Оглядев вещицу, она решила почистить резную часть и приделать новый загубник. Немного усилий – и трубка станет как новая.

Маомао слышала, что кто-то пострадал от пожара, однако, к счастью, никто не погиб. Быть может, владелец трубки значительно обгорел и теперь лечит ожоги…

Она предполагала, что причиной пожара стала именно курительная трубка, к тому же довольно дорогая, с резьбой по слоновой кости. А ведь на рынке за такую можно выручить немало деньжат…

Поразмыслив немного, Маомао убрала трубку за пазуху. Уже передавая корзину с бумагами слуге, она догадывалась, что этим вечером придется засидеться допоздна.

Глава 3
Обучение ремеслу

– Что же происходит за этими дверями? – спросил Гаошунь.

– Хотел бы я знать! – буркнул господин Дзинси.

Они стояли перед лекционным залом, расположенным в угодьях Внутреннего дворца. По другую сторону дверей наложницы высшего ранга обучались тонкому искусству быть супругой императору. Для несения службы каждая была обязана овладеть своим ремеслом в совершенстве.

У других дверей и окон зала толпились многочисленные евнухи и девы-чиновники, коим не дозволялось присутствовать на занятиях. На их лицах, как и на лице лучезарного евнуха, застыло нетерпение. Некоторые в толпе настолько сгорали от любопытства, что же такое рассказывают наложницам высшего ранга, что бедняги и бедняжки так и льнули к щелям и створкам в надежде уловить хоть слово. Никто не представлял, какие таинства открывают в зале…

Любопытство подогревало еще и то, что наставницей наложниц высшего ранга назначили некую молодую служанку с веснушчатым лицом – фигуру, казалось бы, совершенно неподходящую для столь ответственного дела.

* * *

Все началось десять дней назад…

«Кажется, и сегодня хлопот полон рот», – подумала Маомао, старательно драя пол, как вдруг заметила, что господин Дзинси, восседая в одном спальном халате, молча уставился на нее.

– Не беспокойтесь по поводу завтрака, госпожа Суйрэн все скоро подаст, – поспешила заверить она своего благодетеля.

Помогать госпоже Суйрэн с завтраком не было никакой надобности – она одна прекрасно справлялась с делом, а потому Маомао с утра пораньше принялась за уборку. Тянуть с поручением она не могла, иначе бы не управилась к полудню со всей работой в крыле. Да и госпожа Суйрэн, будучи старшей прислужницей, никого не щадила. Наоборот, чуть ли не изводила работой. Ничего удивительного, ведь она заведует всем хозяйством своего господина.

«Ой! Я сделала что-то не так?» – не получив ответа на уверения, испугалась Маомао.

Она принялась судорожно припоминать, за какой проступок господин мог быть недоволен ею, и на ум приходило лишь одно. Неужели господин видел, как она закопала в саду семена целебных трав? Сердце Маомао забилось как заполошное.

– Во дворец прибыла новая шуфэй, – наконец заговорил господин Дзинси, – в связи с чем другие наложницы традиционно желают дать ей напутствие.

Шуфэй, титул одной из четырех наложниц высшего ранга, освободился в конце прошлого года.

– Понимаю… – равнодушно отозвалась Маомао. Опустив голову, она продолжила драить пол, и с такой силой, что можно было подумать, будто перед ней злейший враг.

С того дня как Маомао приставили к покоям господина Дзинси, уборка в его павильоне сделалась для нее привычными хлопотами. Быть может, за ней числились и другие обязанности, только Маомао не представляла, какие именно. Большую часть жизни она, как и многие низшие служанки, занималась черной работой, оттого и здесь принялась за то же самое. Взявшись натирать полы, она полагала, что уж этим-то благодетеля не разгневает и хуже никому не будет. Только все равно господин порой глядел на нее с нескрываемым неудовольствием. Узнавать, чем оно вызвано, Маомао, разумеется, не стала. Она рассуждала просто: раз с нее ничего больше не спрашивают, зачем лезть с вопросами?

Между тем господин Дзинси присел рядом с ней так, чтобы они сравнялись в росте, и развернул перед ней какой-то свиток.

