Вынув из рукава засоленные водоросли, Маомао осторожно завернула их в платок. Она знала, что рассол быстро впитывается в ткань, отчего на ней остаются некрасивые разводы, но стряхнуть с рукава остатки так и не решилась, чтобы не раздражать своего попутчика.

– Видите ли, странное дело…. Для этих водорослей еще не сезон, – первым делом пояснила Маомао. – В то же время с прошлого года они бы не сохранились даже в засоленном виде. Думаю, они нездешние. К примеру, их могли привезти торговцы с юга, но кто и где их купил – не скажу.

Глаза служилого широко распахнулись. Видимо, он понял, чем ему надлежит заняться. Остальное же Маомао собиралась сделать сама.

* * *

День спустя Маомао через господина Гаошуня попросила подготовить для нее кухню. Ей предложили занять ту, что находилась при одной канцелярии во Внешнем дворце. Она тоже была приспособлена для гостей на случай, если те пожелают остаться на ночь. На той кухне Маомао и занялась тем, что задумала еще с вечера. Нельзя сказать, что она собиралась что-либо готовить, скорее просто вымочить водоросли в воде, дабы смыть с них всю соль. Конечно, ей ничто не мешало напроситься на кухню в крыле господина Дзинси, однако дело было щекотливым, связанным с тяжелым отравлением, и Маомао благоразумно решила занять чужое владение.

Прежде всего, Маомао выставила на столе два блюда. На каждом лежало немного морских водорослей, которые она стащила вчера, только на этот раз вымоченных в воде, отчего они казались особенно зелеными, свежими и сочными.

Вслед за ней на кухню явились господин Гаошунь, его бывший сослуживец, искавший совета по делу об отравлении, молодой служилый, сопровождавший вчера Маомао, и господин Дзинси, пришедший по какой-то прихоти. Поглядев на него, она тут же подумала, что госпожа Суйрэн обязательно потом отчитает юного господина за неуемное любопытство.

– Проверка показала, что водоросли действительно привезли с юга, – сухо доложил молодой служилый. – Мы уточнили у слуги и узнали, что его господин в прежние зимы никогда не просил водорослей. Другие слуги на допросе сказали примерно то же самое.

Сановник, искавший совета по этому делу у господина Гаошуня, покачал головой.

– Мы также опросили повара касательно этих водорослей, – добавил он. – Допрашиваемый заверил, что это та же разновидность, которую всегда брали господину, а значит, яда там быть не должно.

В одном, по мнению Маомао, повар и в самом деле не ошибался: скорее всего, это действительно та же разновидность водорослей. Однако все упускали из виду кое-что важное.

– Это еще не значит, что они неядовитые, – вступила в беседу она и подцепила палочками пучок водорослей из одного блюда. – Вполне возможно, что на юге этот вид водорослей не принято употреблять в пищу. А что, если некий купец, прознав о пищевых пристрастиях одного сановника, вздумал нажиться на этом и повелел южанам засолить те водоросли?

– И что же в этом предосудительного? – не уловил ее намека господин Дзинси.

Сегодня он держался строго, без малейшей небрежности и лени, какие он порой позволял себе в последнее время. Господин Гаошунь и его знакомец поглядывали на лучезарного евнуха с явным смущением.

Поигрывая палочками, Маомао с едва заметной улыбкой заявила:

– Нередко бывает, что яд возможно обезвредить.

Способов много. К примеру, угорь по природе своей ядовит, но стоит выпустить из него кровь или обжарить, как он вполне годится в пищу. Насколько Маомао знала, этот вид водорослей нужно было непременно вымочить в извести, прежде чем подавать на стол.

В обоих блюдах лежали одни и те же водоросли с той лишь разницей, что один пучок вымочили в извести, а другой – нет. Маомао взяла немного из того, что вчера вымачивала в извести, и без тени сомнений отправила в рот.

Ее поступок ошеломил мужчин. Они до последнего отказывались верить своим глазам.

– Эти вымочены в извести, так что не волнуйтесь… если не спутала.

По правде сказать, о способе с известью и то, что он действенный, Маомао знала только по слухам и не была уверена, возможно ли за одну ночь вывести яд из водорослей. Потому ей захотелось опробовать способ на себе.

