Мой бессердечный муж (страница 9)
– Убери это!
Я широко взмахнула рукой, показывая на горшки с розами.
– Но… куда? – растерялся работник.
– Отнеси к покоям леди Морены. Немедленно!
В кухне тоже появились повора и их помощники. В очаге ярко горел огонь. Все с удивлением разглядывали меня.
– Молодая хозяйка, – разлетелся шепоток по кухне.
Но я не обратила на него внимания. Проверила все мешки, судочки и ящики, нашла рис, сварила для Рико жидкую кашку и бегом помчалась к себе в комнату.
Попугай уже пришел в себя и кашу есть отказался. Еще слабенький и вялый, он крутил головой и хрипел:
– Накорми Рико!
– Рико должен есть рис! – заявила я и поднесла крошку каши к клюву. – Хочешь жить, мерзкая птица, – прошипела я тихо, чтобы Роден не услышал. – Жри! Я тебя не для того всю ночь спасала, чтобы ты объявил мне голодовку.
И попугай словно понял меня: он клюнул рисинку, покатал ее во рту и проглотил. Я выдохнула, откинулась на спинку кресла, в котором сидела. И тут взгляд случайно упал на розу в колбе.
Это был новый шок.
Цветок, еще день назад бывший почти бесцветным, вдруг порозовел, а его серединка стала ярко‑красной.
Я кормила Рико, а сама не могла отвести взгляда от розы. Ее невероятное перевоплощение вызывало волнение. Может отравили не только Рико, но и цветок?
Или наоборот, это роза так плохо повлияла на попугая?
А может, замороженный цветок оттаял.
Или все намного проще: это новая роза, самая обычная, из кадок во дворе.
В голове были одни вопросы, на которые я не находила ответа. И спросить было не у кого: Роден куда‑то исчез.
Когда попугай наелся, я отправила его в клетку и подбежала к столу. Взяла в руки колбу, поднесла к свету. Солнечные лучи проходили сквозь прозрачные лепестки и сияли, как новогодние огоньки. А еще мне показалось, что бутон стал пышнее и крупнее. Я тронула один лепесток пальцем. Он сразу ответил нежной упругостью, но не погнулся и не сломался.
И тут я заметила: на дне колбы нет лепестков, хотя день назад они там лежали.
– Что за чертовщина? Рико, это та самая роза, которую никому нельзя трогать, или уже другая?
– Не т‑р‑р‑р‑огай р‑р‑розу… – раскатисто прохрипел попугай.
– Но как ее не трогать? Смотри, она совсем другая.
Я повернулась к птице, но попугай сидел на жердочке и невозмутимо чистил перья.
В дверь постучали и сразу ее открыли, в щель просунулась голова Литы.
– Молодая хозяйка, вам пора подавать чай господам.
– Обойдутся.
– Ой, вы еще в свадебном наряде!
– А во что мне переодеться? Что‑то в этих покоях я не заметила ничего приличного.
– Я сейчас.
Лита убежала и вернулась через несколько минут с целой компанией служанок. Они принесли тазик и воду для умывания, одежду и легкий завтрак. Я вдруг поняла, что смертельно устала, хочу спать, но еще больше мечтаю принять ванну.
– Это и все? Я теперь до гробовой доски буду плескаться в тазике? Здесь есть баня?
– Баня? – девушки переглянулись. – Есть купальня.
– Ведите меня туда.
– Но…
– Что «но»? Не желаю слушать отказ!
– Молодая хозяйка, купальня только для господ.
– А я кто?
– Вы марьяжная жена, и вам нужно подавать чай.
Я заскрипела зубами от злости. Мало того, что не спала всю ночь из‑за Рико, так еще подняли меня ни свет ни заря и гонят на работу.
Но тут в голове всплыли слова Неда:
«Если не будешь выполнять обязанности, пойдешь под суд».
– Ладно, сейчас выйду, – скрепя сердце согласилась я. – Приведу только себя в порядок.
Мне никто не помог ни прическу сделать, ни одеться, словно я из невесты перешла в другой статус и стала служанкой, но на ступень выше, раз мне доверили попугая, розу и чай для родственничков.
«Будем вам чай, – ворчала я. – Я уж постараюсь!»
Но стараться не пришлось. В кухне меня ждали уже приготовленные подносы, где стояли чайнички с горячим чаем, плошки с коричневыми кубиками, по виду напоминавшими тростниковый сахар, и розетки со сладостями.
– Этот поднос отнеси лорду Севану, – сказал главный повар.
– А что за чай?
Не дожидаясь ответа, я подняла крышку у чайника и принюхалась к пару. Приятно пахло чабрецом и мелиссой.
– Нельзя так делать, молодая хозяйка! – вскричал повар. – Вы потеряете аромат.
Я не испытывала к лорду Севану никакой ненависти, поэтому молча пошла за Литой к покоям хозяина.
– Что мне надо делать? – тихо спросила я служанку.
– Вы постучите и скажите, что принесли утренний чай.
Я так и сделала. Господин пригласил к себе в кабинет.
– Как ты спала? – спросил он.
Я уже открыла рот, чтобы рассказать об отравлении попугая, но прикусила себе язык. Я не знаю, кто хотел избавиться от птицы, и пока не расследую этот момент, лучше буду опасения держать при себе.
– Очень жёсткое ложе, – пожаловалась я. – И комната маленькая, я не чувствую её своей.
– Хорошо, я решу эту проблему.
Я вернулась в кухню и схватила новый поднос для леди Морены. Очень хотелось плюнуть в чай этой дамы, уж очень она была вчера ядовитая и вредная.