Как достать Кощея? (страница 8)
И день-то какой сумасшедший получился. То девица утопшая, то колобки, то вот про лешего опять вспомнил, разозлился. Достала его эта Ягина внучка. До печенки достала. А что делать с ней, ума Кощей не приложит. Извести совсем нельзя – он, Кощей, хорошим людям обещался не лютовать. А вот из леса выжить – другое дело! Только вот как?
– Может, ее за королевича сосватать? – задумчиво спросил он у отражения.
А что? Дело хорошее. И девка при своем: королевной станет, в столице будет жить, перед подружками хвалиться. И в лесу настанет тишь да покой.
– А если королевич свататься не захочет? – поинтересовалось Лихо, незнамо как в опочивальню просочившееся.
– А у тебя топор есть? – хмыкнул Кощей. – Аргумент – во!
И рассмеялся: Лихо обиженно засопело.
– Иди уже, делом займись, дай подремать немного. Утро вечера мудренее.
Тут Кощей лукавил: он ненавидел утро почти так же сильно, как Чудище. То ли дело ночь: тихо, прохладно, не шастает никто. Самое то для темной магии.
Но что теперь с этой ночи толку, все равно уже работа не сработается. Решил – подремлет, а там, может, и глава новая придумается. Надо книгу-то закончить. Раз обещал.
С наслаждением растянувшись на простынях, Кощей вдруг замер. В кожу, словно тысячи крошечных иголок, впились… крошки.
Хлебные крошки валялись повсюду: на подушке, на постели и даже в любимых белых тапочках у ковра.
– А-А-А-АР-Р-Р-Р! – Замок содрогнулся от яростного вопля.
Да чтоб ее упырь съел! Сегодня королевич овдовеет, даже не успев жениться! Чудище доживает последние минуты своей бесполезной суетливой жизни!
По дороге к деревне Кощея преследовали две вещи: отбившийся от стада колобок, не попавший под действие заклятья, и то, что за морем называли смешным словом «дежавю». Ночные прогулки по лесу с намерением извести Чудище столичное стали почти доброй традицией. Ну или не очень доброй.
Мысль о том, чтобы женить королевича на Чудище, не отпускала. Если выгорит, можно и бабку сплавить. Дескать, бабушка старая, ей тяжело, рядом с внученькой-то поспокойнее будет .Да и правнуков понянчит на старости лет. А ему, Кощею то бишь, весь лес и достанется.
И настанет спокойная беззаботная жизнь.
Хорошо-то как станет! Никаких тебе пиров, празднеств, стройки. Никакого шума.
Глядишь, и книгу обещанную напишет. И лабораторию себе отстроит, для экспериментов магических. А еще до дуба доберется и цепь златую спилит. Потому что золото должно лежать в подвале! Где ему и место!
Жаль, доказать, что Баба-яга для той цепи у него золотишко сперла, не получилось.
И так Кощей замечтался, так в мысли о светлом будущем погрузился, что не заметил, как из кустов на него вылетело нечто с косищей и глазищами. Вылетело, врезалось, ойкнуло – и село на землю.
– Опять ты! – возмутилось нечто голосом Чудища.
Интересный поворот. В его мире, Кощея Бессмертного, ужасного и опасного темного мага, Чудища бежали ОТ него. А не К нему. Что ж у нее все навыворот-то?
– А хотя в лесу даже удобнее. Закопаю под елкой, никто не найдет.
Чудище взвизгнуло, когда он его поднял.
– Не надо меня закапывать!
– Да? А что с тобой надо делать? Ты, коза, берега потеряла!
– Не выражайтесь!
– Это я еще сдерживаюсь при детях.
Чудище осеклось.
– Каких еще детях?
– Сдобных! – Он ткнул пальцем в заныкавшегося за корягой колобка. – Как опеку будем делить, Чудище? Раз уж я воспитываю твоих нагулянных птенцов, бешеный хлебушек бери ты, на каникулах будем меняться.
– Да ты… ты… ты…
Чудище забавно хлопало глазищами и открывало рот, как рыба, выброшенная на берег.
– Ты… ты… королевича не видел?
– А? – не сразу сообщил Кощей.
