Мужик схватил меня за руку и дернул изо всех сил на себя. Я не понял, как так получилось, но мы свалились на траву средь бела дня в неизвестном месте. Хотелось списать это на отбитый подушкой безопасности рассудок, но что-то подсказывало мне, что все происходит взаправду.

– Куда это нас?.. Где мы? Что за хрень творится?!

– Я спасаю наши задницы – в прямом и переносном смысле. – Сумасшедший, выглядевший при дневном свете не таким уж и сумасшедшим, поправил задравшийся чехол. – Не благодари, я твой должник.

– И не собирался. Кто ты такой? Что происходит?

– Объясню, но чуть позже. Сатиры унюхают наш след и явятся сюда с минуты на минуту. Надо их запутать.

Калейдоскоп странных видений замелькал передо мной. Наверное, так бывает у людей, принявших тяжелый наркотик. Секунда – и перед глазами новая картинка: лес, горы, вода, огонь, вулкан, ураган, джунгли, динозавр, пытающийся отложить яйцо нам на голову, бескрайний снег, монгол с луком, какой-то лязгающий механизм с сильным запахом дыма, город с висящими в воздухе зданиями, ночь без звезд и шесть лун. Меня затошнило, вырвало, и я упал. Сил подняться не было никаких.

– Устал? Это с непривычки. Если хочешь быть здоров, делай с утра пробежку по мирам – бодрит и закаляет.

– Что происходит, мужик? Я погиб в той аварии, а ты мой проводник на тот свет? Мы стремимся к вратам рая, а за нами по пятам несутся черти? – Мое предположение даже мне самому показалось довольно логичным.

– Ну, мягко говоря, нет, ты жив. Помереть, как говорится, всегда успеем.

– Ладно, чувствую, адекватного ответа я от тебя все равно не дождусь. Да и есть ли ты на самом деле? Воспаленный бред умирающего тела.

– Что-то долго ты помираешь тогда. Все коматозники рассказывают про тоннель и свет в его конце, а тебе что, по индивидуальной программе видения подключили? Все по-настоящему. Ты – жертва обстоятельств, я – похоти. Пока нам по пути. Еще пару сотен миров пробежим, и можно будет взять отдых на сутки.

– О каких мирах ты говоришь?

– О таких, через которые я тебя протащил. Ты что, ничего не заметил?

– Это было похоже на наркотические галлюцинации.

– Сам ты похож на наркотическую галлюцинацию. С твоим-то кругозором, полученным в общеобразовательной школе, только о мирах и спрашивать. Ты кто?

– В смысле – «кто»? По профессии?

– По жизни кто. Ты слепец, который двигается на ощупь. – Мужик закрыл глаза и изобразил слепого, нащупывающего руками препятствия. – Мир другой, он сложный, но если его понять, то очень простой. Он как книжка, в которой бесконечное количество страниц. Ты жил до этого только на одной и то двигал пальчиком по одной строчке. Каждый мир – страница, а я читатель, который научился слюнявить палец и переворачивать их.

– Ты мне хочешь рассказать о параллельных вселенных?

– Каких вселенных? От слова «вселенная» веет чем-то непостижимым. Мир – чувствуешь разницу? В этом слове сразу представляешь всё и в первую очередь тех, кто в нем живет. А слово «вселенная» дышит космическим вакуумом и далекими звездами. Воображение – первая вещь, которая нужна для того, чтобы перевернуть страницу. Будешь воображать, как учили в школе, – попадешь куда-нибудь между Бетельгейзе и Ригелем и превратишься в замерзшую глыбу.

– Меня мутит. Кажется, у меня сотрясение мозга.

Пытаясь поверить в то, от чего я был далек и что казалось полным бредом, добился только того, что у меня снова начались рвотные позывы.

– А ты проблюйся, выгони из себя всё, что мешает открыть глаза.

Меня вывернуло одной желчью. Еда закончилась еще в прошлый раз.

– Ничего, вот запутаем следы – отведу тебя на Сантию подлечиться. Местечко, я тебе скажу, райское.

– Не надо мне никаких местечек, домой хочу.

