Последняя фраза стряхнула с меня оцепенение. Я вспомнила жестокую усмешку на губах Виллема, когда он произносил: «Бабушкино наследство делает тебя еще более привлекательной в моих глазах. Принадлежность к Кевинсам в сочетании с наследством Кевинсов – это беспроигрышная партия». Унизительные слова загремели в ушах, как колеса приближающегося на полной скорости онтиката. Не медля более ни секунды, я швырнула письма в жерло плиты, где их подхватил проснувшийся огонь. Глядя, как чернеют, съеживаются и превращаются в прах нежные девичьи мечты, я ощущала себя птицей, устремившейся в небеса из клетки. Меня не сломало время, проведенное в пансионе, и годы послушного приема таблеток, стирающих личность. Не сломает и Виллем Хокун!

Я следила за пламенем до тех пор, покуда оно не пожрало бумажное подношение. А когда подняла взгляд, обнаружила, что осталась одна. Дарч ушел, так и не ответив. И хотя ответ был мне известен, я хотела услышать это от него.

Надеясь догнать дознавателя, я побежала в кабинет, но и там было пусто. Лишь покачивающийся шнур да проникшая в комнату стылость указывали на то, что окно только что захлопнули.

Я в задумчивости потрогала пальцем припухшие губы. Виллем умел целовать, и я буквально плавилась в его объятиях. Демьен Дарч целовался по меньшей мере не хуже.

Запретив себе дальнейшие размышления, я вернулась в спальню. И только забравшись в постель поняла, как замерзла.

Всполохи света от фар проезжающего онтиката высветили призрачную фигуру в кресле у окна.

– Эвелинн, что это только что было? – ворчливо спросил дед, поблескивая макушкой.

– Ах, дедушка, я и сама не знаю, – пробормотала я.

И счастливо улыбнулась, ощущая, как тепло затягивает меня в крепкий и сладкий сон.

***

Мне снилась тетушка Агата. Она сидела на скамейке, задумчиво теребя обрывок веревки на шее. Я подходила к ней, каждой клеточкой тела впитывая покой старого парка поместья Воральберг, с благодарностью прислушиваясь к скрипу гравия под ногами и заранее радуясь встрече с тетушкой. Но, когда я подошла, призрак посмотрел на меня укоряюще и исчез, не сказав ни слова. Все, что мне оставалось – сесть на скамейку вместо него и закрыть глаза…

Меня разбудил полный энтузиазма голос Бреннона, зазвучавший из-за двери:

– Просыпайся, соня! Уже шесть часов утра.

– Ни за что! – пробормотала я. – Уходи, Брен, я хочу еще поспать.

– Тогда зачем просила Вель разбудить тебя в шесть? Утренний чай готов. Я голоден, как волк, и составлю тебе компанию за завтраком, если ты не против…

Громкий голос понемногу распутывал сеть сновидений, возвращая меня к реальности.

Хокун…

Письма…

Неожиданный визит Дарча!

– Скажи Вель, пусть накрывает на стол, – окончательно проснувшись, я села в кровати. – Мне нужно кое-что рассказать тебе.

– Жду с нетерпением! – послышалось из-за двери.

Когда я вошла в столовую, первое, что увидела – чашки с восхитительно золотыми листьями.

Ахнув, я бросилась к столу. Сервиз был точь-в-точь как тот, который уничтожили разбушевавшиеся призраки.

– Бреннон Расмус, ты знаешь, что я тебя обожаю? – серьезно сказала я, повернувшись к нему.

– Как и я тебя, Линн, – довольно усмехнулся он. – Но давай уже завтракать.

Я с подозрением посмотрела на него.

– Купил, честное благородное слово! – воскликнул секретарь, подходя к столу и отодвигая стул для меня. – Нашел на барахолке несколько дней назад. Сервиз просто ждал своего часа, чтобы поднять тебе настроение. Вель дала понять, ты вернулась с бала в расстроенных чувствах. Что случилось?

Подумав о горячих губах Демьена Дарча, я замешкалась с ответом.

– Линн? – с волнением в голосе спросил Расмус.

– Сейчас расскажу, – я помотала головой, отгоняя воспоминания, которые меня смущали, и села.

Бреннон действительно был голоден, но, когда я дошла до разговора с Виллемом, совершенно позабыл о еде. Несколько раз мой помощник порывался вскочить с искаженным от гнева и возмущения лицом. Мне приходилось замолкать, дабы дать ему время прийти в себя. Узнав о визите Дарча и о том, что он сотворил, Расмус так удивился, что попытался выпить чаю из давно опустевшей чашки.

Естественно, про поцелуи я не сказала. Я бы их с удовольствием забыла… если бы могла.

