Но если серьёзно, противником он был крайне сложным. Иногда поступал опрометчиво, но будто читал мои мысли, хоть это и невозможно. Однако в умении предугадывать ход противника я ему явно уступала.

Невольно вздохнула, припоминая нашу прошлую стычку. Надо было зайти с другой стороны.

– Акт непослушания? – услышала я, едва опомнилась.

Удивлённые возгласы прокатились волнами по столам, стоящим внизу двумя ровными рядами внизу лестницы.

– Где мне сесть? – спросила я тихонько у стоящего рядом церемониймейстера, того, кто во всё горло представлял меня толпе. Лысый разодетый дядька указал взглядом на два пустующих кресла.

Пожала плечами, прошла и села на одно из них. Сидящий по правую руку мужчина, чем-то похожий на самого Ренцо, тихонько шепнул.

– Другой стул.

– Мне и этот нравится, благодарю.

Тихий скрип отвлёк всё внимание на себя – императрица развернула драгоценный веер и посмотрела на меня с хитрецой во взгляде, будто мы уже были с ней закадычными подругами. А вот император прожигал меня убийственным недовольным взглядом, поэтому со вздохом встала и всё же пересела на другой стул.

После моего манёвра слуги будто выдохнули от облегчения.

– Откуда мне знать ваши порядки?

– И правда, – вступилась за меня императрица.

Вроде бы я не давала ей повода зачесть меня в штат собственных пешек. Или же она авансом, так сказать, от щедрот душевных выручала меня из неловкой ситуации? Ей же хуже.

– Служба празднеств передаёт, что им будет крайне сложно успеть приготовить к завтрашнему дню столько нарядов, украсить зал собора и заготовить угощения для гостей.

– Ты предлагаешь мне, императору Ангу, нарушить традиции и слово, записанное в мирном договоре?

– Ни в коей мере, – слащаво пропела императрица. – Всего лишь один день. Какие-то двадцать четыре часа. И церемония бракосочетания пройдёт в точности с соблюдением всех традиций Ангу, иначе мы рискуем гораздо большим…

Говорила она тихо, однако нам с младшим сыном императора и его невестой миловидной внешности было отлично слышно. Вот тем, кто сидел внизу – не уверена.

– Хорошо, дозволяю перенести свадьбу моего сына на один день. Ровно двадцать четыре часа и ни часом более.

Широко улыбнувшись, императрица посмотрела на меня снова, и в этот раз наши взгляды встретились – вдобавок, когда это произошло, она мне подмигнула.

– Уже успела сговориться за моей спиной? – послышалось ворчание рядом.

– А как же представление? – Я недовольно обернулась в сторону церемониймейстера. Тот, краснея до ушей, только-только открыл рот, чтобы представить вновь прибывшего гостя.

– Не увиливай.

– Не выдумывай, – вернула ему упрёк.

Адмирал хмыкнул и стиснул моё плечо, прежде чем сесть рядом.

– Я знаю, что императрица приходила к тебе сегодня во время купания. О чём вы говорили?

– Конечно же о тебе, любимый, – притворно сладко ответила я.

Брат Ренцо тихонько закашлялся.

– А, кажется, я сильно забегаю вперёд. Любимый – нельзя? Тогда как называть?

С сожалением посмотрела на яства, стоящие прямо передо мной на красиво украшенных позолоченных фарфоровых тарелках. Вычурная нелепость. Ещё немного, и золотой цвет всего меня окружающего начнёт сниться мне в кошмарах.

– Никак.

– О, хорошая идея, дорогой «никак». Мне нравится. Надо запомнить.

На этот раз хихикнула уже супруга брата Ренцо. Я же поздравила себя с маленькой победой в бою, хоть и основное сражение уже давно проиграно. Именно эту мысль и продемонстрировала надменная заносчивая гримаса ненавистного мне адмирала Ренцо диез Хаперфорта. Всем своим напыщенным достоинством он напоминал мне тот факт, что я проиграла.

Да гори оно всё!

Стиснула кулаки и чудом не встала из-за стола. Нашла в себе силы, подавила рвущиеся наружу чувства.

– Что с моим отцом? – спросила я прямо.

Интонация моего голоса была крайне напряжённой.

