Оставив позади центр, свернула на узкую проселочную дорогу. Она так заросла, что трава, касаясь днища машины, мерно хрустела и царапалась. Реми молчал. Может, обижался на меня, а может, просто не видел смысла в разговорах. Я пыталась убедить себя, что мне не больно и не страшно, но это было не так. Все внутри выло, глядя на его напряженные мышцы руки и почти онемевшие пальцы, крепко вцепившиеся в дверную ручку.

Спустя еще пятнадцать минут наконец показался дом.

– Вот и приехали, – неловко пробормотала я, невольно улыбнувшись. Повернулась, но Бланж не удостоил меня даже взглядом. – Надеюсь, тебе тут понравится.

Ничего.

– Ладно… Я пока припаркуюсь.

Если бы Бланж мог выдыхать яд, то, я бы могла поклясться, вся машина заполнилась бы смертельным дымом. Вывернув руль, я сдала назад. Потом еще чуть-чуть, как вдруг раздался противный скрип.

Высунувшись из окна на полкорпуса, я зажмурилась.

– Не может быть! – Левым крылом машины Бланжа я умудрилась зацепить наш старый забор. – Прости, – прошептала, снова обернувшись и ожидая, что Реми станет на меня орать, но он даже не оторвался от рассматривания темноты за окном. – Я попрошу кого-нибудь из местных ребят починить в свободное время. Тут неплохие автомеханики. Пара из них учились со мной в школе. Думаю, мы даже на скидку можем рассчитывать. – Я постаралась улыбнуться.

По-прежнему ноль реакции.

Отстегнув ремень, я вышла на улицу, вдохнув полной грудью влажный запах океана и цветущих полей. После жаркой и пыльной Аризоны это место казалось почти раем. Вытащив из багажника складное инвалидное кресло, по инструкции Лаклана поставила его у машины, предварительно распахнув дверь со стороны Бланжа, надеясь, что он сам сможет как-то выбраться, и шагнула в сторону, рассматривая дом. Он пришел в упадок. Заросшая лужайка, проржавевшие ворота, облупившаяся краска. Но, несмотря на все это, мое сердце чувствовало связь с этим местом.

– И вот тут мы теперь будем жить?

Я обернулась, потому что впервые за все время Бланж произнес хоть что-то.

Я не видела, как он выбрался. Не стала смотреть, чтобы не смущать. Но теперь он сидел в кресле, скептически глядя на все вокруг. На нем были синие джинсы и черная майка, открывающая ставшие еще шире плечи и крепкие руки. На миг я даже засмотрелась. И не могла отрицать, что даже с таким хмурым выражением лица и насупленными бровями он не выглядел как парень, нуждающийся в сочувствии. Так, может, моя идея все-таки не настолько безнадежна?

– Верно. – Я попыталась улыбнуться. – И вот смотри, Лаклан приделал пандус. – Я кивком указала на кривоватую конструкцию, сбитую из досок и ведущую на крыльцо. Конечно, Лаклан оказался тем еще плотником, но уж лучше так, чем мучиться со ступеньками. – Мне кажется, это лучшее место для реабилитации, какое только можно придумать. Всегда свежий воздух и отличная погода, в доме широкие коридоры и дверные проемы, людей рядом почти нет, порогов и лестниц тоже. А неподалеку, – указала я рукой, – дикий пляж. Не для купания, просто для прогулок. Песок там белый, словно снег, а главное – почти не бывает туристов.

– Ясно.

Очень выразительное «ясно».

– Идем?

Или едем?

Я запнулась, внезапно ощутив, что понятия не имею, как правильно называть передвижение Бланжа в пространстве в нынешней ситуации, чтобы не вызвать у него приступ гнева.

– Ладно, неважно. – Я пожала плечами. – Добро пожаловать!

Бланж издал какой-то нечленораздельный звук и скрипнул зубами.

«Ничего, привыкнет», – подумала я и, зажмурившись от собственной бесшабашности, вошла внутрь.

К моей вящей радости, Реми достаточно легко сумел преодолеть порог. В доме пахло пылью и травами. И немного старым деревом, запах которого у меня ассоциировался с чем-то родным. Я втащила наши вещи, зажгла свет и поставила на пол купленные заранее продукты. С виду казалось, что все так же, как было, когда я уезжала, но на самом деле многое изменилось.

Вернувшись сюда неделю назад, мы с Лил и Лакланом постарались переделать все так, чтобы Бланж не чувствовал себя ущербным. Чашки и тарелки теперь располагались в шкафчиках на нижних полках, а не на верхних. В душевой кабине были сбиты порожки, а на стенах появились поручни, чтобы было удобнее пользоваться ванной и туалетом. Раковину тоже пришлось опустить, так что теперь мне приходилось немного наклоняться.

– Смотри, Лили даже оставила на столе цветы!

Я огляделась в поисках Беланже, но нигде его не нашла. А потом услышала щелчок замка на двери спальни. Реми находился в самом центре комнаты и молча глядел в окно.

– Это будет твоя, – произнесла я, остановившись в дверном проеме, не рискуя пересекать границу. – Тут должно быть удобно. И ванная своя есть. Смотри!

Правда, глядя на него, сидящего в инвалидном кресле, я стремительно теряла радужные иллюзии. Дом словно сжался в размерах, стоило Реми оказаться внутри. Теперь он казался мне темным, узким и пыльным.

– Ну и для чего это все? – резко развернувшись, произнес Бланж. – Зачем ты привезла меня в эту дыру?

Я обреченно прикрыла глаза:

– А тебе больше нравилось сидеть запертым в своей квартире?

– Какая разница, что мне нравилось. Тебя разве должно это волновать? Или это была твоя голубая мечта – взвалить себе на плечи паралитика? Если хочешь знать, здесь мне тоже не нравится. Мне нигде не нравится. Потому что мое тело уже не работает, как положено. А мне только двадцать два, Жак. И если ты считаешь, что, выгнав меня на свежий воздух, что-то изменишь, то я скажу тебе: это бред. Ты ошиблась. Поэтому просто хватит ломать комедию и поехали обратно.

– У меня летние каникулы, – ответила я, присев на край кровати. – Так что я вполне могу позволить себе провести здесь пару недель. И составить тебе компанию. Включим какой-нибудь фильм, закажем пиццу.

Бланж выдохнул, проводя рукой по коротким волосам.

– Мне не нужна компания, – устало процедил он. – Как ты не понимаешь?

– Я просто хочу помочь.

– Так же, как и тому стариковскому приюту? Так же, как и «инвалиду», которого встретила возле, и который развел тебя, наивную дурочку, на поцелуй? – хмыкнул он. – Ну конечно же. В этом ведь вся ты. «У меня проблемы с тем, чтобы все… чинить», – в точности повторил он сказанною когда-то мной фразу. – Так вот, меня чинить не надо!

– Прости, я не хотела, чтоб это выглядело так!

– Или как ты тогда сказала Лаклану: «Мы дали друг другу клятвы…»

– Реми…

– Чушь собачья!

Я замолчала.

– У тебя не было никакого гребаного права что-то за меня решать!

На секунду мы встретились взглядами, и сожаление с тоской в глазах Бланжа стали настолько явными, что я едва в них не захлебнулась.

– Выйди, – хрипло произнес он. – Выйди и оставь меня одного!

– Бланж, не выгоняй меня, давай поговорим…

– Пожалуйста… – уже настойчивей отчеканил он. И когда я, сдавшись, ушла, крикнул раздраженно вслед: – И дверь закрой!

Глава 3. В болезни и здравии (Жаклин)

Дни проходили за днями, и несмотря на то, что Бланж больше не пытался меня прогнать, ближе мы с ним не становились. Пару раз ночью я слышала странные звуки из его комнаты, подскакивала к двери, но, когда дергала ручку, она всегда оказывалась заперта. Я стучала и звала его по имени, но оттуда раздавалось только раздраженное «Уходи!».

А еще мы оба очень боялись смотреть друг другу в глаза. Я боялась не увидеть в них прежний свет. Бланж наверняка боялся заметить жалость. Поэтому я решила с самого первого дня задушить ее в себе всеми силами. Впрочем, даже это не помогало мне вытащить его из спальни. Я несколько раз пыталась с ним поговорить, заставить выйти из комнаты, съездить вместе со мной в супермаркет, но он выбрал новую тактику – убивать молчанием. Когда мне становилось совсем паршиво, я уходила в поле и тихо рыдала там, а потом возвращалась домой с букетом цветов и неизменной улыбкой. На которую ему, впрочем, было наплевать.

Может, он прав? И вся эта затея – полный бред? От одной этой мысли внутренности завязывались в узлы. Но я не могла поверить, что сидеть в полном одиночестве, запертым в душной квартире, без возможности выйти – выход лучше.

Этим утром я вошла в его комнату и поставила на комод приготовленный завтрак. Заранее зная, что, скорее всего, он лишь поковыряет, да толком не притронется. Еще один пункт, за который я себя корила, – с момента приезда сюда он сильно похудел и выглядел хуже, чем когда-либо.

Я присела на край кровати. Бланж на меня не смотрел. Он полулежал, залипая в телефоне.

– Мне нужно сегодня уехать.

Ничего. Ноль реакции.

– Лаклан звонил, просил встретиться с ним и Лили. Я подумала, что мы могли бы вместе… Если ты, конечно, хочешь… Все-таки он твой брат…

Снова молчание. Он просто игнорировал мое присутствие.

Я знала, что характер Бланжа – гадина редкостная, и всегда с трудом могла с этой гадиной сторговаться, но последняя неделя добила меня настолько, что мне хотелось встать и со всей силы влепить ему пощечину. Потому что я перепробовала все: разговор, убеждения, шантаж, так почему бы не пойти на манипуляцию? Я уже представляла, как встаю и громко заявляю: «Хватит! Я ухожу!»

Наверняка в его взгляде проскользнул бы страх. И плевать, что ухожу я из собственного дома, причем неясно куда.

– Если тебе не нужна твоя жизнь, то зачем мне стараться? Я приехала сюда с одной целью – помочь тебе. И если моя помощь не требуется, если тебе нечего дать в ответ, то все, Бланж. Прощай. Я попыталась! Моя совесть чиста. – Да, вот так драматично.

И не успела бы я и шагу сделать, как Бланж с присущей ему кошачьей реакцией схватил бы меня за запястье, резко притянув обратно. А потом, стыдливо опустив взгляд, произнес бы:

– Не уезжай. Пожалуйста. – В идеале еще и добавил бы: – Прости.

– Ты правда хочешь, чтобы я осталась? – прошептала бы я.

А он поднял бы на меня свои глаза цвета закатного неба, коснулся рукой щеки и…

Я помотала головой из стороны в сторону, чтобы вытряхнуть оттуда эти глупые мысли.

Бланж не дурак, и подобным его точно не проведешь.

Я снова посмотрела на него. Он на меня не смотрел вовсе. Хотелось сжать руки в кулаки и гневно затопать от несправедливости. Еще пару секунд я покипела, а потом все же сдалась.

Ладно. Попытка не пытка.

– Я ухожу, – заявила я и тут же добавила неловко, как будто это не было и так ясно: – Одна.

Но он не удостоил меня даже кивком.

– Если тебе не нужна твоя жизнь, то зачем мне стараться? – Вторая фраза из заготовленной речи пошла в бой, но, кажется, я заведомо его проиграла.

Бланж даже не вышел на поле. Он выглядел спокойным, отстраненным и, может быть, самую малость грустным, но точно не желающим броситься за мной вслед.

– Если моя помощь не требуется… – уже почти обреченно прошептала я, так и не решившись закончить фразу.

Еще пару секунд постояла так, развернулась, уходя как можно медленнее, давая ему последний шанс меня остановить. Но, увы, он им не воспользовался.

– Придурок, – не сдержавшись, прошептала я уже за порогом.

И как бы ни противилась, все равно невольно шмыгнула носом. Полезла в карман за ключами от машины, но поняла, что оставила их в его комнате. Нет уж. Не стану я больше туда возвращаться. И, вытерев слезы со щек, вызвала такси.