Месть. Цена доверия (страница 6)
К концу дня у меня на столе лежала внушительная стопка документов, к которым у меня было много вопросов. Но самое интересное – я обнаружила, что за последние полгода, с момента смерти родителей, количество таких подозрительных трат увеличилось в разы. Стас не просто воровал – он обнаглел настолько, что даже не особо маскировался. Видимо, был уверен, что я никогда не полезу в эти «скучные бумажки».
К пяти вечера я поняла, что больше не могу концентрироваться. Цифры плыли перед глазами, в голове гудело. Я собрала документы в сейф, попрощалась с Тамарой Сергеевной и поехала домой.
Но и дома я не находила себе места. Я ходила по комнатам и вспоминала. Вечер два года назад, когда он вернулся из «командировки» в Питер. Я встречала его с шампанским и его любимым ужином. Он был такой уставший, рассказывал про сложные переговоры с логистической компанией. А теперь я понимала – он провел неделю с беременной любовницей. Может быть, даже ездил с ней к врачу на УЗИ, выбирал имя для будущего сына.
Или прошлогодний Новый год. Мы встречали его дома, только вдвоем. Я тогда расстроилась, что он отказался от корпоратива, сказал, что хочет провести время только со мной. «Ты у меня самая главная», – шептал он, целуя меня под бой курантов. А в это время где-то в другом доме его ждали настоящая семья и трехмесячный сын.
Каждое воспоминание оборачивалось болью. Я пыталась вспомнить хоть один момент за последние полтора года, когда его поведение было искренним, а не игрой. И не находила.
Я ждала его. Знала, что он вернется сегодня. После моего демарша с юристом и требования аудита он не мог не приехать. Ему нужно было лично проверить, что происходит с его покорной «королевой», которая вдруг проявила самостоятельность.
Около восьми вечера телефон завибрировал.
«Буду через час, любовь моя. Заказал твой любимый тайский из «Black Thai». Не готовь ничего. Отдыхай»
Классический Стас. Упреждающий удар заботой. Он всегда так делал, когда чувствовал приближение конфликта – окружал меня комфортом, вкусной едой, подарками, чтобы обезоружить, смягчить, лишить воли к сопротивлению. Раньше это работало безотказно. Я таяла от его внимания, чувствовала себя любимой и защищенной. Сегодня я видела в этом сообщении лишь хорошо отработанный тактический ход противника.
У меня был час, чтобы подготовиться. Это была не просто встреча с мужем. Это был мой первый выход на сцену в новой роли. Дебют, от которого зависело все. И я не имела права на ошибку.
Я поднялась в спальню и встала перед зеркалом. Передо мной была Анна Владимировна Королева – владелица бизнеса, дочь своего отца. Но Стас должен был увидеть Анечку – мягкую, доверчивую, немного потерянную после смерти родителей. Мне предстояло за час превратиться из одной в другую.
Я сбросила с себя строгий деловой костюм – свою новую броню – и надела маскировочный халат. Мягкий, кашемировый, нежно-бежевого цвета, который он мне подарил на прошлое 8 Марта. Распустила тугой пучок, позволив волосам рассыпаться по плечам. Смыла макияж, оставив лишь немного туши на ресницах – он любил «естественную красоту».
Мне нужно было снова выглядеть так, как он привык меня видеть. Домашней, немного потерянной, зависимой от его заботы. Я репетировала перед зеркалом выражение лица – легкая грусть в глазах, тень усталости, но без намека на злость или подозрение. Улыбка должна была быть искренней, но не слишком радостной. Поза – расслабленная, но не вызывающая.
Я отрабатывала реплики, интонации. Как я буду объяснять свой визит в офис? Какие слова использую? Какими жестами подкреплю? Я должна была стать для него открытой книгой, в которой он прочтет только то, что я позволю ему прочесть.
Но самое сложное было не в словах и жестах. Самое сложное – заставить свое тело не выдать меня. Когда он обнимет меня, я не должна напрячься. Когда поцелует – не должна отстраниться. Когда будет смотреть в глаза – не должна отвести взгляд. Я провела десять минут, тренируясь контролировать дыхание, расслаблять мышцы, управлять мимикой.
За пятнадцать минут до его приезда я спустилась в гостиную, включила приглушенный свет, поставила тихую музыку – что-то романтичное и спокойное. Устроилась на диване с книгой, которую не читала. Картинка должна была быть идеальной: любящая жена ждет мужа дома в теплой атмосфере.
Ровно через час я услышала звук ключа в замочной скважине. Мое сердце замерло, а потом забилось с бешеной скоростью. В горле пересохло, ладони вспотели. Я сделала несколько глубоких вдохов, заставляя себя успокоиться. Спокойствие. Контроль. Это сейчас мои главные союзники.
Он вошел в прихожую, и я услышала его голос: – Любимая, я дома!
Бодро, но я уловила в интонации едва заметное напряжение. Он тоже готовился к этой встрече. Он тоже играл свою роль.
Я отложила книгу и вышла ему навстречу. В одной руке у него были бумажные пакеты с едой – знакомые логотипы тайского ресторана. В другой – фирменный пакет из ЦУМа. На лице – та самая улыбка, от которой у меня раньше подкашивались ноги, а теперь хотелось закричать.
– Привет, – сказала я, заставляя себя улыбнуться в ответ. – С возвращением.
Он поставил пакеты на пол и шагнул ко мне, раскрывая объятия. Это был самый сложный момент. Позволить ему обнять себя, прикоснуться к моему телу, которое знало правду о нем. Я замерла на долю секунды – слишком долго, он мог это заметить – а потом шагнула в его объятия, уткнувшись лицом ему в плечо, чтобы он не видел моих глаз.
От него пахло дорогим парфюмом, самолетом и ложью. Острый запах его одеколона, который раньше возбуждал меня, теперь вызывал приступ тошноты. Я чувствовала его руки на своей спине – широкие, сильные, те самые руки, которые ласкали другую женщину. Его губы коснулись моей макушки в нежном поцелуе. Каждое прикосновение обжигало, как раскаленное клеймо.
Я заставила себя расслабиться в его объятиях, даже слегка прижаться к нему. Он не должен был почувствовать мое отвращение.
– Как же я скучал, – прошептал он мне в волосы. – Ты даже не представляешь как.
«Скучал», – думала я. – «Пока играл со своим сыном и планировал поездку во Францию со своей настоящей семьей».
– Я тоже, – солгала я. – Устал?
– Не то слово, – он отстранился, потер глаза. В этом жесте была театральная усталость, рассчитанная на зрителя. – Переговоры были адские. Швейцарцы – жуткие педанты. Но зато, кажется, все получилось. А это тебе. Чтобы не скучала без меня.
Он протянул мне пакет из ЦУМа. Я с натренированной годами радостью достала оттуда знакомую бархатную коробочку. Сердце екнуло – не от радости, а от понимания циничности происходящего. Внутри, на белом шелке, лежало колье из белого золота с бриллиантами. Изящное, дорогое, безупречного вкуса. Очередная плата за молчание. За мою слепоту. За мое согласие оставаться в неведении.
– Стас, оно невероятное… – прошептала я, изображая восторг. Интонация получилась правильной. – Но не стоило тратиться…
– Стоило, – он улыбнулся и взял колье из коробки. – Повернись.
Я послушно повернулась спиной, подняв волосы. Его пальцы коснулись моей шеи, застегивая замок. Прикосновение было нежным, почти благоговейным, но мне казалось, что он надевает на меня ошейник. Холодный металл лег на ключицы тяжелым грузом.