Хотя вопрос ему понравился. Правильно, Василиса, ищи королевича. Потом забирай его скорей, увози за сто морей, целуй его там везде и сто лет не возвращайтесь. Еще и бабку с собой заберите. Совет вам да любовь!
Но Кощей не был бы Кощеем, если бы упустил случай поиздеваться над жертвой прежде, чем осчастливить.
– А что мне за это знание великое будет?
– Пощада!
Рассмеялся он на весь лес, наверное, даже мавки на озере шуганулись. А Чудище топнуло ножкой и процедило сквозь зубы:
– Так я и знала! Спер королевича! Ну ничего-о-о-о, знаю я…
А затем девица двинулась в чащу, куда-то в сторону замка, что показалось Кощею немного подозрительным. Правда, сначала он лишь плечами пожал. А потом вспомнил, как путь к замку зачаровал, и поперхнулся.
– Стой, Чудище! – рявкнул Кощей куда-то в темноту. – Стой, я кому сказал! Цыгане твоего королевича увели! Эй? Ты где?
Ответом стала подозрительная тишина. Нет, Чудище летать не умело, и бегало небыстро. Куда это оно за полминуты делось?
– Не к добру… – протянул Кощей.
Колобок за корягой тревожно клацнул зубами.
Глава седьмая.
Не все лягушки царевны, некоторые – Василисы
Каков нахал!
Лес был темный, густой и какой-то недружелюбный. Вековые ели тянули ко мне свои лапы и цеплялись то за косу, то за сарафан, словно пытались удержать от глупостей, которые я настроена была и творить, и вытворять.
В лицо влетела паутина. Отплевываясь от нее, я пробиралась по сухому валежнику все дальше в лесную чащу. Сюда путь вроде бы был не таким тернистым! Там и тропинка вела утоптанная, и елочки встречались маленькие, да хорошенькие. Почти как у нас!
Мерзавец! Негодяй!
Кощей определенно не давал мне покоя, даже оставшись далеко за спиной. Эпитеты в его адрес в голове возникали сами, и я не могла ими не думать!
Под ногу попался мягкий, прикрывающий ямку лапник. Провалилась я знатно, по колено, что не прибавило хорошего настроения.
Упырь костлявый!
Одну ногу вызволила без проблем, а вот вторая застряла. Я подергалась и поняла, что нога выниматься не хочет.
Ненавижу лес! Точнее, люблю, но ту часть сказочного, которая находится в моем ведении. Там травка мягкая, черника растет ковром, и никакого бурелома. Грибочки белые сами при моем приближении из земли выглядывают и в корзинку просятся. Пауки паутину на тропинках не развешивают. И вообще плетут выше моего роста, чтобы я косой и физиономией не цепляла.
А тут? Одно сплошное безобразие!
Пока я бухтела себе под нос, усевшись на кочку и пытаясь выдернуть ногу, не потеряв при этом сапог, из-за дерева высунулась весьма кровожадная волчья морда. Завидев красную девицу, зверь облизнулся и крайне опечалился, когда красна девица в моем лице вместо того, чтобы завизжать, рыкнула.
– Че уставился? Давно от витязей моих не бегал?
Тут-то серый и распознал, что это не девица никакая, а всамделишная яга, хоть и миленькая. Махнул хвостом и скрылся в чаще. А я вытащила наконец ногу из плена ямы. Пыл поутих, но возвращаться к Кощею я не стала принципиально, только идти стала чуть осторожнее. Впрочем, когда это меня от неприятностей спасало?
Если мой лес мне помогал всегда, тропинка сворачивала в нужном направлении, лешие убирали бурелом, то этот! Этот делал все, чтобы я тут убилась. Я уж и под ноги смотрела, и ступала осторожно, и паутину сначала руками убирала, а потом лицом совалась, но все равно в один момент коварная коряга словно сама из-под земли выросла (не иначе как подлые Кощеевы проделки). Иначе как я ее не заметила? Запнулась и с забористой речью, давеча у богатырей, ставивших забор, подслушанной, полетела рыбкой в болотину. Обидно так полетела, в самую вонючую трясину!
Сначала наглоталась ряски, отплевалась от рыбешки, а потом окончательно ушла под воду, запутавшись в кувшинках. Услышала только недовольное бурчание водяного.