Мы быстро отпрянули друг от друга – мы пока не хотели, чтобы нас видели другие. Для нас обоих все пока еще было внове.

– Элли, – прошептал Лукас, и голос его казался смущенным. – Шест сказал мне, что ты вернулась. Тебя не было всю ночь?

– Ага, – я криво усмехнулась. – Похоже, вам тут без меня весело было.

Лукас смерил меня взглядом.

– Крыс начал всем говорить, что тебя забрали. Шест психовал. Мне пришлось обоим сказать, чтобы заткнулись, пока я не дал им в морду. – Взгляд у него стал суровее, в нем почти проступило отчаяние. – Где тебя носило всю ночь? Тут везде были кровососы.

– Я была на развалинах.

Лукас выпучил темные глаза.

– Ты ходила за Стену? Ночью? Подруга, ты рехнулась? Хочешь, чтобы тебя бешеные сожрали?

– Поверь мне, я не хотела застревать там после заката. – Я поежилась, вспомнив, что едва не произошло ночью в сарае. – К тому же бешеные бешеными, но я кое-что нашла, и это все окупает.

– Да ладно? – Лукас поднял густую колючую бровь. – Тогда рассказывай.

– Полный подвал еды. – Я усмехнулась, заметив, что теперь вверх взлетели обе брови. – Консервы, что-то запакованное, вода в бутылках, все что хочешь. Я не шучу, Люк, – полки во всю стену, уставленные едой. И никто ее не охраняет. Нам этой еды хватит на несколько месяцев, может, на всю зиму. Нужно лишь до нее добраться и забрать, пока другие не забрали.

Глаза у Лукаса засияли. Я чуть ли не слышала, как в голове у него вращаются шестеренки. Мысль о том, чтобы пойти на развалины, дико пугала его, но перспектива заполучить еду легко подавляла этот страх.

– Где это? – спросил Лукас.

– Сразу за зоной поражения. Знаешь трубу, которая выходит рядом со старым… – Лукас растерянно взглянул на меня, и я пожала плечами: – Не важно. Я вас туда отведу. Но идти нужно сейчас, пока есть свет.

– Сейчас?

– Хочешь дождаться локдауна?

Лукас вздохнул и кивнул в сторону коридора. Я пошла за ним в комнату отдыха.

– Нет, не хочу, но это будет рискованно. Сегодня много патрулей – домашние с охраной прочесывают улицы, до сих пор ищут что-то. Правда, вечером станет еще хуже.

В комнате отдыха Крыс развалился в заплесневевшем кресле, перекинув ноги через подлокотник, и играл с ножом.

– О, смотрите-ка, возвращение блудной девицы, – протянул он. Говорил Крыс звонко и гнусаво, как будто в носу у него до сих пор было полно крови. – Мы уже решили, что тебя забрали или что тебе горло перегрызли в какой-нибудь подворотне. Без тебя тут была просто благодать. Только твой задрот-воздыхатель все ревел в углу. – Он ухмыльнулся мне злобно и с вызовом: – Пришлось приложить его блондинистой головенкой об дверной косяк, чтобы перестал выть.

Лукас сделал вид, что ничего не слышал, хотя я заметила, как напрягся его подбородок. Мы держали наши… отношения… в секрете от остальных, и значит, Лукас не мог проявлять фаворитизм, бросаясь мне на защиту. К счастью, я и сама могу о себе позаботиться.

Я нежно улыбнулась Крысу:

– Не сомневаюсь. Кстати, как поживает твой разбитый нос?

Желтушные щеки Крыса покраснели, и он выставил вперед ржавый нож:

– Может, подойдешь и посмотришь?

Лукас пнул его кресло так, что Крыс ойкнул.

– Сделай что-нибудь полезное – принеси рюкзаки из шкафа, – приказал он. Ощерившись, Крыс поднялся на ноги, а Лукас продолжал: – Элли, найди Шеста. Если мы хотим сделать это сейчас, нам потребуется вся возможная помощь.

– Помощь с чем? – спросил Шест, входя в комнату. При виде нас троих глаза его расширились и он сделал шаг ко мне: – Мы куда-то идем?

– А, вот и ты, – улыбка Крыса походила на собачий оскал. – Ага, мы тут как раз говорили о том, что еды у нас не хватает, и самое слабое звено, того, кто вообще ничего не делает, надо бы скормить вампирам. И прикинь, слабое звено – это ты. Без обид, о’кей?