– Придется идти в наставники.

– Да? Кому?

– Тебе.

Маомао невольно глянула на господина Дзинси с прищуром. Ей было непросто всячески сдерживаться и не позволять себе подобных взглядов. Особенно сейчас, когда она служит под его началом. Только он все равно уловил этот непочтительный взгляд и посмотрел в ответ с таким чувством, что и словами не описать.

– Шутить изволите?

– По-твоему, мне заняться нечем?

Господин поднес свиток поближе, и Маомао, прищурившись, разобрала, что в нем написано. На ее беду, ничего хорошего там не значилось. Более того, она бы с радостью притворилась, что этого свитка отродясь не видала.

– Куда отвернулась! Читай!

– Что читать?

– Сама знаешь! Видела же!

– Вам, наверное, показалось.

Господин Дзинси развернул свиток пошире и ткнул пальцем в необходимый столбец. Легко подумать, что он нарочно давил Маомао на совесть.

– Вот! Взгляни, кто за тебя ходатайствовал!

Маомао молча посмотрела туда, куда указывал палец господина, и увидела подпись: «Лихуа сяньфэй».

«Вот ведь…» – с досадой подумала она и решила прикинуться ветошью.

– Не понимаю, при чем здесь я…

* * *

День спустя пришло еще одно ходатайство – на этот раз от Гёкуё гуйфэй. После аж двух просьб Маомао уже никак не могла отказать. Узнав о прошении, она тут же вообразила себе госпожу с огненными волосами, насмешливо прищуренными глазами и лукавой улыбкой на устах – та, несомненно, потешалась над своей бывшей прислужницей. Наложница Гёкуё даже учтиво дополнила в письме, что вознаградит Маомао за все труды.

Смирившись со своей участью, Маомао тяжко вздохнула и решила отправить письмо домой. Но не в лачугу травника Ломэня, а туда, где ей были рады как родной, – в Малахитовый чертог. Она надеялась, что бабуля и сестрицы помогут подготовить все необходимое.

* * *

Спустя несколько дней прибыла посылка, а вместе с ней и счет за понесенные расходы, выставленный бабулей. Маомао, взглянув на число, сразу поняла, что хозяйка Малахитового чертога заломила цену. Но сама, не будь проста, не стала ни о чем докладывать, а вместо этого, выгадав удобный случай, подрисовала к иероглифу еще одну черту, после чего передала письмо господину Дзинси. Тот, увидев счет, несколько удивился и долго всматривался в иероглифы, однако, по всей видимости, счел потребованное в пределах разумного.

Вдруг сбоку от господина нарисовалась госпожа Суйрэн, заглянула через плечо в письмо и, сияя улыбкой, проронила:

– Э-хе-хе! А вот здесь почему-то тушь другого цвета, – и выхватила из рук господина Дзинси счет, чтобы передать его Маомао.

«А у нее глаз наметан…» – посетовала про себя та. Пока старушка прислуживает юному господину, его не облапошить.

Вот так Маомао пришлось признать изначальную сумму. К счастью, торговаться и сбивать цену не стали, иначе бы ей пришлось доплачивать хозяйке чертога недостаток из своего кармана.

Когда с «улиц цветов» прибыло все необходимое, Маомао, потеснив господина Гаошуня, сама все приняла из рук в руки. Все это время господин Дзинси не сводил глаз с посылки и метался взад-вперед, словно цепной пес, но Маомао наотрез отказалась открывать тюки при господах. Вместо этого она велела подать тележку, собственноручно водрузила на нее все присланное и отвезла к себе в комнату.

– Помочь вам? – вежливо предложил господин Гаошунь.

– Спасибо, я сама, – не менее вежливо отказала ему Маомао.

Не утерпев, господин Дзинси попытался было узнать, что же все-таки прислали, но Маомао так страшно вытаращилась на него, что одним лишь взглядом совсем застращала. Ему ничего не оставалось, кроме как отступить.

Маомао не могла допустить, чтобы посторонние глазели на драгоценные трактаты и пособия. Для себя она решила так: если уж браться за дело, надобно выполнить все как следует! Таков ее непреложный завет.