– А что дома? Разборки, исчез с места ДТП, труп сбитого человека припрятал, а сам сбежал. Зачем сбежал и где труп спрятал? – Мужик ткнул меня под ребра.

– Я корову сбил, там и шерсть, поди, осталась.

– Хорошо, где корова? Разделал и в морозилку, а может, продал оптом всю тушу?

– Разберусь, не маленький.

– Это хорошо, что ты дипломат высшей пробы. На надгробном камне так и напишу: «Ушел разбираться».

Меня взбесили его подколки. Я и так чувствовал себя разбитым и потерянным, а его шизофренические комментарии только усиливали мое тяжелое состояние.

– Пошел ты, мудак! – Гордо выпрямив спину, я направился вперед.

Куда я надеялся прийти? В первую очередь я хотел прийти в себя. Закончить весь этот цирк с мирами, погонями, придурком, одетым в чехол от сиденья. Хотел дать понять врачам, откачивающим мое пострадавшее тело, что их реанимационные действия должны принести пользу.

– Попробуйте электрошок! – крикнул я в небо. – Вколите адреналин в сердце! Я хочу жить! Мне тут не нравится!

Вдруг острая боль пронзила мою правую ногу чуть выше щиколотки. Я дернул и замотал ею, крича от боли.

– Это что, электрошок в ногу или мои родственники согласились на эвтаназию? – Небеса мне не ответили.

Мне стало интересно узнать, кто причинил мне такую боль. В камнях, спрятавшись среди чахлой растительности, сидело нечто, само похожее на колючку. В отличие от травы, ее конечности не трепало ветром. Они угрожающе шевелились сами по себе. Второй раз наткнуться на его колючки желания не было никакого.

Я обернулся. Мой придурочный друг смотрел на меня с ехидной усмешкой, уткнув руки в боки. Он что-то знал, а мне нужна была ясность. Ничего не оставалось, кроме как топать назад, внимательно глядя под ноги.

– Однажды, – начал рассказ мужик, когда я подошел достаточно близко, – меня попросили отвезти главбухшу одной крупной фирмы на демонстрацию, так сказать, миров, тяжелых для восприятия человеческой психики. Не хотели убивать ее, потому что деньги надо было вернуть, да и муж у нее в МВД не последним человеком числился. Так вот, она столкнулась лицом к лицу с таким ужасом, что тебе и не снилось, но при этом она держалась гораздо адекватнее тебя. Не бегала куда попало, не просила бога разверзнуть небеса и явить свою благодать.

– Так она просто готова была, знала, что в ад попадет. А меня-то за что?

– А ты что, святой? Извини, не заметил. У тебя в бардачке «Пентхауз» лежал. Молился на него? Покажи руки!

– Иди ты! Он там лежал еще у старого владельца. Ладно, веди меня, куда собирался. Чем раньше покончим с этим, тем лучше.

– Ха! Ты неисправим.

– Какой есть. – Я вдруг понял, что до сих пор не знаю имени мужика. – Тебя как зовут? Апостол Петр?

– Ты что, религиозный фанатик? Нет у меня одного имени. В каждом мире меня зовут по-разному. Некоторые из них ты даже не сможешь произнести, например, это.

Он набрал воздуха в легкие и изобразил череду разнообразных звуков. По мне, он просто кривлялся. Мужик покраснел на исходе воздуха и последние звуки изобразил надрывным сипом.

– Не дотянул до полного, – пожаловался он.

– Спасибо, но я не стану тебя звать этим именем. Как тебя зовут на Земле?

– Вольдемар.

– Что, прямо Вольдемар?

– Не только, еще Вован – юный падаван.

– Так ты Владимир?

– Пусть будет Владимир, хотя меня сто лет так не называли.

– Нет, пожалуй, Вольдемар тебе идет больше.

– Отлично. А ты кто?

– Я? – Почему-то в этих обстоятельствах мне не захотелось называть имя, данное мне родителями. – Жора, – представился я.

– Жора-обжора. Очень приятно.