– Ушам не верю, – воскликнул Брен, когда я замолчала. – Дарч?! Выкрал письма? Да не может этого быть! Хотя… Он прав – это единственно верный путь. Доведись мне услышать твой разговор с Хокуном, я на его месте поступил бы так же. Нет, я просто прикончил бы эту сволочь!

– И сел бы в тюрьму, а мои письма попали бы в руки его поверенных, – горько усмехнулась я.

Удивительно, но несмотря на два часа сна я чувствовала себя вполне отдохнувшей.

– Как жаль, что я все пропустил, – покачал головой Брен и встал. – Пожалуй, схожу и куплю первый выпуск всех светских газет, дабы убедиться, что в них ничего не просочилось. Дарч не из тех, кто ошибается, но так мне будет спокойнее. А что будешь делать ты?

– Мне нужно съездить к мадам Валери… – привычно сказала я и осеклась, после чего поправилась: – На квартиру к мадам Валери. Поговорить с домовладельцем насчет продажи мебели, узнать, задолжала ли она ему…

– Дождись меня и поедем вместе, – предложил Брен. – У Хокуна выдалось напряженное утро, поэтому тебе не стоит ездить по делам в одиночку.

Я кивнула, потому что Расмус был прав.

Когда Бреннон ушел, я налила себе еще чаю, взяла чашку и подошла к окну. Сердце кровило болью, вызванной смертью Валери. У Виллема начнется неудачный день, едва он обнаружит пропажу. Может быть, это сделает его умнее… А мой день наполнит светлая память о человеке, которого я любила.

Разбирая утреннюю почту в ожидании Расмуса, я наткнулась на конверт со штампом Департамента имперского сыска. Лисс, как и обещал, прислал список вещей мадам. В отдельной приписке он сообщал о том, что следственные мероприятия в квартире закончены, и я могу распоряжаться ей, как посчитаю нужным.

Довольно скоро Брен принес кипу газет, в том числе тех, которые я никогда не читала. Вдвоем мы пролистали их от первой страницы до последней, но не нашли ни слова о моей переписке с Виллемом. Несмотря на то, что я отказалась от его предложения, осознавая всю тяжесть последствий, с плеч будто свалился огромный камень, а пасмурный день воссиял яркими красками. Демьен Дарч избавил меня не только от большой беды в виде потери репутации, но и от сопутствующих неприятностей, вроде необходимости визита в отчий дом ради объяснений с бабушкой.

Газеты – на радость деду, – были оставлены на кушетке в гостиной. Нанятый Бреном онтикат вез нас в направлении Угольной пади. Мы молчали, думая каждый о своем.

– Как ты собираешься уговорить Ее Светлость принять приглашение графа Рослинса? – вдруг спросил Расмус.

– Я уже уговорила, совсем забыла тебе сказать, – ответила я. – Но, боюсь, мне придется ехать без тебя и Вельмины.

– Это безобразие! – возмутился Бреннон. – Ладно, без Вель ты как-нибудь обойдешься… Обходилась же все то время, пока горничные от тебя сбегали! Но без меня?

Невольно улыбнувшись, пояснила:

– На самом деле, ты тоже едешь, но не с нами, а сам по себе. Думаю, ей об этом знать не нужно. Так даже лучше – у тебя появится больше возможностей для сбора информации.

– Хм, ты, пожалуй, права, – согласился помощник. – Да и связь с серым будет легче держать.

Предстоящая поездка пока казалась мне чем-то нереальным. Нет, я была рада тому, что бабушка согласилась. История Теобальда Рича интриговала, а его нынешнее положение вызывало желание восстановить справедливость и наказать злодея. Но сейчас я ехала к мадам, а кроме того, меня ждал длинный список дел, которые следовало завершить до отбытия в Рослинсберг.

Онтикат остановился у знакомого дома. Мы вышли. Перед входом я помедлила, и Брен не стал торопить. Он понимал.

Сначала мы заглянули к домовладельцу. Благообразный пожилой господин Маерс был искренне опечален не только смертью постоялицы, но и потерей постоянного клиента. Как выяснилось, мадам платила исправно и состояла с ним в дружеских отношениях. Иногда они даже пропускали вместе стаканчик-другой так любимой Валери яблоневой настойки.

– Как мне теперь сдать эту квартиру, ума не приложу, – жаловался домовладелец, роясь в ящике бюро в поисках ключей. – У нас тихий квартал, тут никогда не бывало никаких происшествий, и вот – на тебе!

Не слушая его, я смотрела в окно и вспоминала Валери. Ее говор, смех, искры озорства в темных глазах, аляповатые украшения…

– Вот они! – торжествующе воскликнул господин Маерс и протянул мне ключи.

– Благодарю, – кивнула я и вышла из комнаты.

Расмус задержался, но через пару мгновений нагнал меня на лестнице.