Спустя несколько дней Велес Таал сидел в глубоком кресле, обтянутом гибкой черной кожей с серебристыми волокнами, вплетёнными в поверхность словно сеть сосудов. Мягкое свечение этих волокон ритмично пульсировало, подстраиваясь под его сердечный ритм – функция, обеспечивавшая комфорт и контроль за состоянием владельца. За его спиной, через панорамную стену из полупрозрачного, усиленного материала, тянулась бескрайняя тьма космоса. Она казалась безмолвным океаном, разрезаемым серебристым силуэтом его яхты – того самого роскошного линейного крейсера, который был одновременно символом власти, мобильной цитаделью и неприкосновенным убежищем.

Он сидел неподвижно, сжав в длинных пальцах бокал с густой, почти чёрной жидкостью, чьё мерцающее сияние казалось живым. На первый взгляд он выглядел спокойным – только кончики его пальцев, металлические, с тонкими золотыми прожилками, время от времени царапали край бокала, издавая тихий, почти шипящий звук. Это было раздражение. Подавленное, но едва сдерживаемое.

Велес Таал ненавидел покидать свою цитадель, особенно ради этих показных “личных встреч”. Какая глупость – требовать присутствия всех пятерых руководителей лично на одном корабле, в одном месте, когда каждая из их фигур была эквивалентом целого сектора экономики. Когда он впервые услышал этот регламент – навязанный, как он считал, каким-то политическим идиотом из старого состава Совета – он даже не поверил. Но изменить его, даже спустя десятилетия власти, оказалось невозможно. Консорциум был слишком стар, слишком пронизан взаимными обязательствами и протоколами. Его структура – словно паутина, где каждое движение чувствуют остальные узлы. И если дернешь слишком сильно, вся сеть сожмётся, и она раздавит тебя изнутри.

Он медленно наклонился вперёд, ставя бокал на полупрозрачную столешницу, в которую были вмонтированы мерцающие проекции графиков, договоров, маршрутов, текущих торговых потоков. Всё это выглядело живым, как нервная система какого-то огромного организма, чьё сердце билось в его ладони. Но именно этот организм, который он помог вырастить, теперь оборачивался против него. И он чувствовал это.

– Они хотят свалить всё на меня… – Глухо пробормотал он, прямо сквозь крепко сжатые зубы, и его голос был низкий, глухой, словно раскат подземного грома. – Конечно. Кто же ещё должен быть в их глазах виновным?

Последний провал – тот самый, что стоил Консорциуму целого сегмента влияния в пограничных колониях – стал очень удобным поводом для интриг. И теперь эти четыре “партнёра” – лощёные, ухмыляющиеся, умело прячущие яды под улыбками – уже готовили обвинения. Все знали, что Таал давно увлекался древними артефактами, устройствами допотопных рас, чьи следы то и дело всплывали на окраинах освоенных систем. Конечно, обвинить именно его было проще всего. Мол, Таал не удержался, профинансировал очередную экспедицию за древней безделушкой, а потом всё рухнуло. Так удобно… Так чисто…

Подумав об этом, он немного нервно скривился. Да… Он действительно интересовался артефактами. И да, не без выгоды. Но то, что произошло… Это не было его ошибкой. Это было вмешательство извне. Что-то чужое. Что-то такое, что его аналитические системы так и не смогли классифицировать. Он видел отчёты. Он лично просматривал логи систем, но даже его внутренние киборги-операторы не могли объяснить происхождение кода, разрушившего целую линию защиты. Что-то, что даже его лаборатории не смогли взломать. И теперь – всё списывают на него.

– Паразиты… – Всё также тихо прошептал он, поднося руку к виску. Серебристые линии на коже его лица дрогнули, когда встроенный имплант включил тактильный интерфейс. Перед ним вспыхнули тонкие нити проекций – маршруты, отчёты, записи разговоров. Все они сходились к одной точке. Встреча. Та самая встреча, где его будут держать под прицелом взглядов и, возможно, не только взглядов.