Мы пожали друг другу руки. Только сейчас я внимательно рассмотрел человека, так неудачно пересекшего мне дорогу. Вольдемар, одетый в мой чехол, был смешон. Я представил его в обычной одежде, но почему-то ощущение, что он будет смешон и в ней, осталось. Кажется, дело в его глазах. Они выражали какую-то гипертрофированную несерьезность. В матерном языке есть отличный синоним слову «оболтус». Так вот, этот тип был самым натуральным оболтусом в матерном смысле. Несмотря на свой возраст, который я оценил в тридцать – тридцать два, его глаза выглядели лет на десять в лучшем случае.

– Ну что, Жорж, пора идтить. – Вольдемар подскочил на месте и притопнул, будто застоявшийся конь от нетерпения.

– Пошли, раз надо.

Я сделал шаг и оступился. Нога, в которую меня кольнуло местное животное, онемела.

– Что? – Вольдемар глянул на меня подозрительно.

– Кажется, эта колючка была ядовитой.

– Черт! – Мой спутник нервно забегал вокруг. – Прибить тебя, чтобы не достался живым? Что? – Он уловил страх в моих глазах. – Еще спасибо скажешь. Чего сразу не отсосал-то яд?

– Я не знал, что она ядовитая!

– Не знал он. Надо понимать, что мы из другого мира и местный может быть для нас очень опасен из-за низкой резистентности нашего иммунитета к чужой заразе. В другой раз, если выживешь, когда тебя кто-то ужалит, укусит или плюнет в глаз, сразу отсасываешь. В смысле яд.

– Как из глаза-то?

– Попросишь кого-нибудь, если жить хочется. Ну-ка, сделай шаг.

Я оперся на больную ногу. Она была словно не моя, как протез. Быстро подставил здоровую, чтобы не упасть.

– Ясно. – Вольдемар упер руки в боки, отчего чехол растопырился в стороны колокольчиком. – Надо искать транспорт.

– Я могу потихоньку идти.

– С такой скоростью мы попадем только в одно место – на эшафот. Оставайся здесь, я скоро верну…

Вольдемар исчез, не успев договорить. Только что стоял передо мной и, сделав незаметное движение, растворился в воздухе, будто его и не было. Я огляделся. Серая каменная полупустыня от горизонта до горизонта. Жаркий ветер неспешно полировал ее камни и трепал скудную растительность. Мне стало страшно. А что, если меня оставили здесь навсегда? Одного в неизвестном месте, из которого живым не выбраться. Паника заставила меня бессмысленно метаться. В моем состоянии это было похоже на неловкие ковыляния одноногого пирата по палубе в сильную качку. Я даже упал. Мое лицо оказалось рядом с животным, похожим на колючку. Это подействовало отрезвляюще. Не хватало, чтобы меня укусили в лицо. Если оно онемеет вместе с языком и мозгом, меня можно будет смело бросать здесь на произвол судьбы.

Пришла мысль: а если это место и есть тот мир, который я заслуживаю? Вот как я жил? Эгоистично, деньги любил, не уважал людей, реализовывал свое эго через дорогие вещи. В противовес этому получил вот такие камни, между которыми сидели ядовитые твари, выглядящие как гадости, совершенные мной при жизни. Не так я себе представлял потустороннюю жизнь. Чище, воздушнее, если хотите. Все в белом, как перышки, добрые, лучистые. С хрена ли? Жил как говно – так и прими, что заработал. Мне стало смешно, когда я представил своего начальника, до уровня злодейства которого мне было очень далеко. Его точно ждал котел с кипящей смолой. А мне – так еще и ничего расплата, если сидеть на месте, то и не страшно.

А вдруг это никакой не ад и не рай? Что, если все устроено так, как преподнес странный мужик? Тогда я мог умереть от теплового удара или обезвоживания. Вольдемар просил ждать его на этом месте. Хорошо, буду ждать, пока жажда не станет невыносимой.

Прошло гораздо больше часа. Какое-то нереальное белое светило над головой раскалило камни до такой степени, что они жгли мне ноги через подошву ботинок. На одежде выступили белые солевые пятна. Из моего организма постепенно уходила с потом вся влага. Язык царапал нёбо, а мысль податься куда-то за водой все еще казалась преждевременной. Наверное, я уже перешел грань, отделяющую силу воли от принятия смерти. Что ж, еще часок – и моя высохшая мумия будет пугать местных ядовитых существ.