На памятном вечере, посвященном Сяоянь, Ли Чжиюн рыдал во весь голос, остальные же ее коллеги хранили мрачное молчание. Для полицейских все, кто рискует жизнью ради счастья народа и стабильности общества, – боевые товарищи, братья и сестры, готовые поддержать друг друга, и даже смерть родственника не причиняет им такой боли, как гибель соратника. А смерть Гао Сяоянь окрасила все расследование в беспрецедентные тона уныния и чувства вины. Все члены специальной группы, включая Ду Цзяньпина, были подавлены, поэтому призыв отомстить за товарища на траурной церемонии прозвучал вяло. Да, противостояние полиции и преступников можно сравнить с охотой, но что это была за охота? Даже тени волка еще не нашли, а охотник уже погиб, причем погиб не потому, что выследил добычу, а потому, что сам ею стал…

Поэтому после церемонии слова одного следователя, подхваченные холодным осенним ветром, долетели до ушей каждого пришедшего проститься. Эти слова считались грубыми и дикими, но глубокими по смыслу, и было непонятно, относились ли они к тем девушкам, чья жизнь оборвалась так рано, к запутавшемуся следствию или к недолгим романтическим отношениям Ли Чжиюна и Гао Сяоянь, но он сказал так:

– Твою мать, еще не началось, а уже закончилось.

4

Линь Сянмин, светя фонариком, внимательно осмотрел все, потом протянул руку, потрогал поверхность лампочки, потер пальцы и спрыгнул со старого стула.

Ли Чжиюн встал и растерянно посмотрел на него:

– Что ты искал?

– Смотрел, не выкручивал ли кто-нибудь недавно эту лампочку, – пояснил Линь Сянмин. – Я согласен с твоими рассуждениями о том, что жертва по какой-то причине не проявила никакой бдительности перед нападением, но считаю их недостаточно строгими. Если убийца до преступления узнал этаж и даже квартиру жертвы, потом ослабил лампочку на этом этаже, спрятался в темноте и ждал, пока выбранная им девушка вернется ночью, чтобы внезапно напасть, то несчастная действительно могла оказаться неподготовленной. Если после преступления убийца снова закрутил лампочку, то когда полиция осматривала место, они могли решить, что освещение всегда работало нормально, и не обратить внимания на следы, которые преступник мог оставить в месте засады в коридоре, или отпечатки пальцев на лампочке… Однако похоже, что он не трогал эту лампочку, значит твой вывод остается в силе: убийца действительно был человеком, которому и У, и Гао Сяоянь полностью доверяли.

После первого совещания по делу, хотя Ду Цзяньпин попросил офицеров специальной группы «поддержать» Линь Сянмина, тот действовал независимо: тихо и тщательно осмотрел места всех трех преступлений и их окрестности, затем не спал ночами, перечитывая отчеты об осмотре квартир жертв, заключения судмедэкспертов, показания свидетелей и соответствующие фотографии, после чего заново обошел места преступлений. В этот раз он встретил небритого Ли Чжиюна, сидевшего у двери квартиры Гао Сяоянь, но даже не обратил на него внимания, просто притащил из коридора старый стул, залез на него и стал ощупывать лампочку.

На этих словах Линь Сянмина онемевшие нервы Ли Чжиюна немного расслабились, но внутренняя боль все еще лишала его сил.

– Это все моя вина, если бы в тот вечер я проводил ее домой, она бы не…

Линь Сянмин, уже собиравшийся спускаться, остановился. Он посмотрел на Ли Чжиюна и спросил:

– Это ты убил Гао Сяоянь?

Ли Чжиюн растерялся:

– Нет…

– Тогда займемся делом, – оборвал его Линь Сянмин.

Почему-то Ли Чжиюн вдруг почувствовал прилив энергии, или, может быть, сильное магнетическое поле самого Линь Сянмина притягивало его, заставляя следовать за ним вниз по лестнице… Этот молодой курсант полицейской академии был красив и меланхоличен, словно луна перед бурей, всегда окруженная таинственным и туманным ореолом. Ли Чжиюн был убежден, что у молодого человека есть какие-то сверхъестественные способности: он мог видеть все в темноте, понимать все, знать все скрытое, утаенное или погребенное, и чем темнее было, тем яснее он видел… Он, возможно, не мог исправить причину страдания, но мог помочь людям, которые прозревали только потом, увидеть его источник. Многие тратят всю жизнь, чтобы хоть раз предугадать судьбу, а Линь Сянмин делал это естественно, без усилий, от рождения.

– Кстати, на прошлом совещании по делу ты, кажется, не очень согласился с предложенным мной направлением расследования? – нарочито громко поинтересовался Ли Чжиюн, скрывая свое смущение. Он верил, что действительно ошибся, просто хотел знать, в чем именно.

Линь Сянмин помолчал, прежде чем сказать:

– Самое важное, над чем вы с Гао Сяоянь работали, – это установление круга общения первых двух жертв, особенно того факта, были ли у них общие знакомые. Если у Гао Сяоянь были общие с ними друзья, как она с ее прямолинейностью могла не сказать тебе об этом ни слова?

Ли Чжиюна вдруг осенило, и он все понял!

Но еще более шокирующее откровение было впереди.

Это произошло на следующий день на очередном совещании по делу. Темой планерки было составление психологического портрета подозреваемого на основе имеющихся улик и зацепок. По идее, это была специальность Линь Сянмина, но Ду Цзяньпин все еще считал его «стажером», позволил только присутствовать, а составление портрета поручил старому следователю из специальной группы по имени Чай Юнцзинь.

