населения, но на это он ответил прямо и даже грубо: «У нас тут уже человека убили, чего еще бояться!»

И хотя Ду Цзяньпин в полной мере осознавал, что главная его задача – это постараться выиграть у преступника время, мыслить на шаг впереди, чтобы не дать ему возможность совершить следующее убийство, хотя он попытался предпринять все меры безопасности, но, как бы он ни спешил, как бы ни старался, а все же уступил эту гонку. И уже на третий день после того, как погибла Ян Хуа, случилось следующее убийство. На этот раз оно произошло в жилом доме на улочке Чуньлюцзе, в самом отдаленном ее уголке. Жертва носила фамилию У, и ей исполнилось в том году всего-то двадцать три года. Она сходила на концерт группы «Виннерз» в Парк скульптур, а потом вернулась домой и схлопотала молотком по затылку. Возможно, в тот раз удар смертельным не был, потому что после того, как преступник затащил ее в квартиру и изнасиловал, он нанес ей еще несколько ударов молотком – теперь уже прямо по лицу, превратившемуся в результате в сплошное месиво. Вокруг разлетелись ошметки плоти и мозгов.

И, конечно же, убийца и на этот раз не оставил на месте своего злодеяния ни отпечатков пальцев, ни волос, ни своей крови – ничего, что помогло бы в его поимке. Интимные места У он тоже сжег.

Убийство У было таким жестоким, что не смогло не шокировать даже сотрудников уголовной полиции, хотя уж они-то многое повидали на своем веку и, годами имея дело с разными преступниками, уже успели очерстветь и перестать пугаться трупов и рек крови. Но то, с какой хладнокровной жестокостью действовал убийца, взбесило каждого полицейского, участвовавшего в расследовании. И те, кто вел сыскную работу, и простые сотрудники технического отдела готовы были проводить в участке сутки, лишь бы найти злоумышленника. Они пытались обнаружить хоть крохотную улику, оставленную на месте преступления, отсеивали подозреваемых, тщательно прорабатывали каждую версию следствия, стремясь составить психологический портрет преступника, опираясь на огромные базы данных, а из городского управления прислали людей на подмогу. И тут убийца, будто бы почувствовав, что расставленные вокруг него сети начали понемногу стягиваться, вдруг исчез – залег на дно. И целый месяц больше ничего не происходило.

Тогда Ду Цзяньпин дал Ли Чжиюну такое задание: вместе с коллегой из полицейского участка улицы Чуньлюцзе заняться изучением семейных отношений и социальных контактов двух погибших девушек. Коллегу звали Гао Сяоянь, и работала она в отделе по регистрации жильцов. Она вступила в должность не так давно. Это была худенькая девушка с короткой стрижкой, внешности довольно непримечательной. Но она была весьма смышленой, а смеялась звонко и чисто, словно колокольчик звенит. И вместе с Ли Чжиюном они образовали неплохую пару: Сяоянь легко находила контакт с кем угодно, могла запросто выведать кучу тайных сведений, да так, что человек бы ничего и не понял, а Чжиюн хоть и был угрюм и молчалив, но умел хорошо рассуждать и анализировать. Спустя месяц совместной работы они ничего толком и не наработали – даже подозреваемых у них не появилось, но зато успели стать хорошими друзьями.

– Слушай! – сказала вдруг Сяоянь как-то вечером, когда они с Ли Чжиюном ели вместе ламянь^[2] у какого-то придорожного лотка. – Ну что тебе, сложно хоть умыться разок, побриться, одежду чистую надеть? Умрешь ты от этого, что ли? Еще зачем-то волосы такие длинные отрастил, и не стрижешь, и не моешь, у тебя уже такой стог на голове, что там и потерять чего можно…

Ли Чжиюн немного засмущался:

– Да я просто очень занят…

– Ой, да ладно! Все заняты, – фыркнула Сяоянь и вздернула носик. – Не занят ты, просто ленишься! Никакая девчонка в тебя никогда не влюбится. А если и влюбится, так ее только пожалеть придется!

Ли Чжиюн потер высокую переносицу:

– Ну, я поэтому никогда и не рассчитывал, что кому-то могу понравиться…

– Совесть бы поимел! – Гао Сяоянь раздраженно швырнула палочки в тарелку. – Давай, завтра приведи себя в порядок, нам с тобой еще по делам идти, я из-за тебя позориться не хочу!

Странно, вроде они уже месяц как вместе работают, чего это она этим только сейчас озаботилась? Ли Чжиюн слегка удивился, но ему ничего не оставалось, кроме как согласиться и хмыкнуть в ответ.

Закончив с едой, они разошлись по домам. Ли Чжиюн уже подошел к своему подъезду и хотел было подниматься наверх, но тут у него в голове словно всплыла какая-то мысль. Он развернулся и направился в ближайшую парикмахерскую, где, сев в кресло, попросил мастера:

– Стригите меня покороче.

Паренек посмотрел на его волосы – и даже притрагиваться к ним не решился, только слегка скривился:

– Вам бы… голову сперва помыть.

– Лады! – согласился Ли Чжиюн. После мытья он вновь вернулся в кресло напротив зеркала.

Парикмахер начал работать, попутно уговаривая Ли Чжиюна постричься под ежик:

– Так волосы меньше пачкаться будут, да и мыть голову удобнее.

Ли Чжиюн согласился. Замелькали ножницы, полетели вокруг обрезки волос… И в итоге, когда Ли Чжиюн в следующий раз взглянул на себя в зеркало, он увидел уже аккуратно стриженного паренька – ну чисто молодожен, который первый раз знакомиться с родителями невесты явился! Он радостно подумал: «Ну вот, посмотрим теперь, что Сяоянь мне завтра скажет!»

Но Сяоянь больше никогда никак не критиковала его внешний вид. Потому что она стала третьей жертвой в деле о серийных убийствах в западном пригороде.

На самом деле, она вполне могла избежать своей печальной участи. Например, если бы после встречи с Ли Чжиюном она сразу пошла домой, то ничего бы не случилось. По воспоминаниям коллег, в тот вечер она где-то в восемь часов вдруг вернулась в участок. Ее спросили тогда, почему она явилась, и она ответила, что помогает в расследовании следственной группе и ей еще нужно изучить материалы по нескольким недавно освободившимся преступникам, поэтому придется поработать сверхурочно. Перед тем как уйти из участка, Гао Сяоянь отметилась на проходной – в журнале зафиксировали, что ушла она в одиннадцать часов десять минут.

Жила она не очень далеко, поэтому можно легко просчитать, что происходило в последние минуты ее жизни. Домой она поехала на велосипеде и уже максимум через десять минут была на месте. У двери в квартиру убийца нанес ей удар молотком по затылку, и она потеряла сознание. Но когда он затащил ее внутрь, эта смелая и отважная девушка внезапно пришла в себя и вступила с ним в схватку, после чего была убита. В ходе сопротивления ей удалось только разбить стеклянный аквариум, который стоял на шкафчике в прихожей, но следствию это ничего не давало…