– Не понимаю, о чём ты? – Ренцо обернулся к тарелке и взял в руки столовый нож. Намекает, будто у него есть оружие, обороняться, если вдруг вздумаю напасть? Кстати, хорошая идея. Надо бы раздобыть один такой и немного заточить, хотя бы заострить на конце. Вдруг и в самом деле придётся пустить его в ход? Иначе не понимаю, зачем императрица затягивает время.

– Завтра или послезавтра ты всё равно станешь моей женой. Нет смысла оттягивать неизбежное.

– Можно подумать, это с моей подачи передвинули срок, – кивнула себе за спину. – Не у той ответы ищешь.

Показалось ли, но во взгляде Ренцо промелькнула лютая ненависть.

Так он меня ненавидит? Зачем тогда весь этот фарс с мирным договором? Тонкая игра, чтобы выудить из меня побольше информации о расположении войск, важных ресурсах, которыми располагает моя империя? И после всего меня убьют?

Что-то мне подсказывало, есть все основания считать эту версию верной.

Интересно, что об этом скажет Гжохи Стелло. И следует ли прислушиваться к её словам, или же считать её рупором императрицы?

Сложно.

Крайне сложно зацепиться за ниточку, чтобы начать распутывать этот клубок.

– В таком случае, если ты не планируешь отсюда сбежать, я бы посоветовал тебе хорошенько подумать, прежде чем выбирать союзников. Династия Фелмы Хорто крайне опасна для тебя. Они ведут торговлю с влиятельнейшими семьями Анс-Керту. И, кажется, в одной из побочных ветвей у них и без того имеются совместные родственники.

– Знать бы, о ком ты говоришь, – вздохнула я, не желая принимать совет от своего врага, однако постаралась запомнить сказанное слово в слово.

– Та, на кого ты кивнула, – ответил сидящий рядом адмирал.

– А мне казалось, военным принято выражаться чётко и ясно, чтобы подчинённые исполняли приказ в точности.

– Это правило действует только на поле боя.

– Можно подумать, мы где-то в другом месте? – Я приподняла брови и надменно уставилась на будущего муженька. К счастью, мой посыл был правильно понят, поэтому нехотя Ренцо перефразировал ранее сказанное.

– Династия императрицы крайне опасна, я доходчиво объяснил?

Что это? Попытка заранее вбить клин между нами? Учуял назревающий союз и пытается повлиять на моё мнение? С какой стати ему вообще интересоваться моей жизнью, если для него я просто боевой трофей?

– Было бы очень мило с твоей стороны объявить сразу чётко и ясно, что тебе нужно от меня.

– О, этого подарка ты от меня не дождёшься. Придётся включать мозги и думать собственной головой, чтобы не было так обидно в случае её потери.

– Раз так, то я и не вижу смысла следовать твоим советам, однако, будь уверен, к твоим словам отнесусь со всей серьёзностью и обдумаю на досуге, когда мне будет совсем-совсем нечего делать.

Пока мы с ним болтали, я положила руку на столовый нож и запрятала его в рукав. Одна из привилегий имперской семьи, в отличие от слуг, женские наряды имели драгоценные воротники и длинные рукава.

Показалось ли, но улыбка Ренцо стала немного шире. Он заметил мой манёвр, или его раззадорили мои слова?

– А по поводу слуг?

– Тебе предстоит выбрать семерых. – Адмирал нахмурился. – И в случае твоей смерти их тоже похоронят, какая бы она ни была.

– Имеешь в виду, если меня убьют, их тоже?

– Да, правила дворца таковы. Всё сделано для того, чтобы слугам не было никакого смысла убивать своего господина.

– Своего – да, но вот чужого… – поняла я его слова. – Это имеешь в виду.

– Вся наша жизнь – битва. Не так ли, дорогая?

Даже если он был прав, мне совершенно не хотелось ему поддакивать, поэтому попросту перевела тему:

– Мне кажется, или мы чего-то ждём?

– Дозволения императора начинать пир. Сейчас он дегустирует блюда, только после этого будет решено, чем следует кормить приглашённых гостей.