Чай Юнцзинь был очень многословным человеком, он курил и шелестел несколькими листами с описанием психологического портрета, то говорил, то останавливался, бормотал больше получаса, прежде чем закончить. По его мнению, подозреваемый должен был иметь следующие характеристики: возраст до двадцати лет, крепкого телосложения, с серьезными склонностями к насилию, возможно, отбывал срок за изнасилование или драку, поэтому обладает должными навыками противодействия следствию. Чай Юнцзинь особенно гордился тем, что безапелляционным тоном подчеркнул: подозреваемый – человек без постоянной работы, живущий в подвале, и к людям относится с подозрением. Поэтому нужно расширить зону поиска, «например, усилить негласное наблюдение и контроль в нескольких районах на юге западного пригорода, если нужно, проверить всех живущих там людей».

Следователи, сидевшие вокруг длинного стола в конференц-зале, кивали и делали записи. Когда он закончил, Ду Цзяньпин дал несколько заданий: во-первых, попросить содействия у колонии для несовершеннолетних, следственного изолятора, городской тюрьмы и других подразделений, чтобы те предоставили материалы на молодых преступников, освобожденных за последние два года за насильственные преступления на сексуальной почве, и проверить каждого; во-вторых, направить часть полицейских сил, включая Ли Чжиюна, на проверку районов на юге западного пригорода. Когда все задачи были распределены, он по привычке спросил Линь Сянмина:

– Линь, у тебя есть какие-нибудь замечания? Если нет, то мы…

Он не успел сказать «расходимся», как Линь Сянмин подал голос:

– Офицер Чай, не могли бы вы объяснить, на чем основан составленный вами портрет преступника? – тон был таким же мягким, как и всегда, но необычно серьезным.

Ли Чжиюн, уже закрывший блокнот, невольно поднял голову и посмотрел на Линь Сянмина.

Включая Ду Цзяньпина, все следователи в комнате замерли, словно впервые обнаружив, что у этого интеллигентного молодого человека есть и другое лицо.

Чай Юнцзинь невольно затушил наполовину выкуренную сигарету в пепельнице и посмотрел на Ду Цзяньпина. Начальник чуть потупил взгляд, и это заставило его понять, что нужно серьезно ответить на вопрос Линь Сянмина, поэтому он выпрямился и произнес:

– Ну, вот как: мы с помощью электростатического пылесоса собрали следы подозреваемого в комнате жертвы и в коридоре. Знаешь, нужно только определить площадь отпечатка и найти точки наибольшего давления, затем измерить продольную длину отпечатка передней части стопы или максимальный продольный диаметр отпечатка пятки, умножить измеренную длину в сантиметрах на пять, и получится приблизительный возраст…

– Это можно подделать, к тому же у современных людей физический возраст часто сильно отличается от реального; двадцатилетние с физическим состоянием пятидесятилетних и пятидесятилетние с физическим состоянием двадцатилетних – не редкость, – заметил Линь Сянмин. – Вы считаете, что подозреваемому меньше двадцати лет, но в этом возрасте умственное развитие довольно ограничено. Прошлые случаи показывают, что даже опытные убийцы, совершая преступления в возрасте до двадцати лет, проявляют нервозность, панику и другие поведенческие особенности, но различные улики, собранные на трех местах преступления, доказывают, что преступник действовал крайне умело, был очень зрелым психически. Особенно при приближении к жертвам, его шаги никак не укорачивались, не сужались, не проявлялись и другие «пограничные признаки преступления»; они всегда оставались стабильными… Поэтому я не думаю, что разумно ограничивать его возраст двадцатью годами.

Чай Юнцзинь растерялся.

Линь Сянмин поднял правую руку ладонью вверх, сделав жест «продолжайте».

Чай Юнцзинь заметно занервничал, достал из кармана пачку «Юси», вытащил сигарету и засунул обратно, механически повторяя это движение.

– Насчет его телосложения… ну, это так, его метод убийства – бить молотком по затылку, обычно такие жестокие преступники не бывают худыми…

– Офицер Чай, в поведенческой науке есть важная формула для составления портрета серийного убийцы по телосложению, сокращенно называемая «взаимное доказательство AB»: A – время внезапного нападения прямо пропорционально телосложению преступника; B – на основе формулы A телосложение преступника прямо пропорционально телосложению жертвы. То есть в процессе совершения преступления чем короче время от начала атаки до падения жертвы, тем меньше и худощавее преступник; наоборот, если была длительная борьба, то преступник более крепкого телосложения.

Ли Чжиюн сразу понял и не удержался:

– Короткое время нападения указывает на то, что преступник действовал исподтишка, и это доказывает, как низко он оценивал свои физические возможности, боялся, что не сможет сразу одолеть жертву, поэтому должен был нападать сзади или внезапно.

Линь Сянмин посмотрел на него и слегка кивнул:

– В отличие от того, что показывают в кино, редко когда жертву сразу одолевает дикий и жестокий преступник; из инстинкта самосохранения даже такому насильнику, как Тайсон, женщины будут отчаянно сопротивляться. Наш преступник, независимо от телосложения женщин, всегда нападал сзади, стремясь победить одним ударом, не давая жертве шанса на сопротивление, что как раз показывает, что он не очень сильный.

Чай Юнцзинь совсем сдулся, долго не мог сказать ни слова, и Ду Цзяньпин почувствовал себя неловко:

– Чай, продолжай, Линь просто помогает тебе улучшить работу!

– Ну, я тоже думал, что этот преступник действительно подготовленный, имеет некоторый опыт противодействия следствию, поэтому предположил, что он мог быть в заключении, отбывал исправительные работы. – Чай Юнцзинь пробормотал несколько слов, потом вдруг повысил голос: – Но я уверен, что мое предположение о том, что подозреваемый – человек без постоянной работы, живущий в подвале, железно.

Линь Сянмин смотрел на него молча.