«Для нас Античность существует, мы же для неё – нет. Не существовали никогда и никогда не будем. Это несколько диковинное положение делает наши суждения об Античности до некоторой степени несостоятельными. С точки зрения хронологической и, боюсь, генетической расстояние между нами чересчур огромно, чтобы предположить какую-то причинно-следственную связь: мы взираем на Античность как бы из ниоткуда. Наша точка зрения подобна взгляду на нас самих из соседней галактики. Она сводится в лучшем случае к солипсистской фантазии, к видению».

Иосиф Бродский. «Дань Марку Аврелию»

«Смысл любого мифа состоит в том, чтобы дать нам в качестве отправной точки элемент известного и тем самым оградить нас от той пустоты, которую образует абсолютная новизна».

Эрик Бентли. «Жизнь драмы»

«…Меня, как реку,
Суровая эпоха повернула,
Мне подменили жизнь. В другое русло,
Мимо другого потекла она,
И я своих не знаю берегов».

Анна Ахматова. «Северная элегия»

Глава первая
Предыстория

Всем привет! Если кто не в курсе, я – Гермес. Да-да, тот самый Гермес, бог-олимпиец. Римляне меня ещё называли Меркурием, потому что римлянам в силу непомерной своей гордыни всё хотелось переименовать по-своему. Ну чем эта катавасия кончилась, нам всем хорошо известно. Что касается моих родителей, то мама моя – Майя, самая старшая из семи нимф плеяд, дочерей титана Атланта. И самая среди них красивая, между прочим. Все знаменитые римские поэты посвящали ей свои стихи – Вергилий, Гораций, Овидий. Как только её не воспевали. И заслуженно, она и в самом деле была прекрасна. Коли не верите, найдите на небе это созвездие – Плеяды: самая яркая звёздочка – это она, Майя, и есть.

Если бы, кстати, было иначе, Зевс, мой папа, вряд ли бы на неё запал. А так он, конечно, мимо спокойно пройти не смог, как увидел, втюрился по полной. Мама тогда жила в Аркадии, на Пелопоннесе. Там есть такая гора Киллена, и в ней полно пещер, в которых как раз и обитали горные нимфы. В общем, в один прекрасный день мама взяла кувшин и отправилась за водой. Вот тут-то на неё и упал взгляд моего вездесущего папаши. Там же, в одной из пещер они и стали встречаться. О чём, разумеется, жена его Гера понятия не имела, папа всегда был весьма осторожен по этой части, не любил семейных скандалов. И я в этом плане очень даже его понимаю, сам такой, ненавижу всякие женские разборки.

Короче, понятно, чем эти тайные встречи закончились. В один прекрасный день я и родился в этой пещере. Там, на той горе Киллена, в конце концов даже храм построили в мою честь. Так и назвали – Килления. А мама потом, когда уже папа поостыл и перестал к ней захаживать, вышла замуж за Гефеста, бога огня, он же Вулкан по-римски. Но это уже к делу не относится, тем более у меня с отчимом, так я его про себя называю, отношения довольно прохладные. А вот с папой – наоборот, полный контакт, он мне всякие поручения даёт, и я их с удовольствием исполняю. Оттого меня и прозвали посланником богов. А ещё я провожаю души умерших в подземное царство Аида, так что рано или поздно вы всё равно со мной столкнётесь, никуда не денетесь.

Кем только меня не считают – богом счастливого случая, торговли, красноречия, юности, гимнастики, хитрости и даже воровства. Иначе говоря, все, кому требуется поддержка в каких-то сомнительных делишках, обращаются ко мне. Ну и я, само собой, вхожу в их положение, я же понимаю, как всё непросто происходит среди смертных. Им постоянно требуется некая подкачка для вдохновения, иначе весь их энтузиазм улетучивается, как воздух из сдувающегося воздушного шарика. Так что делаю что могу, всякие там знаки посылаю и прочее. Особое покровительство я оказываю послам, пастухам и путникам. Насчёт последних скажу, что люди, которые отправляются в различные рискованные путешествия, вообще вызывают у меня восхищение, так что я всячески стараюсь им помочь. Отважные ребята, но за ними непременно нужно присматривать, иначе легко могут таких дров наломать, что потом не разгребёшь.

