Однако Ду Цзяньпин заметил один очень важный момент: на этот раз способ действий преступника явно отличался от предыдущих случаев – он не нанес «смертельный удар» сзади в момент открытия двери, а начал нападение уже после того, как вошел в квартиру. Что еще важнее, на входной двери и окнах не было следов взлома, что явно указывало на то, что в этот раз Фан Мэй сама открыла дверь грабителю.

– Фан Мэй, вероятно, была знакома с преступником, – заключил Ду Цзяньпин и немедленно отправил Чай Юнцзиня и других в больницу: – Независимо от состояния Фан Мэй, нужно немедленно заставить ее рассказать правду! Каждая секунда промедления дает преступнику больше времени для бегства!

Но прежде чем Чай Юнцзинь успел отправиться к потерпевшей, неожиданное известие позволило следственной группе заранее определить истинного преступника.

После получения запроса от полиции соответствующие отделы сайтов Dangdang и Joyo активно сотрудничали, предоставив все заказы на ту японскую детективную мангу из западного пригорода. Надо сказать, эта манга была действительно нишевой – за целый год в западном пригороде было продано всего три комплекта: один купила районная библиотека; второй – довольно известная отечественная художница манги, страдающая тяжелой формой аутизма; а третий – некто по имени Чжоу Липин, проживавший, как оказалось, на улице Дунцин, соседней с улицей Чуньлюцзе.

Связавшись с местным отделением полиции, следственная группа узнала еще более воодушевляющие подробности: Чжоу Липину семнадцать лет, он учится в одном классе с Фан Мэй. У него особая семейная ситуация: родители развелись, когда он был в начальной школе, затем каждый создал новую семью, и никто не хотел о нем заботиться. В конце концов его взяла тетя по материнской линии, но он не жил с ее семьей, а занимал полуподвальное помещение в том же здании. Человек замкнутый и странный, однажды он получил выговор от школы за домогательство к девушке. Особенно важно то, что его фотография в документах полицейского участка точно соответствовала описанию: широкое лицо, квадратный подбородок, раскосые глаза, пушистые усики!

Когда Ду Цзяньпин с отрядом полицейских выбил дверь полуподвального помещения, где жил Чжоу Липин, они обнаружили, что в комнате темно и тихо. На мгновение они подумали, что Чжоу Липин уже сбежал, опасаясь наказания. Именно поэтому, когда желтый луч фонарика осветил старую односпальную кровать, все полицейские содрогнулись: Чжоу Липин лежал под одеялом прямой как труп, неподвижно. За десятилетия службы в полиции Ду Цзяньпин никогда не встречал такого пугающего персонажа – даже обычные люди испугались бы, если бы среди ночи в их дверь ломились, а этот человек, совершив множество преступлений, спокойно спал, игнорируя полицейский арест!

А потому, когда Чай Юнцзинь и другие храбро набросились на него, крича и ругаясь, срывая с кровати и надевая наручники, Ду Цзяньпин вдруг осознал некоторую комичность ситуации.

Чжоу Липин не сопротивлялся, даже не вскрикнул от боли, когда ему заломили руки, только слегка поморщился.

Ду Цзяньпин нашел выключатель у двери, щелкнул им, и после пары жужжащих звуков потолочная лампочка с хлопком осветила комнату. Та оказалась маленькой, около одиннадцати-двенадцати квадратных метров, и везде была грязь: под односпальной кроватью валялся носок с дыркой на большом пальце; зеленый шкаф в клетку был широко раскрыт, одежда в нем была свалена как в переполненной мусорной корзине; на сером компьютерном столе стоял старый компьютер Lenovo 586, клавиатура и мышь были покрыты пылью, рядом лежали стопки различных дисков – кроме «Троецарствия» и «Цивилизации II» там были в основном порнофильмы с японскими актрисами… В комнате стоял характерный удушливый запах подростка, а большие черные пятна вокруг батареи словно материализовывали этот тошнотворный запах. В северной стене был ряд окон, через грязные стекла виднелись похожие на тюремные решетки водосточные желоба, на подоконнике стояла шеренга обуви, слой плесени на подошвах был таким толстым, что почти склеил обувь с подоконником в темно-зеленую массу…

– Знаешь, почему мы тебя арестовали? Понимаешь, что ты натворил? Где спрятал орудие убийства? Есть ли сообщники? – На этот шквал полицейских вопросов Чжоу Липин молчал, сидя на полу в майке и трусах, позволяя делать с собой что угодно с безразличным выражением на покрытом угрями широком лице. Его холодный взгляд, казалось, замораживал каждый вопрос навечно.

При обыске комнаты Чжоу Липина были как разочарования, так и находки. Разочарованием стало то, что не нашли ключевую улику – молоток, которым были убиты четыре человека. Находкой – кроссовки под кроватью; даже невооруженным глазом было видно, что рисунок и износ подошвы полностью совпадали со следами, оставленными преступником на полу в доме Фан Чжифэна, там даже застряло несколько осколков стекла! Что еще важнее, отпечатки пальцев, взятые у задержанного Чжоу Липина, были немедленно отправлены в криминалистический центр районного управления, и компьютерное сравнение показало: они совпадают с отпечатками на оторванной пуговице с одежды Фан Чжифэна!

