– Я понял, что вы питаетесь чужим воображением, потому что у вас нет своего. А уж я могу такого вам навоображать, что вы животы свои надорвете и лопнете от смеха.

– Прошу, пощадите. Я один воспитываю сына, нам очень тяжело.

– То-то я смотрю, вы оба с голоду пухнете.

Я обвил кольцами сосуд с Антошем и вытряхнул его оттуда. Змей упал и остался лежать на месте.

– Изверги. Сейчас бы вас на кусочки порезать, да времени нет. Антош, вставай, мы уходим. Где тут у вас выход?

– Вот он! – выкрикнул папаша.

Что-то темное метнулось под мое воображаемое змеиное тело, и пол разверзся под ним. Я едва успел схватить Антоша. Мы не провалились вниз. Рука Ляли держала нас очень крепко. Я представил себя драконом и сразу же обрел кожистые крылья и вырывающееся из пасти огненное дыхание. Размахивая крыльями, мне удалось вырваться из затягивающей дыры. Для профилактики я дыхнул огнем в сторону вероломного родителя.

– Что, жабоид, потягаешься с моим воображением?

– Уходите, оставьте нас, – упал он на колени и пополз в мою сторону.

– В следующий раз я вытащу вас в свой мир, посмотрим, как вам это придется по вкусу.

Я вернулся назад в машину. Открыл глаза и понял, что тяжелый груз у меня на ногах – это Антош. Змей открыл пасть. Его язык свесился почти до пола. Борис приоткрыл дверцу, чтобы при первых признаках змеиной агрессии выбежать на улицу.

– Не бойся, он добрее нас. Ему бы сейчас сто грамм для сугрева и для восстановления воображения.

– Так у нас есть спирт, – ответил Борис. – Петр, достань мой термос.

– Так ты говорил, что в нем отвар шиповника.

– Так я перепутал. Не отвар, а настой.

Ляля подняла голову змея и положила ее себе на колени.

– Бедняга! Что там произошло?

Я описал ей в двух словах, как существа питались воображением нашего друга.

– Ой, бывает же такое. Представляю, как можно ожиреть на чужих фантазиях!

– Так они и ожирели. Два кабана размером с эту машину. Так-то в этом междумирье прикольно, можно получить все, что представишь, прямо как волшебник.

– Через неделю от скуки сдохнешь, когда нечего уже будет воображать.

– Точно, и сам станешь, как паук, вылавливать мух с воображением.

В окошке появился затертый термос. Борис принял его, привычным движением свинтил крышку и втянул носом идущий изнутри аромат.

– Мой рецепт, лечебный. Шиповник, мед, чабрец и немного тысячелистника для улучшения моторики желудка. Открой бардачок, – попросил он кошку.

Ляля замешкалась. В ее мире ручки на всем, что можно было открыть, делали более явными. Я помог ей.

– Стакан достань, – продолжил Борис.

Ляля вынула стакан и осторожно понюхала его. Ее передернуло. Она передала емкость Борису. Водитель не глядя дунул в сосуд, выгоняя пыль, и плеснул через край термоса красноватой жидкости.

– Бальзам, панацея, – произнес он с любовью и передал мне стакан. – Нашатырь вашему дружбану надо, чтобы в себя пришел, иначе мимо рта прольет.

Почти сразу из окошка появилась рука Петра с ваткой, сильно пахнущей аммиаком.

– Я тут уже давно прикладываюсь, все надеюсь прийти в себя.

Я взял ватку и приложил ее к изумрудному носу змея. Антош дернулся и приоткрыл глаза. Тонкие щелки зрачков медленно переместились, будто у него не осталось сил даже двигать глазами.

– Привет! – Кошка провела по голове змея рукой. – Это мы с Жоржем.

– Здорово, Большой Змей, открой рот, я волью тебе лекарство.

– М? – не открывая рта, переспросил змей.

– Отличная настойка, которая вернет тебя к жизни. – Я показал ему стакан с жидкостью.

– М-м-м, – сообразил змей и медленно разинул огромный рот.

Борис смотрел на это с видом человека, на глазах которого осуществляется первая встреча людей с пришельцами. Ляля приподняла голову Антоша, а я влил в пасть настойку. Змей громко сглотнул и снова закрыл глаза.

– Зеленый змий, – пояснил я шокированному Борису процесс лечения друга.

