– Все, что касается тебя, – мое дело. – Йонас беззастенчиво подмигивает, не отводя взгляда.

Поль плавно кладет вилку рядом с тарелкой, вновь встречается взглядом с Йонасом и медленно произносит:

– Это нужно будет исправить.

Его улыбка холодная, а в глазах такая ревность, боюсь, мне не поможет даже вино…

Глава 9

Поль

Он мне не нравится. Нет, не так. Он приводит меня в бешенство. И, что хуже всего, я почти уверен – именно этого он и добивается. С глубоким вдохом медленно сжимаю и разжимаю кулаки под столом, пытаясь удержать раздражение, которое рвется наружу. Что он вообще тут забыл? Какого черта Эмма пригласила его? У него даже имя дурацкое – Йонас. Так и хочется зарифмовать с чем-то, что начинается на А, продолжается буквами Н и У и заканчивается на С. Придурок.

– Как там Полин? – спрашивает Амели с улыбкой.

У моей сестры есть уникальный талант – притворяться идеальной перед родителями своих друзей. Все уверены, будто она ангел во плоти, и искренне радуются, что их дети с ней дружат.

– У нее все хорошо, – без лишних деталей отвечаю я.

На самом деле этой ночью она разбудила меня звонком, требуя объяснить, что происходит с Эммой, почему та внезапно прекратила выкладывать посты в «Тиктоке» и не отвечает лучшей подруге. Мне пришлось рассказать все. Да-да. Про торговый центр. На меня орали минут двадцать, осыпали всеми возможными ругательствами, а потом просто бросили трубку.

Классическая Полин.

– Кто еще хочет вина? – спрашивает Жером, в руках у него третья по счету бутылка.

Эмма медленно поднимает палец вверх, словно этот жест требует от нее невероятной концентрации:

– Мне, пожалуйста.

Жером мешкает. Он явно заметил, что сегодня дочь пьет больше, чем обычно.

– Ты уверена? – аккуратно, с легкой улыбкой, уточняет он.

– Да, кажется, тебе на сегодня хватит, – беспардонно вставляет этот идиот Йонас, вопросительно взглянув на Эмму, будто удивлен тем, сколько она выпила…

Полнейшее отсутствие такта и воспитания. Эмма медленно поворачивает голову в его сторону, в ее пьяном взгляде мелькает угроза.

– Я тебя спрашивала?

Он поднимает руки в знак капитуляции, уголки его губ приподнимаются с ухмылкой.

– Справедливо!

– Папа, с каких пор мне нельзя вина? – тянет Эмма недовольно.

– Детка, тебе можно все на свете. – Жером тепло улыбается, но взгляд у него обеспокоенный.

Он мягко проводит рукой по волосам дочери и все же наполняет ее бокал. А потом, как бы между прочим, спрашивает:

– Останешься у нас на ночь?

Анабель и Лили тем временем убирают грязные тарелки со стола и приносят десерт – тарт татен^[4] и сырную тарелку.

– Нет! Я буду ночевать у себя! – воинственно заявляет Эмма. – И я вообще не боюсь!

Жером во все глаза смотрит на дочь, его брови удивленно поднимаются, а в глазах читается растерянность.

– Я провожу ее, – встреваю в разговор.

– Ну конечно. Ты ее проводишь, – фыркает Йонас, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. – А ничего, что она пришла со мной?

Я сжимаю челюсть.

– А уйдет со мной.

Йонас театрально стучит пальцем по подбородку:

– Почему ты в этом так уверен?

Прежде чем я успеваю ответить, Эмма резко отодвигает стул, и ножки со скрипом скользят по паркету.

– Если вы оба не прекратите, – зло сузив глаза, выпаливает она, – то я попрошу Лили и Адама проводить меня.

Я прикрываю глаза, сдерживая улыбку. Эмма редко бывает такой вспыльчивой. Если бы не вся эта ситуация, я бы даже насладился моментом. Амели, заметив напряжение за столом, решает разрядить обстановку. Она берет нож и аккуратно нарезает тарт, раскладывая его по тарелкам.

– Обязательно попробуйте, – говорит она с мягкой улыбкой. – Я специально попросила Лили заказать тарт к сегодняшнему ужину, в буланжери на углу его делают восхитительно! Он словно тает во рту!

Йонас, не проявляя интереса к десерту, тянется к сырной тарелке.