* * *

И вот настал день занятий…

Впервые за долгое время Маомао вступила в угодья дворца императорских жен, где жили и служили свыше тысячи женщин, среди которых ей было гораздо спокойнее.

Для занятий выбрали весьма просторный лекционный зал. Пожалуй, он вместил бы несколько сотен слушателей. Поговаривали, что при прежнем императоре в этом павильоне размещали служанок, поскольку им вечно не хватало места – так много их было. Однако с приходом к власти нынешнего императора о павильоне совсем забыли. Сносить его было жалко, но и пользы он не приносил, и подобных сиротливых павильонов в угодьях дворца императорских жен нашлось бы предостаточно.

«Зачем выделять столько места?» – недоумевала Маомао.

Ее уроки предназначались ограниченному кругу лиц, то есть наложницам высшего ранга, однако народу у павильона собралось как на ярмарке. Главным образом толпились наложницы среднего и низшего ранга со своими служанками.

Очевидно, ее уроки были важны для каждой почтенной подруги императора. Господин Дзинси даже обмолвился, что будущее государства может зависеть от того, сколь хорошо наложницы освоят свое ремесло. Прекрасно понимая суть предмета, Маомао на эти рассуждения лишь устало вздыхала.

– Напомню, что эти занятия предназначены сугубо для наложниц высшего ранга, – объявил толпе господин Дзинси.

Наложницы среднего и низшего ранга тут же зашумели. Одни разочарованно понурились, другие, напротив, сияли, довольные тем, что воочию видят лучезарного евнуха. Некоторые, услышав его голос, слабели и прислонялись к колоннам, будто вот-вот лишатся чувств. Все это выглядело бы наигранно и даже смешно, если бы таких впечатлительных не набралось с половину толпы. Когда таких барышень много, невольно задумаешься, что, быть может, все эти ахи и вздохи вырываются у них совершенно естественно. Наблюдая подобное влияние господина Дзинси на женщин, Маомао порой спрашивала себя: а вдруг лучезарный евнух на самом деле какой-нибудь беспокойный дух, источающий злые чары и дурманящий несчастных?

Час пробил, и Маомао уже направилась в зал, дабы приступить к занятиям, как вдруг заметила, что за ней по пятам следует господин Дзинси. Изобразив ужас на лице, она послала евнуху красноречивый взгляд.

– Что такое? – спросил он.

Маомао молча развернула господина за плечи и стала с усилием выталкивать из зала. Попутно она заметила, что, вопреки своей красоте, тот куда крепче, чем кажется, и вытолкать его непросто.

– В чем же дело?

– Не вы ли, господин Дзинси, только что сказали, что эти занятия предназначены сугубо для наложниц высшего ранга? За этим порогом постигают женское искусство обольщения! Сия мудрость не для чужих ушей! А лишь для самых прекрасных бутонов «цветника»! – выпалила одним духом Маомао.

Приложив еще усилий, она кое-как выпихнула господина, захлопнула перед ним створки и для верности поставила подпорку, дабы толпа не распахнула двери и не ворвалась в разгар занятий.

Проделав все это, Маомао выдохнула и обвела взглядом зал. Кроме нее присутствовали еще восемь слушательниц: четыре наложницы высшего ранга и четыре служанки, приставленные сопровождать каждая свою госпожу. Пока Маомао разглядывала их, за дверями не стихал гул голосов. Он поднялся, когда господина Дзинси вытолкали вон. Но отчего-то Маомао чудилось, что лучезарный евнух никуда не ушел, а прильнул ухом к двери.

Толкая перед собой тележку, Маомао вышла в середину зала и медленно поклонилась всем присутствующим.

– Приветствую вас, сиятельные госпожи. Меня зовут Маомао, и меня пригласили наставлять вас.

Наложница Гёкуё была, как и всегда, ослепительно прекрасна и по-доброму улыбалась Маомао. Заметив ее внимание, она даже приветственно помахала бывшей служанке рукой, спрятанной в рукаве. Госпожа Хун-нян, ее старшая прислужница, при виде такого радушия, не выдержав, отвела взгляд.