Он откинулся на спинку кресла, глядя в окно. Снаружи, за стеклом, медленно проплывал один из кораблей сопровождения – массивный, похожий на грузовой транспорт. Но Таал знал, что за безобидным корпусом скрывались десятки турелей, реакторный отсек с боевыми дронами и броня, выдерживающая прямой удар плазменного копья. Каждый из них был создан именно для него, его инженерами, его проектировщиками. В этих кораблях не было случайных элементов, не было ни одного живого пилота. Только киборги, прошедшие личную процедуру синхронизации в его лабораториях. Они подчинялись только ему.

Именно поэтому никто не мог подбросить ему “чужака”. Никто не мог их подкупить. Никто – кроме него самого – не имел к ним доступа.

– По крайней мере, это… – он усмехнулся, – остаётся в моих руках.

Именно поэтому он спешил. Нужно вернуться в своё убежище, в тупиковую систему, где его личная станция – “Энкелад” – висела в орбите умирающей звезды. Там он был недосягаем. Там он мог контролировать сеть, выстраивать собственные узлы влияния, выжидать, пока Консорциум ослабнет от внутренних конфликтов. А потом – ударить. И всё же сделать то, чего не смог ни один до него. Уничтожить всю эту систему изнутри и стать её единственным хозяином.

Он снова взял бокал и отпил глоток, чувствуя, как горький вкус жидкости оставляет металлический привкус на языке.

– Попробуйте свалить на меня ещё раз… – Произнёс он вслух, глядя в отражение своего лица на стекле, и его глаза его медленно меняли цвет – от тускло-серого к янтарному, с огненными бликами. – Я всё равно вас переживу всех.

Тишина вокруг будто сгущалась. Только гул реакторов под обшивкой корабля напоминал, что эскадра продолжает свой путь – прочь от центра власти, прочь от подозрительных союзников, ближе к тому месту, где Велес Таал наконец сможет стать тем, кем он всегда себя считал – повелителем всей этой торговой империи, скрытой под маской цивилизованной сети. Хищник, ждущий, когда сеть ослабнет, чтобы порвать её своими руками.

Всё это время Велес Таал сидел, откинувшись в кресле, с чуть прищуренными глазами, глядя на чернильное пространство за панорамной стеной. В отражении звёзд его лицо казалось тенью, наложенной на другой мир. Он не шевелился – только его мысли текли, сплетаясь в сложные узоры, подобно цифровым потокам, что постоянно мерцали в глубине его разума.

Он думал о корабле разумных осьминогов. Даже одно это словосочетание будоражило его воображение. С того самого дня, как Рэнгар – его лучший агент и самый надёжный исполнитель – прислал сообщение о том, что почти вышел на след неизвестного торговца, сумевшего выставить на аукцион фрагменты этой технологии, Велес Таал не мог избавиться от ощущения, что всё это – шанс. Возможно, тот самый шанс, которого он ждал всю жизнь.

Корабль осьминогов. Судно, созданное существами, которых считали вымершими, или, возможно, никогда толком не понимали, существовали ли они вообще. Об этих расах ходили только легенды. Одни говорили, что они жили в пространствах, куда человеческая или синтетическая навигация просто не могла проникнуть. Другие утверждали, что они не покидали своих родных систем, а вели войны на уровнях восприятия, где само понятие “время” теряло смысл. Но все источники сходились в одном. Эти существа не использовали магии. Совсем. Ни в какой форме.

И именно это сводило Велеса Таала с ума от восторга. Не магия. Не энергия Душ. Не фокусировка через артефакты. Не структуры плетений. Не эманации Предела. А чистая технология. Механизмы, что превосходили всё, что могли создать лаборатории даже самого Консорциума. Устройства, способные взаимодействовать с материей напрямую, без посредников. Энергетические поля, которые гасили магию, будто ту просто не существовало. Металл, не поддающийся идентификации, и системы управления, чья логика оставалась чуждой даже лучшим аналитикам Таала.

Он наклонился вперёд, упёршись локтями в колени. Глаза его засияли золотистым светом, а в воздухе перед ним медленно вспыхнула голограмма – неясная, расплывчатая, словно её данные были получены через множество зашифрованных каналов. На ней – обломок корпуса. Изломанные дуги металла, наполовину сросшиеся с прозрачным веществом, напоминающим стекло, но не являющимся им. И эти материалы жили. Даже в застывшем состоянии они излучали слабое биение – пульс, ритм, будто у корабля было собственное сердце.