– Я предпочитаю сыры, – медленно тянет он, накалывая на вилку кусочек камамбера, и лениво бросает взгляд в мою сторону.

Он намазывает сыр на багет и поливает его инжирным вареньем.

– Скажу честно, не знаю, как жил в Германии без вашего французского…

Он намеренно делает паузу, притворяясь, будто забыл слово. Наконец его голубые глаза загораются, и он провозглашает:

– Вонизма!

Комната замирает, все уставились на Йонаса, который продолжает жевать с довольным видом, будто не оскорбил только что французское наследие. Я так полагаю, это мне за картошку… Тушé!

Неожиданно Эмма и Адам взрываются смехом.

– Ты тоже вспомнил? – спрашивает она, заикаясь от хохота.

– Такое не забыть! – отвечает Адам, тоже задыхаясь от смеха.

Я принимаюсь за кусок тарта. Сладость карамелизованных яблок и хрустящая корочка идеально сочетаются, но я не могу полностью насладиться вкусом. Они часто делали так в школе. Переглядывались и начинали смеяться. На вопрос о том, что их так развеселило, они лишь отмахивались: «Это наша общая шутка, ты не поймешь». Таких тайных общих шуток у них было много. И всегда в такие моменты я чувствовал себя лишним.

Жером улыбается, Лили смотрит на них с теплотой. Всем приятно видеть, как они вновь начинают общаться. Всем, но не мне… Поэтому я вспоминаю моменты, когда давал Адаму по морде, и на душе тоже становится теплее. У каждого свои способы поднять настроение.

– Стойте. – Йонас хмурится. – Вы двое, – он переводит указательный палец с Эммы на Адама, – да вы встречались! – Догадка даже заставляет его присвистнуть.

За столом повисает гробовая тишина.

– Мы друзья с детства, – подает голос Адам и наклоняется над столом, оглядывая Йонаса прямым и угрюмым взглядом.

О, мне знаком этот взгляд! Каждый раз перед дракой он смотрел на меня именно так. Какая ностальгия! Может, Адам впервые сделает что-то хорошее – а именно сломает немцу нос? Сломать мой ему однажды удалось.

Йонас нахально усмехается.

– Дай угадаю! Вы лучшие друзья?

Эмма так резко встает со стула, что тот с грохотом падает на пол.

– Дай угадаю, ты первый и последний раз приглашен на семейный ужин.

– Ты недооцениваешь мои способности, – сообщает наглец.

Да что с ним не так.

– Пап, Амели, я, пожалуй, пойду, – лепечет Эмма, глядя себе под ноги.

Я тоже встаю со стула и медленно направляюсь к ней:

– Пошли.

Эмма не смотрит на меня.

– Знаешь, – запинается она, – я лучше пойду с Йонасом.

– Ты что? – Мне, должно быть, послышалось.

– Мы же соседи… – Эмма трет глаза. – Логично, что лучше… зачем тебе ехать не в ту сто…

Злость вспыхивает как пожар.

– Я тебя с ним не отпущу, – отрезаю я.

Йонас поднимается со стула, и, прежде чем он успевает открыть свой поганый рот, я обрываю его:

– Скажи хоть слово, и я тебе врежу.

– Ситуация начинает мне нравиться, – широко улыбаясь, сообщает чертов ублюдок.

Я сжимаю кулаки и направляюсь к нему. Жером встает между нами.

– Парни, парни, – начинает он. – Адам, может, поможешь?

Адам оглядывает Йонаса сверху вниз:

– Я скорее помогу Полю.

Глаза Эммы широко распахиваются, она прикрывает ладонью рот, заглушая удивленный вскрик.

– Кажется, ты тут никому не нравишься.

– Самое главное, что я нравлюсь Эмме, – сладко тянет он.

Как же я мечтаю врезать по этой самодовольной морде!

– Пошли, принцесса, отведу тебя домой, – продолжает ворковать Йонас.

Эмма смотрит на меня, в ее зеленых глазах столько растерянности и грусти.

– Поль, – шепчет она извиняющимся тоном.

Я качаю головой и обнимаю ее. Плевать, как это выглядит со стороны.

– Мне все равно, что ты там себе надумала… Но это я… просто я… С каких пор ты меня избегаешь?

Глава 10

Эмма

Я хочу поцеловать его. Пьяные мысли. Абсолютно нелогичные и глупые.

