Первое же действие героини – выбрать общение с парнями. Хотя на факультете в основном девушки, к ним она равнодушна и пренебрежительна, они недолюбливают ее в ответ. В этом нет ничего предосудительного, но неспособность строить отношения с коллективом своего пола – одна из характерологических особенностей людей, которые потенциально могут быть кандидатами в зависимые или абьюзивные^[1] отношения. Это, разумеется, не гарантия, но звоночек. Вся поддержка и опора Лили в группе держится на заверениях Марка, что она лучше их, а те просто завидуют, – только это ее утешает. Но у девушки нет собственной опоры на уважение и статус в группе, на умение решать конфликты, вступать в конкуренцию и коалицию. Это делает ее самооценку хрупкой и уязвимой: убери из этой картинки мужскую поддержку – и что останется?

Следующий момент, на котором я хочу сделать акцент: чувства ко Льву возникают у Лили моментально, буквально с первого рукопожатия, но они не осознаются. Она лишь чувствует пустоту в его отсутствие, а в его объятиях – нежность, которую списывает на другое. Это сразу вызывает любопытство: откуда такие чувства к человеку, о котором она за три года толком ничего не узнала и с которым у нее нет отношений? У меня, разумеется, уже родилась гипотеза, но я не стану лишать вас удовольствия самим размышлять над сюжетом, пока его тайны еще не раскрыты.

Загадочная фигура Льва привлекает героиню своей неопределенностью. Это особенно наглядно на фоне Марка – открытого, приветливого, типичного хорошего парня, который не вызывает у Лили совершенно никакого интереса. А вот Лев – интрига, темная лошадка, классический вампир поп-культуры. Отстраненный, холодный и безразличный. Его образ создает неопределенность, «вакуум» в отношениях с ним, а это всегда соблазнительное место для наших проекций. Психика не терпит пустоты, она обязательно заполнит ее содержанием – реальным или воображаемым. Именно проекции становятся основой для нездоровых^[2] отношений.

Красный флаг № 1: Вы привязываетесь или испытываете чувства к человеку, о котором у вас слишком мало информации, а в вашей собственной жизни недостаточно опор.

Упражнение на психологические опоры

Если у вас уже есть опыт зависимых отношений или вы подозреваете, что склонны в них попадать, проверьте себя на наличие психологических опор. Составьте список всего важного в вашей жизни, в чем вы искренне заинтересованы, с чем у вас есть прочные связи. Это могут быть любимая работа и интересная вам учеба, друзья, семья, близкие отношения, проекты, волонтерство, творчество – все, что дает вам ощущение устойчивости. Если в вашей жизни только одна-две опоры, а особенно если это отношения с одним человеком, задумайтесь об укреплении других опор вашего существования: это убережет вас от попадания в зависимость или позволит из нее выбраться.

Глава 2. Проламывая границы

Россия, Кемерово

Сентябрь – декабрь 2015 года

Четвертый курс. Последний. Я шла по тротуару, выискивая Марка в толпе студентов. Он стоял на крыльце университета, как обычно нервничая, вынимал телефон и снова прятал его в карман брюк. Когда он увидел меня, тут же рванул в мою сторону.

– Лиль, что так долго? Перекличка уже началась! – Его голос звучал раздраженно, но с какой-то детской настойчивостью.

– Успокойся! Успеем. – Я улыбнулась. – Можно хотя бы поздороваться? Привет, Марк!

– Лиль, потом. Ну привет. Пошли скорее!

Он схватил меня за руку и потянул по темным коридорам нашей alma mater^[3]. Изрядно запыхавшись, мы вошли в лекционную аудиторию, которая наполнилась гулом от многочисленных разговоров.

– Ну и куда спешили? Здесь никого нет, только мы и другие студенты, – пробурчала я, чувствуя, как растет недовольство.