Велес Таал медленно протянул руку, и тонкий луч проекции скользнул по его пальцам. На мгновение ему показалось, что он чувствует отклик.

– Немагическая реакция… Биомеханическая структура… Возможно, органическое программирование. – Пробормотал он, и губы его изогнулись в хищной улыбке. – И всё это в наших руках. Почти.

Он уже представлял себе, что сделает, когда корабль окажется у него. Он создаст лабораторию не на станции, а прямо на орбите своей мёртвой звезды – там, где ничто не сможет вмешаться. Он заставит своих кибер-инженеров разобрать корабль по слоям, по клеткам, по атомам, если потребуется. Они изучат всё. Принципы движения… Материалы… Управляющие структуры… Внутренние процессы… И если получится понять хоть малую часть – он создаст нечто, чего не сможет повторить никто в Консорциуме.

Немагическая энергия, которую можно будет воспроизводить без риска выгорания Души. Материалы, не поддающиеся деформации ни под плазмой, ни под давлением звёздного ядра. Системы навигации, способные уходить за пределы известных пространств, где сама ткань реальности ломается.

Это не просто технология. Это – власть. Абсолютная власть. Он встал, сделав несколько медленных шагов по своему роскошному кабинету. Мягкий свет следовал за ним, подстраиваясь под частоту его дыхания. На мгновение он закрыл глаза и представил, как всё изменится.

Он даже представил себя на борту нового флота – кораблей, сотканных из плоти и металла, подчинённых только ему. Не требующих магии, не подчинённых её законам. Корабли, для которых защита Консорциума станет иллюзией.

Он даже видел в своих местах то, как его флот выдвигается из глубин мёртвого сектора, беззвучно и величественно, словно рой разумных теней. Видел, как силы и станции Консорциума рушатся, когда их магические барьеры гаснут, не в силах противостоять чуждой технологии. Видел, как остальные четверо из Совета осознают, но уже слишком поздно, что они больше не управляют ничем.

При этих мыслях даже его дыхание стало глубже. На лице медленно расползалась улыбка – тонкая, ледяная, но искренняя. Если Рэнгар не подведёт… А Рэнгар его никогда не подводил. Верный, гибкий, смертельно опасный. Таал знал, что тот умеет работать в тени. И если он сказал, что почти вышел на след торговца… А значит, дело близко к завершению. Осталось лишь дождаться, пока его киборги перехватят цель, доставят находку на станцию, и тогда…Тогда всё начнётся.

Он подошёл к окну, глядя, как вдалеке медленно движется его эскадра – словно стая невидимых акул под звёздной поверхностью.

– Корабль осьминогов… – Прошептал он. – Моё будущее… Моё величие…

И в этот миг в его взгляде впервые мелькнуло не раздражение, не ярость, а чистый восторг. Холодный, расчётливый, но такой редкий для него – настоящий трепет хищника, который впервые почуял запах крови…

………..

Когда эскадра Торгового Консорциума наконец вышла из гиперпространственного коридора, пространство вокруг словно выдохнуло – тяжёлое, холодное, наполненное серебристым светом умирающей звезды. Тупиковая система, где находилась станция “Энкелад” встретила гостей так же, как и всегда. Безмолвно. Ни торговых маршрутов, ни маяков Консорциума, ни следов чужих кораблей. Только глухая пустота, затянутая сиянием пылевых облаков, что отражали свет звезды, угасшей миллионы циклов назад. Для постороннего наблюдателя это место выглядело мёртвым. Если не считать оборонительных поясов, которые могли легко уничтожить не одну военную эскадру. Для Велеса Таала – оно было сердцем его власти.

Из темноты медленно и поочерёдно всплывали силуэты его кораблей – тяжёлые, массивные, внешне неприметные. Их корпуса, усеянные тонкими антеннами, мигали огоньками синхронизации. Один за другим они входили в систему, формируя ровную дугу, словно военная стая, возвращающаяся к логову. Вокруг каждого корабля тянулась слабая дымчатая аура – след остаточного ионного заряда.