Перед прелестным евнухом стоял мужчина средних лет. Лицо его заросло щетиной, что свидетельствовала о вопиющей небрежности. Узкие, по-лисьему хитрые глаза таили в себе и холодный разум, и тень безумия. В правом блестел монокль. Губы господин растянул в беспечной ухмылке. Обыкновенно он носил одежды военачальника, но его облик куда больше соответствовал кабинетному ученому.

Этого человека звали Лакан, и он служил военным стратегом. В иные времена, пожалуй, его бы прозвали вторым Тайгун-ваном, но в нынешний век считали лишь чудаком, каких поискать. Он принадлежал к знатному роду, однако, разменяв пятый десяток, так и не остепенился. Вместо этого он усыновил племянника и вверил ему свое хозяйство. Сей господин питал особую страсть к го, сёги и сплетням. Даже если собеседнику все эти увлечения были не по вкусу, господин Лакан умел любого вовлечь в длительную беседу.

В последнее время военный советник зачастил к господину Дзинси и взял за привычку досаждать ему, а все потому, что лучезарный евнух нанял служанкой девушку из Малахитового чертога. На деле же та девица никогда не служила для утех, но императорский двор мог распустить самые невообразимые слухи, зачем столь благородному господину понадобилось выкупать красавицу из «дома цветов» и ставить ее комнатной прислугой.

И первым среди многих оказался сей почтенный господин, сплетник над сплетниками. В один день он пустил слух в военном ведомстве, будто бы господин Дзинси выкупил себе девушку для утех. В этом, конечно, была доля правды, и все же…

Пока военный советник, застыв в дверях, неумолчно и многословно рассказывал одну занимательную историю за другой, господин Дзинси, пропуская все это пустословие мимо ушей, ставил печати на бумаги, подаваемые Гаошунем.

– К слову, в прежние времена было у меня одно знакомство в Малахитовом чертоге… – вдруг начал господин Лакан.

Выловив из бесконечного потока речей знакомые слова, господин Дзинси порядком удивился, не понимая, к чему гость завел этот разговор. Он всегда считал, что военный советник далек от плотских утех. Подумав немного, он все же спросил:

– Что за знакомство?

На это господин Лакан довольно ухмыльнулся, налил в яшмовую чашу плодового сока, принесенного с собой, и, вольготно устроившись на скамье, словно у себя дома, завел:

– О, то была прекрасная и занимательная женщина! Лучше нее так и не сыскал. Она искусно играла в сёги и го. Но если в сёги я еще мог одолеть ее, то в го всегда терпел поражение.

«Должно быть, великой мудрости женщина, если сумела одолеть военного стратега», – невольно заметил господин Дзинси.

– Я и сам подумывал о ее выкупе, но, видно, не судьба, – тем временем продолжал гость. – Появились двое богачей и, словно соревнуясь, начали биться за нее, задирая цену.

– Понимаю.

Бывает так, что выкуп девушки для утех обходится в сумму, на которую можно возвести целую загородную усадьбу. Если военный советник не смог перебить их цену, значит, как полагал господин Дзинси, богатства за нее предлагали несметные. Но к чему об этом рассказывать?

– И до чего же своенравная была женщина! Никогда не торговала телом – только своими умениями. Более того, когда подносила чай гостям, она не расстилалась перед ними, а бросала высокомерные взгляды, словно убогих облагодетельствовала. Однако же находились охотники и до такого. Что уж говорить, я и сам был в их числе! В ее взгляде таилось что-то такое, от чего по спине пробегал холодок. Я раз за разом наслаждался этим чувством и не мог бросить!

От этих подробностей господин Дзинси почувствовал себя весьма неловко. Не выдержав, он отвел взгляд. Посмотрев на Гаошуня, он обнаружил, что тот сжал губы в нить. Что ж, бывают же чудаки на свете! И тех, как видно, немало.