– А если спутала?! – рявкнул господин Дзинси.

– Не тревожьтесь. Я заранее приготовила рвотное средство, – успокоила его Маомао, хлопнув себя по груди. Для верности она вытащила мешочек со средством и показала своему благодетелю.

– Все-то она просчитала! – так и взвился тот.

Все кончилось тем, что господин Гаошунь схватил ее сзади под мышки, скрутил, а господин Дзинси, вырвав у Маомао мешочек, затолкал его содержимое ей в рот и заставил проглотить. Вкус был несказанно мерзок. Чуть только попадет на язык – нутро выворачивает. Вырываться и сопротивляться было поздно. И спустя миг-другой Маомао уже стояла на коленях и мучительно содрогалась в рвотных позывах, исторгая содержимое желудка. Она и вообразить не могла, что благородные господа посмеют так обращаться с незамужней девушкой. Как можно так унизить?!

«Ну вот, а я хотела съесть и доказать, что они безвредны…» – посетовала про себя Маомао.

Отдышавшись и утерев рот, она продолжила излагать свои мысли:

– Итак, самое главное – это выяснить, кто надоумил купца привезти засоленные водоросли.

Очевидно, опасно привозить такое лакомство из местности, где принимать его в пищу не принято.

– Если их заказал сам господин, поскольку желал отведать зимой, то он, простите за грубость, сам виноват в своих страданиях.

Но что, если закупал не он, а для него расстарались? И притом знали, что водоросли могут быть ядовиты? Маомао не смела утверждать, что все так и было, и пока лишь строила свои догадки.

Десять лет назад уже был похожий случай. Кто-то мог вспомнить о нем, вдохновиться и повторить. Маомао не бралась утверждать, связаны ли оба случая напрямую, но в обстоятельствах недавнего отравления почти не сомневалась.

Все собравшиеся на кухне были достаточно мудры, чтобы самим додумать остальное. Да и Маомао не собиралась вершить правосудие и указывать на виновника, поскольку была человеком маленьким и знала свое место. Не ей ломать голову над чужими поступками.

– Вот как… – уловив ее мысль, промолвил господин Гаошунь.

Маомао вздохнула с облегчением. Но до того забылась, что подцепила палочками другой пучок водорослей, который еще не пробовала, и ловко отправила в рот.

Мужчины разом побелели. В следующий миг господин Дзинси запихивал ей в рот новую порцию рвотного.

* * *

Позже выяснилось, что отравителем оказался младший брат пострадавшего господина. Когда о месте закупки водорослей прознали, он повинился, что сам их купил. Этот цепкий и подозрительный мужчина сразу не понравился Маомао, еще когда они встретились глазами на кухне. Именно тогда она догадалась, что с господином что-то не так, и в очередной раз не ошиблась. Правду говорят: если есть что скрывать, не стоит вести себя подозрительно.

Младший брат пошел на преступление оттого, что старший мешал ему завладеть наследством. Разумеется, история до боли заурядная и ничего, кроме досады и недоумения, не вызывает.

Впрочем, еще оставалась одна загадка: как злодей, замысливший отравить по столь ничтожной причине, узнал о яде, что сокрыт в водорослях? Но и на это был дан ответ. Мужчина услышал о яде от гостя, с кем однажды выпивал в одном заведении.

Ни Маомао, ни ее спутники так и не смогли выяснить, нарочно ему подсказали, или сама судьба улыбнулась младшему сыну.

* * *

Так и не полакомившись ядовитыми водорослями, Маомао, ворча и стеная, вернулась к своим обязанностям. Что поделать? Упущенного не вернешь. Решив так, она сосредоточилась на более важных вещах, а именно на диковинном грибе, проросшем из тела гусеницы.

«Что бы сделать с моей прелестью?» – стала гадать она.

Вскоре грезы о снадобьях и лекарствах затуманили ее разум, и Маомао до того забылась, что с трудом спустилась с небес в бренный мир, где ее поджидала уборка. И все же, хотя Маомао вполне пришла в себя, с ее губ не сходила мечтательная улыбка.