Антош пролежал без движения минуту или больше. Внутри него, судя по доносящимся звукам, начались процессы активной жизнедеятельности. Вдруг Антош резко открыл глаза, поднял голову и посмотрел на нас.

– Что? Это мне не кажется? Жорж, Ляля, это правда вы?

– Правда, Антош, это мы. – Кошка нежно провела ему рукой от носа к шее. – Жорж вытащил тебя.

– Мы вытащили вместе. – Я не был эгоистом.

– Как вы догадались? – спросил змей слабым голосом.

– Вот так, захочешь спасти друга – начнешь ворочать мозгами.

– Эти твари питаются нашими эмоциями. Любят что-нибудь веселое, легкое. Выжали меня так, что я ни о чем не хотел думать, кроме смерти. Сволочи. – Антош закрыл глаза.

– Ничего, теперь всё в прошлом. – Ляля продолжала гладить змея.

– Жрать хочу, – отрывисто произнес змей в несвойственной для прожженного интеллигента манере.

Я понял, что с собой у нас нет ничего съестного, значит, надо идти в миры, где можно перекусить.

– Борис, трогай, – попросил я водителя и сконцентрировался на накрытом обеденном столе – предпочтительно на открытом воздухе.

Мое воображение быстро нашло отклик. Скорая помощь выкатилась под сень берез к деревянному столу, накрытому яствами в старинном стиле. Самовар, из которого еще курился дым, с ожерельем из сушек в центре стола, деревянные чаши с фруктами, похлебками и жареным мясом. Людей рядом не было видно, как я и представлял себе. Борис остановил машину.

– За чей счет банкет? – спросил он, не сводя глаз с запеченной свиной коленки.

– Вообще надо привыкать к тому, что в мирах можно разжиться чем угодно бесплатно. Нужно только не терять бдительность, если хозяин объявится. Угощайся, не переживай. Считай, что это подношения богам, то есть нам.

Борис ухмыльнулся. Стукнул в заднюю стенку костяшкой пальца:

– Петруха, обед.

Мне, как в старые добрые времена, когда я только познакомился с Антошем, пришлось нести его на себе. Он был тяжел и даже не пытался хоть как-то помочь мне взвалить его тело на плечи. Когда змей страдал, он делал это на все сто процентов.

Вокруг стола находились лавки, вырезанные из свежего дерева. Они даже не успели потемнеть на воздухе.

– Не отравленное? – Петр принюхался к блюдам. – Что-то я не верю в халяву.

– Прекрати, мы не новички в этом деле, сто раз ели в разных мирах и даже несварения ни разу не заработали.

– Да, только похмельный синдром, – добавила Ляля. Она сразу потянулась за мясом. Взяла телячьи ребрышки и откусила солидный кусок.

– Ну как? – поинтересовался я.

Ляля погоняла по рту откушенный кусок.

– М-м-м, вкус немного необычный, какие-то непривычные специи, видимо, но в целом недурно. Присоединяйся.

Не знаю почему, но я решил повременить. Дело в том, что я представил просто еду, не заботясь о том, какие у нее будут свойства. Петр решил начать с фруктов. Он уминал сочные плоды, похожие на персики, разбрызгивая вокруг себя сок.

– Аккуратнее, Петруха, у меня майка новая, полгода еще не ношу. – Борис не замечал, как жир со свиной коленки стекал у него по подбородку и капал на майку.

Я решил, что пора покормить Антоша. Змей лежал вдоль лавки. Я поднял его голову и положил на стол. Антош приоткрыл глаза.

– Что ты хочешь? – спросил я его.

– Всё, – ответил он еле слышно. – Клади в рот, а я буду жевать.

Антош открыл рот. Я бросил в него несколько виноградин. Змей почувствовал их присутствие и принялся медленно жевать. Проглотил и снова открыл рот. Мясо я опасался ему давать, не зная, сколько времени, он провел совсем без еды. Разломил персик, вынул косточку и положил ему в рот обе половины. Змей пару раз шевельнул челюстями и проглотил.

– Запить, – попросил он.

– Сок, квас?

– То же, что и в прошлый раз.

Борис услышал просьбу, поднялся из-за стола и направился к машине за термосом. Его качнуло.

– Ох, чтоб тебя, штормит. Вроде и не пил. Инсульт, что ли, приближается? – забубнил он.