Теперь, когда я так подробно представился, можем перейти к делу. Я вам хочу рассказать подлинную историю горгоны Медузы. Расставить, так сказать, точки над i. Потому что меня, признаться, в какой-то момент это всё сильно достало. В смысле все эти досужие россказни и сплетни по её поводу. Тысячелетиями из бедной Медузы делали какого-то жуткого монстра. И не только внешне, между прочим. Да и вся эта превратно поданная история с Персеем тоже давно требует прояснения истинной подоплёки тех древних, покрытых слоем времени событий. Я ведь, может быть, единственный, кто знает, как всё было на самом деле. Мне папа поручил за всем понаблюдать, и я всё выполнил. С папой шутки плохи.

Медуза, к слову говоря, до того как, к своему несчастью, попалась на глаза моему дяде Посейдону, была прекрасной девушкой с длинными волнистыми волосами, которые необыкновенно её украшали. Почитайте «Метаморфозы» Овидия, он там подробно её описывает. Но дядя мой Посейдон, бог морей, он же Нептун по-римски, он же Морской царь у славян, в плане реализации своих спонтанных желаний ничем от моего папы не отличался. Это у нас, можно сказать, родовое мужское качество. Если уж положил на кого-то глаз, то пиши пропало.

Невинная Медуза, которая поначалу никаких ответных чувств к дяде не испытывала, более того, он у неё ничего, кроме страха, не вызывал, начала метаться в поисках спасения от его приставаний, которые становились всё навязчивей. Но не тут-то было. В какой-то момент Посейдон вообще превратился в птицу, чтобы не упустить из виду намеченную жертву. Так ему прямо приспичило. А куда от птицы денешься, она везде летает, всё сверху видит. И тогда бедная Медуза по наивности своей решила, что нашла выход из этого сложного положения. Она спряталась в храме Афины Паллады, считая, что уж там-то, в таком священном месте, она в безопасности. И просчиталась.

На самом деле всё было несколько сложнее, чем то, что я сейчас рассказал. Но об этом позже, всему своё время. В нашем роду, когда кому-то чего-то сильно захочется, всё остальное, извините за выражение, становится море по колено. А уж морскому владыке и подавно. Посейдон, увидев, где скрылась Медуза, спустился с неба, снова из парящей птицы стал мужчиной, зашёл в храм и там, в храмовой тишине, ничтоже сумняшеся, в полное своё удовольствие, и лишил Медузу невинности. После чего, как это нередко случается, всякий к ней интерес тут же и потерял. Более того, мне кажется, она, став нечистой, начала у него какую-то даже брезгливость вызывать. Поверьте, так бывает. В том числе и с богами. Факт тот, что, исполнив задуманное, он её тут же оставил и больше уже никогда ею не интересовался. А Медуза, между прочим, от этого соития забеременела. Впрочем, не будем забегать вперёд, давайте всё по порядку.

Короче, первое несчастье повлекло за собой другое. Мы, боги, я вам доложу, терпеть не можем, когда наши храмы оскверняют. И виновный в таком святотатстве, понятное дело, должен быть наказан. Но не своего же брата олимпийца наказывать, это просто смешно. Наказывают всегда смертных. И данный случай не исключение. Афине было поручено придумать наказание для Медузы, раз уж та по глупости не нашла ничего лучшего, как спрятаться в её храме. Ну Афина и расстаралась по полной. Волнистые волосы Медузы превратила в извивающихся змей, а взгляд её сделала смертельным. Отныне на кого бы Медуза ни посмотрела, несчастный тут же обращался в камень.

Вот такая печальная предыстория. Справедливости в ней, прямо скажем, ни на грош, но кто вам сказал, что боги должны быть справедливы? Большая ошибка, если вы так думаете. Боги зачастую поступают так, как им заблагорассудится. На то они и боги. Кто их может упрекнуть? А вот людям следует быть осторожными. И думать, с позволения сказать, о последствиях. Впрочем, эти мои разглагольствования совершенно бесполезны. Известно, что дорога в ад выстлана благими намерениями. Вернёмся лучше к нашей истории. Ничего нового я вам, кстати, пока что не рассказал, это всё общеизвестно. А вот что и как происходило дальше, об этом никто толком ничего не знает. Как говорится, с этого места поподробней.