На нас с Марком накинулись с приветствиями. Такой вопиющей радости я не разделяла. Будто отряхиваясь от каждого «Марк, привет!» или «Лиля, как дела?», мы пробирались к незанятым партам. Я не могла избавиться от этого странного ощущения, что мои одногруппники почти чужие люди, с которыми я делила лишь пространство аудитории. Тут я заприметила среди ребят Льва и почувствовала, что мне не хватает ответа на вопрос, как он провел каникулы. Почти два месяца лета мы не общались. Желание разузнать о жизни Льва побольше показалось мне необычным, раньше я никогда не интересовалась его личными делами.

– Лев, привет, как ты? Что делал летом? Рассказывай, хочу знать все! – Я села рядом с ним за парту и с любопытством уставилась на друга.

– Я… Да что я? – Лев начал растягивать слова, будто не желая поддерживать со мной диалог. – В экспедициях был. Сессия и экзамены в июне, потом раскопки, а в августе – объект под Новосибирском.

– Так ты что, теперь настоящий археолог?

– Получается, что так, – немного подумав, ответил Лев.

В аудиторию зашел декан, спустя несколько секунд все погрузилось в тишину. Василий Дмитриевич низким хриплым голосом начал выступление:

– Дорогие мои, поздравляю вас с началом учебного года. Три года пролетели как мгновение. Осталось всего ничего: лекции, семинары, экзамены. Весной педагогическая практика. Летом государственные экзамены и защита диплома. И вы свободны, как птицы в полете, звезды мои…

Защита диплома – то, чего я ждала весь период обучения. Диплом, как спасательный круг, вытащит меня из четырехлетнего плавания в безграничном океане исторических событий. От последнего учебного года я не ожидала ничего, что могло бы принести радость. В голове прочно засела мысль, что история – это сложно. Мои одногруппники умные люди, но среди них я чувствовала себя чужой. Они свободно владели хронологией событий, знали, к чему привела Великая французская революция, где была подписана Конституция США, могли часами рассказывать об отличиях православия от католичества. Я же путала Южную Корею с Северной, называла короля Людовика XIV английским правителем^[4], не знала, в чем отличие причины от повода.

Начался четвертый учебный год – я прилежно посещала все пары. Лев и Марк давали необходимое мне чувство нужности и помогали в учебе, когда трудно было справиться в одиночку. Интерес к моей успеваемости стал проявлять Лев. Однажды я не подготовилась к семинару по истории Восточной Европы. Преподаватель, как это обычно и бывает, спросил меня:

– Кауфман, каковы, по-вашему, последствия Мюнхенского соглашения?

Я медленно встала из-за парты, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Это был момент, когда ты понимаешь, что вот-вот упадешь, но надеешься, что никто не заметит. Но прежде, чем я успела хоть что-то сказать, раздался знакомый голос.

– Я знаю ответ! – произнес Лев, и его рука поднялась в воздух.

Я обернулась на друга, не скрывая своего удивления. Он подмигнул мне, как бы говоря: «Не переживай. Я все решу».

Преподаватель пожал плечами, дал ему слово. Лев начал говорить, но слова его звучали как обрывки из разных книг. Он путался, стараясь что-то придумать, но вскоре замолчал. Вслед за мучительной паузой преподаватель кивнул, сделал пометку в блокнот и, не выказывая ни раздражения, ни одобрения, продолжил семинар.

Я чувствовала благодарность за свое спасение, в то же время была ошеломлена поступком Льва.

После пары я отвела Льва в сторону.

– Что на тебя нашло? Почему ты это сделал? – спросила я, глядя ему прямо в глаза.

– Ты так нервничала. Я хотел помочь, – улыбаясь, ответил Лев.

– Но ты же сам не знал ответа! – воскликнула я слишком громко, так что на нас обернулись проходящие студенты.

Лев пожал плечами, будто это не имело значения:

– Лиленька, я лишь хотел, чтобы ты не расстраивалась из-за плохой оценки.

– Лиленька? – рассмеялась я, не понимая, серьезно ли он говорит или шутит.