Хмыкнув, я придержала рвущееся в этой связи замечание. Иными словами, мы будем есть то, что понравится одному человеку? С другой стороны, я вовсе не собиралась кушать здесь и сейчас, однако желудок мой был готов прожечь во мне дыру. Во всяком случае, пару кусочков хлеба и, может быть, фрукт я себе всё-таки позволю. Наверное. Но не уверена.

– Мудрейший император Ангу изволил уйти, – прокричал церемониймейстер.

В следующий миг послышались множество звуков – будто разом отодвинули сотни стульев. Ренцо встал, как и его брат с супругой. Я последовала их примеру, ничуть не понимая, что происходит.

– Отцу не понравилась еда, или же он решил выказать неудовольствие Дилоуну. А может быть, всему виной перенос даты нашей свадьбы. Во всяком случае теперь работники из Службы дворца будут бегать как ужаленные, потому что после такого посты потеряют некоторые из высокопоставленных служащих.

Очень полезная информация, как назло, исходила от того, кому я совершенно не могла доверять. Но в этот раз я не видела никакого смысла противиться новым знаниям, согласно кивнула.

Выходит, Гжохи сильно рисковала, предлагая мне свои услуги, или же её ситуация настолько же отчаянная, как и у меня? Не думаю, что дело только в одном голом стремлении добиться повышения. Надо повнимательнее присмотреться к каждой кандидатуре, если вообще будет из кого выбирать.

– Что дальше? – шепнула я зачем-то.

– Мы можем остаться и нарушить традицию. Но лучше, конечно, уйти. Дворяне тоже не притронутся к еде.

– И куда это всё пойдёт?

– На улице беднякам, или же выкинут. Тебе какое дело?

Поморщившись, я промолчала. У нас в империи давно не проводили празднества, потому что пахотных земель явно не хватало, чтобы покрывать потребности в урожае. Еду расходовали рачительно, вводились разные ограничения и запреты для знати закупать впрок, и только поэтому удавалось не допускать голода среди всего населения Дилоуна. Но здесь… Искренне надеюсь, еду действительно раздадут, а не выкинут.

– Мы уходим.

– Нет никакого «мы». Есть «я» и «ты», – осадила я Ренцо. Но тем не менее вышла из-за стола и подошла к нему, позволила себя увести обратно к лифту.

Хлеб и фрукты? Ха! Видимо, придётся осуществить свой план, самостоятельно поискать еду, раньше, чем рассчитывала освободиться. Мне же лучше.

Глава 8

Громкие шаги барабанной дробью звучали в тёмном затхлом коридоре Верхней гавани обезглавленной империи Дилоун; нулевой ярус, отведённый под тюремные камеры, и без того был полон звуков. Вдруг из-за поворота коридора послышался приглушённый тканью стон. Молодой мужчина молчаливо сносил удары, только кривился каждый раз и морщил лоб. Лицо его заплыло и опухло, а во рту торчал грязный тканевый кляп.

– Разговорили? – С этими словами в темницу к пленённому первому советнику вошёл контр-адмирал Чарди Шилдт.

– Нет, упорно молчит и смеётся, как только вытаскиваем кляп.

Внушительных размеров мужчина, широкоплечий, высокий, коротко стриженный седовласый, средних лет, сверкнул злым взглядом, прежде чем схватить подчинённого за китель и слегка приподнять над полом.

– У них Люка, мой сын, и императора убили, если только он не выжил после падения с такой высоты, а ты мне говоришь, что он смеётся? Почему он ещё жив после всего?!

– Контр-адмирал! – Стоящий рядом молодой военный отдал честь, на свой страх и риск вмешиваясь в разборку. – Его сообщники заговорили, но им мало что известно, они пеняют на Митаса, он был у них связным.

– Неужели никто не подслушивал его разговоры по тем радиочастотам? Выяснили, какой передатчик он использовал? На какой частоте? Какое шифрование?

– Да, сэр. Но… – невезучий солдат прохрипел, не пытаясь вырваться. Опомнившись, контр-адмирал отпустил его и тотчас рявкнул: – Сорок приседаний, исполнять!

– Есть, сэр!

Едва встав на ноги, тот сел один раз, другой, третий, прежде чем услышал новое указание:

– А теперь говори.

Экономя силы, солдат принялся отвечать: