Главное – ты (страница 12)
– Конечно, приятель, – ответил он, а затем встал и неторопливо пошел по коридору.
Я засунул руки в карманы и стал ждать.
Вернувшись через пару минут, Энтони жестом подозвал меня:
– Иди сюда.
Я был потрясен – ожидал, что в итоге поблагодарю Энтони за попытку и поплетусь к своему пикапу. В моей груди вспыхнула надежда. Я последовал за ним в знакомую комнату с фиолетовыми занавесками, где встречался с Кристал раньше, и улыбнулся, когда он распахнул передо мной дверь и коротко кивнул.
Я потер руки. Надежда внезапно смешалась с нервозностью. Кристал дала мне еще один шанс, и я не хотел его упустить. Я не хотел упускать эту возможность, потому что она была последней. После этого я не смогу вернуться, потому что уже перешел тонкую грань между настойчивостью и преследованием. Я совершенно точно ее пересек. Господи… Я громко застонал, потому что это было правдой, и этот звук нарушил тишину. Затем раздался легкий стук в дверь, и я слегка нахмурился: Кристал никогда раньше не стучала.
– Войдите, – ответил я.
Дверь открылась, и вошла женщина с торчащими во все стороны короткими волосами алого цвета, одетая во что-то вроде кожаного тедди[3] и чулки в сеточку.
– Привет, красавчик! – Она улыбнулась, приоткрыв ярко-красные губы и обнажив белые, но слегка кривоватые зубы.
– Привет! Извините, но я ждал Кристал.
Она подошла к аудиосистеме, нажала несколько кнопок и снова повернулась ко мне. Громкий соблазнительный звук заполнил комнату.
– Кристал сейчас занята. Она послала меня. Я Рита.
– Она тебя послала?.. – переспросил я, но мой голос был едва слышен из-за музыки. Зачем она это сделала? Она знала, что я не захочу никого другого. Знала, что я не смогу терпеть никого другого. Боже, вот почему она это сделала! Я говорил себе, что испытывать такую обиду неразумно, и все же… Тошнотворное чувство предательства.
– Да.
Рита быстро придвинулась, толкая меня назад на диван. Я сел, испуганно вздохнув. Прежде чем я понял, что происходит, она оседлала мои колени, оказавшись на мне верхом. Мое сознание затуманилось, наполнилось красной пульсирующей тревогой. Рита наклонилась вперед и потерлась грудью о мое лицо. Приторная сладость духов мешалась с мускусом немытой кожи. От нее пахло… грязью.
От него пахло грязью.
Я не мог дышать.
Мое сердце бешено заколотилось, и я отвернулся. От ее нежеланного прикосновения меня охватила паника. Беги! Борись!
Я толкнул ее, и она, вскрикнув от удивления, упала на бок, неловко приземлившись на диван рядом со мной. Я поднялся, тяжело дыша.
– Боже, прости! Мне так жаль…
Она посмотрела на меня в упор.
– В чем твоя проблема? Тебе не нравятся девушки или что-то в этом роде?
Я провел рукой по волосам, пытаясь вдохнуть поглубже.
– Дело не в тебе, это не… – Мне нужно было уходить. Я весь взмок, меня трясло и подташнивало. – Прости, – повторил я, практически бегом направляясь к двери. Распахнул ее и вывалился в коридор.
Когда я проходил мимо Энтони, он поднял глаза и нахмурился. Я отвел взгляд. Он ничего не сказал – просто откинулся назад.
Я направлялся к входной двери, как вдруг справа от меня появилась Кристал – все еще в наряде официантки, с подносом с напитками в руках. Очевидно, она шла из бара. Увидев меня, она остановилась как вкопанная, ее глаза расширились. Выражение стыда, мелькнувшее на ее лице, не смогло утешить меня. Она отвернулась и уставилась в пол.
Проходя мимо нее, я тоже отвернулся. Распахнул дверь и выскочил на парковку.
Воздух.
Простор.
Свобода.
Глава восьмая
Что ж, теперь ты в затруднительном положении, худшем в твоей жизни.
Собираешься улучшить его? Или сделаешь еще хуже?
Гамбит, герцог воров
КРИСТАЛ
Я думала, что это невозможно – ненавидеть себя еще больше. Но, заметив Габриэля, выбегающего из «Платиновой жемчужины» с выражением ужаса на лице, я поняла, что ошибалась. Вот как я с ним поступила – заставила столкнуться с его худшим кошмаром. После всего, что ему пришлось пережить… Я была жестокой и эгоистичной – никчемной дрянью. Если кто и заслуживал боли, так это я.
Просто… просто он не переставал возвращаться, не переставал изводить меня. Прекрати оправдывать себя! Просто прекрати. Истинная правда заключалась в том, что его постоянное присутствие заставляло меня надеяться на то, от чего я давным-давно отказалась, и напоминание о забытых мечтах причиняло мне такую боль, какой я давно не испытывала. Взросление и вся моя жизнь, когда меня использовали, когда от меня отказывались, – ничто из этого не причинило мне таких страданий, как приглашение Габриэля Далтона выпить с ним чашечку кофе. Почему? Он словно размахивал передо мной кусочком вкусной еды – но вне досягаемости, – когда я была голодна. Боже, я умирала с голоду! А он заставил меня задуматься об этом, и наши встречи стали похожи на медленную пытку, на окончательное разрушение последнего нетронутого фрагмента моего сердца. Мне был хорошо знаком этот вид голода. Я столько лет подавляла его!.. Теперь я мечтала о том, чего у меня никогда не было. И я устала – боже, я так устала! – от этой пустой жизни, которую вела…
Сидя на верхней ступеньке крыльца, я ждала, когда приедет Кайла. Моя машина все еще была в ремонте, но теперь, когда я оплатила просроченный счет, ее наконец починили. К счастью, на этот раз ремонт обошелся не слишком дорого. Мне все еще не хватало двухсот пятидесяти долларов, но я смогу выкроить их, если в следующем месяце задержу оплату за квартиру. Перед моим мысленным взором возникло извещение, прикрепленное ко входной двери, и от одного воспоминания об этом у меня сжался желудок.
Что мне теперь делать? Господи боже, что же мне теперь делать?
Мое настроение испортилось, стало мрачным. Воспоминания накрыли меня, как тяжелое мокрое одеяло. Я пыталась стряхнуть их с себя, но не могла. Не сегодня, когда у меня перед глазами то и дело всплывает искаженное страданием лицо Габриэля.