В наш разговор вмешался Марк, полный своего вечного энтузиазма:

– Лев, ну ты просто герой! Я думал, что Лилька отправится на пересдачу, а ты раз – и спас! – Марк похлопал Льва по плечу, едва до него дотягиваясь.

Мы молчаливо переглянулись со Львом и под новую невероятную историю от Марка отправились на следующую пару.

На четвертом курсе я, Марк и Лев прослыли известным трио: были неразлучны, и между нами завязалась крепкая дружба, которая вышла за пределы университета. Мы гуляли, много болтали, ходили в кино после занятий. А после они провожали меня до дома. Мне было весело и спокойно с этими ребятами. Несмотря на то что мы много времени проводили вместе, я все еще ничего не знала о Льве: он был немногословен, не любил рассказывать о своей жизни, неохотно отвечал на вопросы.

Близилось окончание учебного года, и я ощущала тоску при мысли, что наша дружба закончится, как только мы выпустимся из университета. С одной стороны, окончание учебы и получение диплома наполняло меня счастьем. Но вместе с этим проскальзывала грусть: мысль о разрыве с друзьями пугала, мы приросли друг к другу за эти четыре года. А еще больше пугала неопределенность жизни после университета. Я пыталась успокаивать себя, думала, что дружба выдержит расстояние, что мы будем видеться, что все останется как есть. Но где-то глубоко внутри я знала: жизнь неумолимо поменяется. Что бы ни случилось впереди, я буду помнить тот момент: нас троих, сидящих на скамейке в парке у университета и над чем-то смеющихся. Время, когда все было просто и сложно одновременно.

Россия, Кемерово

Декабрь 2015 года

Стоял хмурый декабрьский день. Снег летел медленно и лениво укрывал прохожих и все вокруг. Я пробиралась сквозь мокрые хлопья к университету. Сегодня последний зачет в этом году, а потом… потом все. Лев собирался уехать на каникулы домой, в Новосибирск, встречать Новый год с семьей. А мы с Марком строили планы на зимние выходные: каток, горки, снежки. Только вот мысль о том, что Лев уедет, почему-то нагоняла на меня тоску.

Марк ждал меня в холле университета. Пройдя через турникет, я сняла варежки и растерла раскрасневшиеся пальцы. Марк озадаченно взглянул на меня, наклонив голову.

– Матерь божья, ты что, кубарем катилась? – засмеялся он, стряхивая снег с моего плеча.

– Очень смешно! – фыркнула я, но губы невольно дрогнули в улыбке. – Отдай мои вещи в гардероб, пожалуйста.

Подойдя к зеркалу, я достала из сумочки расческу и, собирая волосы в высокий хвост, спросила:

– Лев опаздывает? Он обещал принести мне конспект лекции. – Не дождавшись ответа от Марка, я продолжила. – Зачет через 15 минут, куда он пропал?

– А Лев с какой-то бабой в библиотеку пошел, – кинул Марк через плечо, стоя у гардероба.

– Какой еще бабой? Преподавателем? – уточнила я.

– Не, – ухмыльнулся Марк, – просто с девушкой.

Я поджала губы, наклонила голову и пристально посмотрела на Марка.

– С какой девушкой?

– Откуда мне знать? Хочешь – пойдем посмотрим, – пробормотал Марк, а потом, скрывая раздражение, добавил: – Если тебе так интересно.

– Очень интересно! – сказала я, не понимая, откуда надвигается горячая волна. Ревность? Нет, это не могло быть ею. Зачем мне ревновать? Мы же просто друзья.

Ноги сами несли меня по бесконечным коридорам. В ушах эхом раздавались мои шаги, снежинки таяли и каплями стекали с волос, чувствовалась удушающая тревога. За считаные секунды добралась до тяжелой дубовой двери библиотеки. Я оглянулась и увидела Марка, который не спеша шел в конце коридора. «Ну и старикан», – мелькнула у меня мысль.