Ляля поднялась и потянулась через стол за куском нарезанного пирога, из которого торчал кусок красной рыбы. Она оперлась на одну руку, а вторую приложила ко лбу.

– Что-то голова кружится. Слабость какая-то.

Я сразу понял, что с халявной едой не все так просто.

– Ляля, Петр, больше к еде не притрагивайтесь. Бегом в машину.

Я схватил вяло протестующего змея, повесил его на шею, ухватил за руку кошку и направился к машине. Борис из нее так и не показался. Салон сотрясал могучий храп. Накрытый стол оказался приманкой, но кто мог знать, что мы появимся здесь? Возможно, эта еда действительно предназначалась совсем не нам.

Петр помог мне сгрузить змея и усадил теряющую сознание Лялю.

– Слушай, ты же врач, сделай что-нибудь, как при отравлении.

– Сделаю, – пообещал тот.

Я сел за руль и, когда захлопнул дверь и бросил последний взгляд на стол-приманку, обомлел. Пространство вокруг стола принялось быстро трансформироваться, будто голограмма, а сквозь текстуры березового леса проступили фигуры существ, направляющихся в нашу сторону.

– Твою ж… светлейшую персону отрадно видеть нынче нам.

Что-то в последнее время на нас объявили охоту какие-то существа, умеющие по-своему обращаться с пространством. Зачем им при таких способностях нужно жить как примитивным паукам, расставляя приманки и вылавливая таких умных существ, как мы? Я закрыл глаза и представил безопасный мир с речкой. Тягучая мысль, будто отупляемая чужим разумом, никак не хотела уцепиться за знакомый образ.

– Антошка, быстрее бы ты пришел в себя. В одиночку стало совсем трудно бродить по мирам.

Я напряг все силы, будто тягал двухпудовую гирю, надавил на газ и направил машину прямо на «хищников». Глаза у меня были закрыты, поэтому я не знал, чем был вызван удар о бампер скорой помощи. Открыл я глаза, когда почувствовал, что мир поменялся.

– Наелся, блин, рябины! – Я стукнул кулаком в клаксон.

Сигнал коротко звякнул. Выходит, в прошлые наши путешествия по мирам нам либо глобально везло, либо мы перешли на новый уровень, на котором такие ловушки – обычная вещь. Из салона доносился храп Бориса.

– Живы? – спросил я через окно.

– Живы. Никаких угнетений функций организма не заметно. Они спят.

– Ясно. Мы им были нужны живыми. С нас хотели постричь какую-то шерсть, как и с Антоша. Думаю, эти твари тоже питаются чем-то нематериальным, типа наших эмоций.

– Звучит безумно, но я начинаю привыкать.

– А на тебя не подействовало?

– Вроде нет. Я не ел мясо.

– Антош тоже не ел.

– Ваш друг не спит.

– Что? Антош, ты что молчишь, подлец? – Я уткнулся в окошко, в которое мое лицо не помещалось полностью.

Змей смотрел на меня желтым немигающим взглядом.

– Мне гораздо лучше, Жорж. Если бы еще немного того напитка, я бы совсем пришел в норму.

– Конечно. Я сейчас переберусь к вам.

Борис держал термос в руках. Я вытащил его, свинтил пробку, одновременно являющуюся и стаканчиком, и плеснул в нее остро пахнущей жидкости. Сам сделал глоток, чтобы прочистить ум, пребывающий в каком-то заторможенном состоянии, остальное вылил в заблаговременно разинутую пасть Антоша.

Алкоголь помог и мне, и змею.

– Всё теперь не так, как было в первый раз, – произнес я печально. – Однако нас снова преследуют неприятности, как в начале первого путешествия.

– Они даже более непредсказуемые и опасные. Я думаю, что это какой-то эмоциональный подуровень вселенной, в котором развелись паразиты, питающиеся за счет чужих чувств. – Антош, кажется, окончательно пришел в себя, раз делал такие глубокомысленные заключения.

– Это да, я даже видел, как тот мелкий ублюдок высасывал из сосуда, в котором ты сидел, твои радужные эмоции.

– Я всегда вспоминал наши приключения, чтобы накормить эту скотину ненасытную. Что, мои мысли выглядели красиво?

– Очень. А почему эти жабобегемоты держали всех в сосудах?