Пока она драила и убирала, перед глазами так и стояла шляпка гриба цвета увядших листьев, торчащая на ножке, тянущейся из сухого тельца гусеницы… Что же с ним сделать? Сварить снадобье? Истолочь в пилюли? От одной мысли об этом Маомао охватило предвкушение и радостное возбуждение. Потому-то, когда вернулся хозяин канцелярии, она встретила его блаженно-глупым выражением лица.

Господин Дзинси уставился на нее с недоумением, не в силах ничего толком сказать. Заметив, как он ошеломлен, Маомао поспешила потупиться.

«Должно быть, я показалась ему ужасно странной», – подумала она и, вскинув голову, увидела неописуемую картину: лучезарный евнух, этот небожитель во плоти, мерно, точно дятел, долбился головой о ближайшую резную колонну. Всякий раз, когда его лоб соприкасался с ней, раздавался глухой звук.

Видимо, звук был достаточно громок, ведь на него сбежались встревоженные господин Гаошунь и госпожа Суйрэн. Маомао поймала на себе тяжелый взгляд помощника господина Дзинси и мысленно послала ему: «Я тут ни при чем! Это все чудачества вашего господина!» Вместе с тем она хватилась, что совсем забыла о приличиях и так и не поприветствовала своего благодетеля. И Маомао почтительно обратилась:

– Добрый вечер, господин Дзинси.

В последнее время лучезарный евнух возвращался все позже и позже. Видимо, был занят тем, что приводил в порядок множество дел. Маомао подумала, что господину Дзинси лучше корпеть над своими бумагами, а не, поддавшись любопытству, бегать выяснять подробности чужого расследования.

* * *

– …иначе говоря, с ним не войти в одну упряжку. Что ни делай, во взглядах никогда не сойдемся, – закончил объяснения господин Дзинси, после чего тяжко вздохнул и взял у госпожи Суйрэн чашу с плодовым вином.

Все в покоях господина стойко сопротивлялись его чарам, но какая-нибудь наивная девица при виде такого печально-красивого евнуха уж точно лишилась бы чувств. Что ни говори, порой с господином бывало очень и очень тяжко. И не описать, как удивилась Маомао, когда узнала, что кто-то смог воспротивиться воле ее благодетеля.

– Что ж, я не всесилен и не могу ладить со всеми, – спустя время признался господин Дзинси.

Он поведал Маомао об одном высокопоставленном сановнике из военных кругов, отличающемся острым умом, но слывущем тем еще чудаком. Этот господин любил придираться по мелочам, заманивал к себе в кабинет или напрашивался к кому-нибудь сам, а после затевал партии в сёги или зачинал пустые разговоры, лишь бы потянуть время и не ставить печать на бумагах подольше.

И на сей раз его взор пал на господина Дзинси. Вот уже который день он наведывается в канцелярию и остается там по нескольку часов, вынуждая хозяина сидеть потом допоздна и разбирать собственные бумаги.

В ходе рассказа Маомао посетило недоброе предчувствие, и беспокойство отразилось на ее лице.

– Кто же этот старый бездельник? – не выдержав, осведомилась она.

– Ему только за сорок. И больше всего раздражает в нем то, что свои дела он заканчивает в срок, – поделился своими горестями господин Дзинси.

«За сорок? Высокопоставленный сановник из военных кругов? И все ему дивятся?» – мысленно повторила сказанное Маомао.

Что-то в описаниях господина показалось ей смутно знакомым… Однако она вовремя вспомнила, что господские тревоги ее ничуть не касаются, и решительно отогнала навязчивые мысли.

Впрочем, дурное предчувствие никуда не делось и, как это бывает, завелось у нее не зря.

* * *

– Полагаю, эта бумага уже прошла все утверждения, так чем обязан?.. – с улыбкой небесной девы вопрошал господин Дзинси у незваного гостя.

И не описать, сколько усилий он приложил, чтобы на его лице не дрогнул ни единый мускул.

– Видите ли, зимою трудно сыскать цветы, что услаждают взор, потому я и хожу к вам в надежде полюбоваться прекрасным цветком.