– Я мечтал, что однажды повалю ее и овладею, – следом признался военный советник, возможно, сам не осознавая собственных причуд, и в его глазах на миг вспыхнул огонь безумия. – Она занимала все мои мысли, и потому я, не видя иного способа, поступил не самым достойным образом. Я не мог заплатить столько, сколько за нее просили, зато вполне мог взять подешевле. Мне оставалось лишь сбить цену. Не хотите ли узнать, как именно я своего добился? – под конец с усмешкой спросил он и прищурил за моноклем лисий глаз.

Тихо и незаметно господин Лакан затаскивал собеседника на скользкую дорожку – тем и бывал опасен.

– И не стыдно вам растягивать и без того безобразную историю? – спросил господин Дзинси, не замечая, что в его голосе звенят угрожающие льдинки.

Господин Лакан на это лишь расплылся в улыбке.

– Но прежде чем продолжу, я хочу взять с вас слово.

Сказав так, он сплел пальцы, вытянул руки перед собой и сам потянулся, хрустнув суставами.

– Что вы хотите?

– До меня дошли слухи, что ваша новая служанка – девушка крайне занимательная.

Господин Дзинси хотел было раздраженно вздохнуть, но не стал – последующие слова военного стратега его порядочно удивили.

– Говорят, она умело разгадывает загадки, – добавил господин Лакан и, заметив, как его собеседник дернулся, продолжил: – На днях скончался мой знакомец, он служил при дворе тиснильщиком по металлу. Но вот беда, так и не назначил преемника, а ведь у него было трое учеников.

Господин Дзинси кивнул, подумав, как странно слышать о ремесленнике в кругу знакомых высокопоставленного военачальника.

– Жаль моего знакомца, – продолжал гость. – Думается мне, он должен был оставить какие-то подсказки, чтобы передать секреты своего мастерства, но разгадать его наследие мне не удалось.

– И что же?

Прежде ответа господин Лакан снял монокль с глаза и протер стеклышко.

– Есть маленькая просьба. Будьте добры попросить вашу сметливую служанку раскрыть его секреты.

Господин Дзинси молча посмотрел на военного советника.

– Знакомец мой был человеком странным. После себя он оставил лишь туманное завещание. И вот оно-то не дает мне покоя, словно заноза в мозгу.

Закрыв глаза, господин Дзинси медленно выдохнул и сказал единственное, на что ему хватило сил:

– Что ж… Думаю, я бы мог заручиться ее помощью.

Глава 5
Свинец

За ужином господин Дзинси вдруг заговорил об одном странном случае:

– Есть тут одно, скажем так, трудное дело…

Начал он издалека, хотя не имел обыкновения ходить вокруг да около. Куда чаще господин бесцеремонно посвящал Маомао в свои заботы и хлопоты, не оставляя той ни малейшей возможности от них уклониться – отказать высокородному евнуху простой служанке не дозволено. Однако на сей раз намеки благодетеля пробудили в Маомао живой интерес.

Прежде рассказа господин Дзинси уточнил, что с загадкой столкнулся не он сам и не его знакомец, а знакомый знакомого, о чьей беде он услышал из чужих уст. Кроме того, речь шла не о дворцовых интригах и распрях высокородных господ, а о семье ремесленников, чей глава внезапно скончался, отчего сыновья унаследовали далеко не все секреты его мастерства. Было в их искусстве нечто такое, чего недоставало иным ремесленным семьям.

– То есть вы хотите, чтобы я разгадала секреты мастерства почившего тиснильщика?

– Проще сказать, чем сделать, – заметил господин Дзинси и посмотрел на Маомао с прищуром. – И откуда такое живое любопытство?

– Что вы, господин, вам показалось, – отмахнулась Маомао и уставилась в потолок.

Далее лучезарный евнух поведал, что у почившего мастера было трое учеников, и все приходились ему родными сыновьями. Один из них должен был унаследовать не только секреты ремесла, но и право служить придворным мастером.

До внезапной кончины тиснильщик успел составить завещание, где скрупулезно перечислил наследство сыновьям: старшему – удаленную мастерскую, среднему – резную мебель, младшему – аквариум с золотыми рыбками. И в дополнение покойный мастер напутствовал: «Дети мои, вам всем не мешало бы, как в былые дни, вновь собраться за чаем».