Когда Чай Юнцзинь приехал в больницу и рассказал об этом Фан Мэй, призывая ее «не бояться мести и говорить правду», она подняла здоровую руку, закрыла лицо и долго плакала, слезы струились сквозь пальцы. Потом она призналась, что Чжоу Липин был ее одноклассником, и они обычно обменивались мангой. В вечер происшествия Чжоу Липин пришел к ней домой забрать одолженную ей японскую детективную мангу и вдруг ударил молотком по затылку, но она увернулась, и удар пришелся по плечу; от боли она чуть не потеряла сознание. Чжоу Липин яростно набросился на нее, пытаясь изнасиловать, и как раз в этот момент вернулся отец, который, борясь с Чжоу Липином, крикнул ей запереться в спальне. Забежав в комнату и закрыв дверь на замок, она от страха не могла пошевелиться, и даже когда в гостиной все стихло, она так и осталась сидеть, сжавшись в комок и затаив дыхание, как живой плод в утробе умершей при родах матери.

Дело раскрыто!

Полицейские, которые почти два месяца днем и ночью боролись с серийным убийцей в западном пригороде, обнимались от радости, некоторые даже плакали от счастья. Ли Чжиюн узнал новости только на следующее утро, когда протрезвел. Он не ликовал, как остальные полицейские, и не расстраивался из-за того, что не смог лично поймать Чжоу Липина, а просто стоял в коридоре полицейского управления и курил одну сигарету за другой. Вечером коллега, возвращавшийся из столовой с едой, увидел пустой коридор, а на полу – кучку окурков, сложенную ногой в форме могильного холмика…

8

Трудно было сказать, усилился дождь или ослаб. Перед входом в маленький ресторанчик Ли Чжиюн посмотрел на лампочку над дверью – в бледно-желтом свете беспорядочно танцевали капли дождя, и его удивило, какими тонкими и прозрачными они были, словно каждая обладала собственной жизнью и даже судьбой, отчего казалась такой чувствительной и беспокойной.

Этот маленький ресторан в компаунде Цинта имел небольшой фасад и помещение всего на четыре столика. Зевающая хозяйка узнала Ли Чжиюна, сначала спросила, что они хотят поесть, потом пробормотала:

– Продуктов почти не осталось, если у вас нет особых предпочтений, я просто приготовлю что-нибудь из того, что есть! – сказав это, она отодвинула синюю занавеску у прилавка и ушла на кухню.

Ли Чжиюн взял со стола белый фарфоровый чайник с отбитым носиком и налил Линь Сянмину горячей воды.

– Завтра возвращаешься в университет?

– Да. – Линь Сянмин взял чашку и отпил глоток.

Ли Чжиюн вдруг почувствовал, что хочет сказать ему много всего, но не знает, с чего начать. Та отстраненная теплота, которая всегда присутствовала в Линь Сянмине, вызывала чувство близости, но не интимности – возможно, только с Хуянь Юнем он был другим? В любом случае, за эти полтора месяца совместной работы Ли Чжиюн, узнавая его все лучше, одновременно чувствовал все большее отчуждение, настолько, что каждый раз тщательно взвешивал слова, прежде чем заговорить.

Видимо осознав источник тишины в ресторане, Линь Сянмин разломил одноразовые палочки и, счищая с них заусенцы, поинтересовался:

– Я слышал, что вся следственная группа попала в список на награждение за заслуги, только тебя из него исключили.

– Да, потому что я слишком сильно избил Чжоу Липина. По правилам меня должны были уволить из полиции, но Ду заступился перед начальством, и все закончилось тем, что заслуги уравновесили проступок. – Ли Чжиюн достал из кармана пачку сигарет, долго искал зажигалку, но не нашел. – Но я не жалею, я хотел его избить, избить до смерти!

Линь Сянмин спокойно уточнил:

– Чтобы заставить его сказать, где орудие убийства?

– Это все отговорки, я, черт возьми, просто хотел его избить! – Ли Чжиюн яростно сломал одноразовые палочки, и только потом поняв, что их нужно было разламывать, раздраженно бросил их на стол. – Он убил стольких людей! Разве не заслужил побоев?! – говоря это, он вызывающе уставился на Линь Сянмина, но перед его спокойным как вода выражением лица постепенно опустил свой свирепый взгляд и отвернулся. Он долго смотрел на свое отражение в оконном стекле – всклокоченное, грязное, с налитыми кровью глазами, потом глубоко вздохнул, выдохнув на стекло большое белое облако пара, скрывшее это звероподобное яростное лицо.

За синей занавеской на кухне раздался звон сковородки и лопатки. Ли Чжиюн отпил горячей воды и низким голосом спросил Линь Сянмина:

– Говорят, ты подал начальству рапорт, настаивая, что Чжоу Липин не является настоящим преступником в «Деле о серийных убийствах в западном пригороде». Это правда?

Линь Сянмин кивнул:

– Да.

– Почему? На каком основании? – Едва утихший гнев снова вспыхнул. – Только потому, что не нашли тот молоток, ты хочешь позволить убийце четырех человек избежать наказания? Пусть он несовершеннолетний, но четырех жизней достаточно, чтобы он сидел до самой смерти!

– Возможно, ты не читал мой рапорт, – спокойно отозвался Линь Сянмин. – Я не отрицаю, что он убил Фан Чжифэна, но остальных трех жертв – Ян Хуа, У и Гао Сяоянь – по моему мнению, убил не он. Причин много и помимо того, что не нашли орудие убийства; самое важное, что в нападении на Фан Мэй способ и модель преступления существенно отличаются от предыдущих случаев…

– Я не вижу никакой разницы! – гневно перебил его Ли Чжиюн. – Просто в этот раз он не напал из подъезда, а вошел в квартиру после того, как ему открыли дверь!