Глава вторая
Остров Сериф

Любую историю лучше рассказывать с самого начала. А для этого нам с вами надо перенестись на остров Сериф, поскольку именно там вся эта катавасия и началась. Итак, остров Сериф, или Серифос по-гречески, находится в южной части нашего тёплого Эгейского моря. Чудесный островок, доложу я вам. Вы, может, помните историю Одиссея и циклопа Полифема, так вот именно на этом самом острове знаменитый мореплаватель бедного циклопа и ослепил. Пещера, где он сей сомнительный подвиг совершил, до сих пор, кстати, на острове сохранилась. Но это я так, к слову. Всё это, разумеется, к нашей истории отношения не имеет. Переходим к делу.

Итак, в то самое время, о котором я вам хочу поведать, Серифом правил царь Полидект, человек уже довольно преклонных лет, что, впрочем, нисколько прыти ему не убавило – очень уж был царь охоч до женских прелестей. Вот из-за этой специфической черты его характера всё по большому счёту и произошло.

Дело в том, что ещё на острове проживала Даная, которой он предоставил убежище. Да, да, та самая пышнотелая Даная, которую кто только не живописал – от Тициана до Рембрандта. Понятное дело, что с того момента, как Диктис, брат царя, выловил у берега острова деревянный ящик с Данаей и крохотным Персеем, Полидект поглядывал на соблазнительную красотку как кот на сметану. Но пока была жива его царственная супруга Айоланта, ни о каких домогательствах и речи не могло быть, поскольку Айоланта строго за похотливым царём приглядывала. А он, признаться, её побаивался – нрав у царицы был крутой, могла и травануть муженька из ревности или из мести, благо любила побаловаться с ядами. Из-за яда, кстати, и отправилась в царство Аида, куда я её скорбную душу и сопроводил. Что-то там она намешала, хотела на ком-то из рабов это своё новое зелье опробовать, да по забывчивости сама смертельного напитка и хлебнула. Так бывает, сколько таких нелепых случаев я знаю. А ничего тут не поделаешь, нравятся некоторым царственным особам подобные рискованные затеи, и никакие печальные примеры их не останавливают.

Короче, только Айоланта переправилась через Стикс, чтобы навек поселиться в подземном Аидовом царстве, как в Полидекте, как говорится, ретивое взыграло. Даная, надо сказать, в тот момент жила во дворце на довольно двусмысленном положении – то ли почётная гостья под охраной, то ли высокопоставленная прислужница с особыми полномочиями. Дни её текли однообразно, уныло, так что нечего тому удивляться, что она периодически сидела у окна, смотрела на море, вздыхала и пела скорбные песни.

Тот день, с которого начинается наша история, был особенно жарким. Даная решила помыть мраморный пол в своей комнате, чтобы сделать её чуть попрохладней. Она взяла ведро с водой, тряпку, подоткнула тунику и принялась за дело. При этом затянула свою любимую песню, которую я здесь приведу, дабы у вас создалось полное представление о том, как и что происходило. Замечу только, что голос у Данаи звучный и нежный одновременно, так что слушать её – одно удовольствие.

Песня Данаи

Долго ль мне ещё томиться
в темнице,
Долго ль буду тут одна я,
Даная?
Отчего ж ты не идёшь,
мой дождь?
Может, ждёшь ты темноты,
где ты?
Истомилось до предела
т ело,
Ты такой неуловимый,
милый,
Где же ты, мой Золотой?
С тобой
Я хочу сегодня быть,
любить.
В простыню вонзились в муке
руки,
И ослабли вдруг немного
ноги,
Мне тебя не целовать,
не ласкать,
Мне лежать и только ждать,
ждать.
Уж седьмую ночь без сна я,
Даная,
Отчего ж ты не идёшь,
мой дождь?