– Эмма, – произносит Поль своим глубоким, завораживающим голосом, и я готова растечься лужицей у его ног.

Крепкие руки обнимают меня за плечи и шею. По затылку бегут мурашки. Мы слишком близко. И мне бы очень хотелось, чтобы его дыхание пахло чертовым камамбером, без которого не может жить Йонас… Но дыхание Поля сладкое, с запахом карамельных яблок, и приятно щекочет кожу.

Я утыкаюсь носом в его шею. Не специально. Поддавшись глупому порыву. Я бы хотела, чтобы он пах потом и нестираными носками, а может, какой-нибудь лечебной мазью, но все, что слышит мой нос, – чистое, приятное, терпкое, мужское. И это сводит меня с ума. Было бы намного проще, если бы он не был таким привлекательным и не вызывал во мне этих чувств.

Его руки спускаются по моей спине. Сущее наслаждение, граничащее с мукой. Я бы хотела, чтобы прикосновения Поля вызывали у меня дискомфорт, даже рвотный рефлекс, но его руки на моем теле – это что-то неземное, идеальное. Его ладони словно были созданы для моей талии. Он и я, как детальки лего, подходящие друг другу, защелкнулись в нужных местах.

– Пошли со мной, – шепчет он, и нервная дрожь пробегает вдоль позвоночника.

Если я уйду вместе с ним, то в поисках тепла, любви и безопасности… я совершу ошибку. И это будет уже во второй раз. Один раз можно ошибиться и сделать вид, что ничего не было. Но дважды… Я не смогу смотреть ему в глаза. Даже сейчас не могу заглянуть ему в лицо и придумать внятное оправдание, почему мы не можем пойти вместе.

Ведь все, что рисует мой мозг, – это то, как я медленно снимаю с него поло, которое так удачно подчеркивает ширину его плеч. Затем я проведу рукой по твердому прессу, ощущая под пальцами дорожку волос, ведущую к…

Боже! Зачем я столько выпила?!

– Я не могу. – Мой голос не слушается, хрипит под натиском эмоций.

– Не уходи с ним… – Поль не просит – он требует.

Я делаю шаг назад, выбираюсь из его объятий и смотрю в стену:

– Всем спасибо за ужин, но я что-то устала. – Сглатываю нервный ком. – Йонас, пошли.

Немца не надо просить дважды – услышав свое имя, он чуть ли не вприпрыжку выскакивает в коридор.

– Еда была восхитительна! Ваше пюре я нескоро забуду… такого вкусного не ел даже в Германии! – выпаливает он, на ходу натягивая вещи.

Поль молча следует за Йонасом, и я, зная, как он любит решать проблемы кулаками, хватаю его за локоть.

– Ты куда?

– Собираться, – грубо отзывается он.

– Зачем? Я же сказала…

– Я слышал, что ты сказала, – рявкает он. – И пойду с вами.

– Но…

– Это не обсуждается, Эмма. – Я чувствую, что Поль едва сдерживает злость. – Мы идем втроем, – заявляет он тоном, не терпящим возражений.

Йонас открывает рот, готовый высказать все, что об этом думает. Но я слегка качаю головой, и он с кислым выражением лица сжимает губы в тонкую линию.

– Хорошо, пойдем втроем, если ты переживаешь… – соглашаюсь я, решая не давить на Поля слишком сильно. Он упрямый, и никому в этой комнате не под силу его переубедить – это я знаю наверняка.

Поль поднимает на меня зеленые глаза, в которых назревает торнадо.

– Переживаю? – повторяет он за мной с недовольством. – Ну да, конечно, Эмма, – кривится мой лучший друг. – Я переживаю.

– На твоем месте я бы тоже… – Йонас хохочет в кулак, – переживал, – дразнится негодник, зачем-то рисуя в воздухе кавычки.

Амели выходит из кухни с пакетами из папиного ресторана.

– Тут все, что вы оба любите, – говорит она ласково, передавая угощения в руки Поля.

Тот принимает пакеты с каменным лицом.

– Спасибо, – бормочет он.

Йонас с любопытством сует нос внутрь и присвистывает:

– А для меня такого счастья не будет?

Я наблюдаю, как вытягиваются лица всех присутствующих, и начинаю громко хохотать. Этот Йонас, со своим прямолинейным характером и полным отсутствием такта, – настоящая диковинка.