Шест испуганно отпрянул.

– Не обращай внимания, – сказала я, не сводя глаз с Крыса. – Он просто говнится, как обычно.

– Секундочку, – Крыс поднял руки. – Я просто хочу быть честным. У остальных кишка тонка сказать это вслух, так что приходится мне.

– Ты не должен сейчас кое-что делать? – предостерегающим тоном спросил Лукас, и Крыс, показав мне язык, с усмешкой вышел из комнаты. Я пообещала себе при первой же возможности сломать ему нос еще раз.

Шест нахмурился, переводя взгляд с меня на Лукаса.

– Что происходит? – опасливо спросил он. – Ребята, вы же не… – он помедлил, уставившись на меня. – Вы же на самом деле не о том, о чем сказал Крыс, говорили? Я же не настолько жалкий… правда?

Я со вздохом уже приготовилась объяснять ему, какую глупость он сморозил, но Лукас меня опередил.

– Ну, вот сейчас у тебя будет шанс доказать, что он неправ, – сказал он. – Эллисон в своих безумных ночных похождениях нашла кое-что важное. Мы идем забрать это.

Шест удивленно моргнул, нервно покосился на Крыса – тот вернулся в комнату с четырьмя пыльными потрепанными рюкзаками на плечах.

– Куда?

– На развалины, – ответила я, и Крыс в ужасе и изумлении уронил рюкзаки на пол. – Мы идем на развалины.

* * *

Мы разделились на две команды – отчасти для того, чтобы нас не заметили до сих пор бродящие по Периферии патрули, отчасти для того, чтобы я не придушила Крыса, в очередной раз услышав, как он жалуется, что я всех веду на смерть. Шест тоже был не особо счастлив, но он хотя бы немного повозмущался и заткнулся. Лукас в итоге велел Крысу выбирать: либо он нам помогает, либо уматывает и больше не возвращается. Лично я надеялась, что Крыс выберет последнее, разозлится, пошлет нас всех куда подальше и свалит, но он бросил на меня убийственный взгляд, взял с пола рюкзак и закрыл наконец рот.

Перед тем как мы разделились, я объяснила Лукасу, как добраться до входа в туннель. На случай встречи с патрулем мы пошли разными дорогами. Охранники не благоволили уличным крысам и Неотмеченным, а из-за того, что мы как бы не существовали, некоторые из них считали себя вправе делать с нами все что захочется – избивать, тренироваться на нас в меткости и… другое. Я успела повидать достаточно, чтобы убедиться в этом. Едва ли не лучше было попасться голодному бездушному вампиру – он, скорее всего, просто высосет твою кровь и оставит умирать. Люди способны на гораздо, гораздо худшее.

Мы с Шестом первыми дошли до люка и спустились в туннель. У меня с собой был фонарик, но чисто на всякий случай. Я не хотела баловать себя искусственным освещением и, что еще важнее, не хотела раньше времени израсходовать батарейку. Солнца, пробивающегося сквозь решетки, все еще было более чем достаточно, чтобы ориентироваться.

– Лучше бы Крыс с Лукасом поскорее подтянулись, – пробормотала я, скрестив руки на груди и обозревая трещины наверху. – Нам кучу всего нужно перетаскать, а дневного света хватит ненадолго. Я однозначно не собираюсь повторять прошлую ночь.

– Элли?

Я обернулась на Шеста – он прижался к стене, свисающий с тощих плеч рюкзак был ему велик. Лицо у него застыло от страха, костяшки пальцев, стиснувших лямки, побелели. Он старался быть храбрым, и на пару мгновений я ощутила укол вины. Шест терпеть не мог темноту.

– Думаешь, от меня никакого проку?

– Все переживаешь из-за того, что Крыс сказал? – фыркнула я и отмахнулась. – Забей. Он маленький вонючий грызун с комплексом неполноценности. Лукас по-любому, наверное, скоро его вышвырнет.

– Но он прав, – не глядя мне в глаза, Шест пнул носком ботинка отколовшийся кусок бетона. – Я самое слабое звено в банде. Я не умею воровать, как Крыс, или драться, как Лукас, и у меня не хватает храбрости в одиночку ходить за Стену, как ты. На что я гожусь, если сам о себе позаботиться не могу?