– Завещание, бесспорно, загадочное, – согласилась Маомао, притом гадая, стоит ли понимать напутствие тиснильщика прямо или же как-то иначе.

– Сами наследники, получив дары, растеряны и ничего не понимают, – прибавил к сказанному господин Дзинси.

Подумав немного Маомао кивнула и поделилась своими мыслями:

– Наследство, на мой взгляд, распределили не поровну.

Мастерская, мебель, аквариум… Дом пока не трогали, ведь там проживала их матушка. Как ни посмотри, чем младше сын, тем меньше досталось.

– А что особенного в той мебели и аквариуме?

– Подробностей не знаю. Но, если любопытно, можешь сама пойти и взглянуть, – предложил господин Дзинси.

Оказалось, он хорошо подготовился и все заранее разузнал. Быть может, с самого начала предполагал, что его служанка захочет дознаться.

– Если позволите уйти со службы, я могла бы приступить завтра… – сказала Маомао и покосилась на госпожу Суйрэн.

Та махнула ей, словно говоря «Ступай», и поощрительно улыбнулась. Но что-то подсказывало Маомао, что горы работы никуда не делись и просто дожидаются ее, чтобы навалиться разом.

* * *

Усадьба мастера-тиснильщика и прилегающий к ней сад, где старый каштан раскинул широкую крону, поражали своим великолепием. Они располагались прямо за главной улицей в той части столицы, где построено множество торговых павильонов.

Господа Дзинси и Гаошунь на сей раз не поехали с Маомао. Вместо них ее сопровождал молодой служилый по имени Басэн. Встречать его уже доводилось: точно так же он сопровождал Маомао, когда она отправилась в дом сановника, отравившегося водорослями.

«Похоже, он питает ко мне неприязнь», – подумала она, наблюдая, как он скупо и почти нехотя говорит с ней. Но тут же решила, что это ничего, переживать не о чем, ведь нередко молчание куда лучше способствует делу.

– Мы предупредили сыновей о нашем приезде. Сделаем вид, что для разговора прибыл я, а ты лишь сопровождаешь, – процедил Басэн.

– Как пожелаете.

«Так и впрямь удобнее», – согласилась в мыслях Маомао.

Проследовав за Басэном к особняку, она постучала в дверь, и вскоре на пороге показался молодой мужчина двадцати с небольшим лет, невзрачный и удрученный.

– Слышал о вашем прибытии, – сказал он и впустил гостей в дом.

Внутри усадьба была столь же ухоженна, что и сад снаружи, и все совокупно создавало приятное впечатление. По углам стояли вазы со свежими цветами, но внимание Маомао привлекли не они, а некий странный предмет, уложенный в нишу одной из стен. То был кусок породы, напоминающий кристалл, к которому как будто прилип кусочек металла с синеватым отливом.

Молодой мужчина, заметив удивление на лице Маомао, несколько оживился. Он поспешил к ней и принялся объяснять:

– А, это кусок породы. Закупая руду для работы, отец приобрел и его. Он любил собирать всевозможные редкости.

Пройдя через дом, они вышли в крытую галерею и направились к хижине, где располагалась мастерская. Возле нее гостей поджидали еще двое мужчин. Оба – такие же невзрачные, как и провожатый, но один был высок, а другой коренаст и плотен.

– Братцы! К нам пришли гости, – объявил молодой мужчина.

Видимо, Маомао и Басэна встретил самый младший из сыновей. И теперь вежливые речи выгодно отличали младшего от старших, стоявших с недовольными лицами. Поприветствовать гостей как подобает они не удосужились – лишь что-то буркнули в ответ и нехотя повели Маомао и Басэна в мастерскую.

Внутри царила чистота. Оказалось, мастерскую давно перенесли в главный дом, а в этой хижине теперь хранили старые орудия. Бывало, мастера собирались в ней же на чайную церемонию.

– Как необычно обставлена комната, – оглядевшись, пробормотал Басэн.

Маомао с ним мысленно согласилась.