Я пожала плечами – от этого разговора мне стало неуютно.

– Что ты хочешь от меня услышать? – спросила я суровее, чем хотела. Может, из-за перебранки с Крысом, может, еще сказывалось напряжение прошлой ночи. Но я устала от оправданий, устала от надежд Шеста на иную жизнь. В этом мире можно быть либо сильным, либо мертвым. Надо делать все возможное, чтобы выжить. А я едва могла позаботиться о себе – куда мне разбираться с чужими заботами. – Тебе не нравится быть таким? – спросила я Шеста, который съежился от моего тона. – Отлично, ну так стань другим. Отрасти яйца и пошли Крыса по известному адресу. Врежь ему по носу, если начнет докапываться. Делай что-нибудь, только не ложись лапками кверху. – Шест совсем сжался, вид у него был жалкий, и я вздохнула. – Ты не можешь полагаться на меня вечно, – сказала я помягче. – Ну да, по большей части мы друг о друге заботимся. Ну да, Лукас топит за то, что мы семья и все за одного, но это все хрень собачья. Думаешь, хоть кто-то из банды встанет между тобой и вампиром? – Эта мысль заставила меня усмехнуться. – Лукас сбежит первым, Крыс за ним следом. И я.

Шест отвернулся, вжал голову в плечи. Вот она, его излюбленная тактика – избегать проблем и надеяться, что они исчезнут сами. Это взбесило меня еще больше.

– Знаю, ты хотел услышать что-то другое, – безжалостно продолжала я, – но господи, Шест, очнись! Мир устроен вот так. Рано или поздно ты усвоишь, что каждый здесь сам за себя и полагаться на других нельзя.

Он не ответил, лишь продолжал глядеть в пол. Я тоже отвернулась и прислонилась к стене. Я не переживала. Пройдет пара минут, и Шест снова очухается, будет болтать и притворяться, что ничего не было. Если он хочет прятать голову в песок, я не буду ему мешать. Но и за ручку его держать тоже больше не буду.

Минуты тянулись медленно, Крыс и Лукас всё не показывались. Я ерзала на месте, поглядывая на небо сквозь решетки. Поторапливайтесь, вы двое. Дело уже близилось к вечеру, и я нервничала. Но я хотела добраться до этой еды. Я снова проголодалась, и мысль о том, что сразу за Стеной прячется огромный продуктовый тайник, сводила меня с ума. Я почти забыла, каково это – не голодать постоянно, когда от боли в животе хочется сблевать, только блевать нечем. Каково это – когда не надо есть тараканов и пауков, просто чтобы остаться в живых. Или делить краденую хлебную корку с Шестом, потому что, если ты о нем не позаботишься, он забьется где-нибудь в угол и умрет. Если мы доберемся до еды, ни о чем из этого не придется думать долго, очень долго. Если только Крыс и Лукас дотащат сюда свои несчастные задницы.

И тут меня посетила еще одна мысль – живущей во мне циничной уличной крысе такого в голову еще не приходило. Если мы сможем забрать всю еду, мне больше не придется так волноваться о Шесте. Лукас, возможно, станет веселее, не будет столько нервничать и согласится учиться читать. Даже Крыс может к нему присоединиться – если только я смогу вынести такого ученика. В общем, неизвестно, к чему все это может привести, но каждая революция должна с чего-то начинаться.

«Вампиры отняли у нас все, – подумала я, сердито кинув камешком в стену. – Ну что же, я постараюсь кое-что вернуть».

Однако сначала – главное, а главное – это выжить.

* * *

Спустя несколько минут наконец объявились Крыс и Лукас. Оба тяжело дышали, а Крыс, спрыгнув с лестницы, злобно на меня зыркнул, в его глазах-бусинках читались страх и ненависть.

– Что случилось? – спросила я, прищурившись, когда в туннель спустился Лукас.

– Наткнулись на парочку домашних рядом со сломанной статуей, – пробормотал он, вытирая пот со лба. – Они шли за нами несколько кварталов, отстали в парке. Все в городе дерганые. Знать бы, из-за чего.

– Это глупо, – вмешался Крыс, его взгляд бегал по стенам туннеля, точно те вот-вот упадут на него. – Не надо нам идти… туда.

– Может, вернемся? – прошептал Шест.

– Нет, – отрезала я. – Если не сделаем это сейчас, кто знает, когда выпадет следующий шанс.