Он откидывается на спинку стула, небрежно ссутулившись, и вытягивает ноги под партой.

– Себастьян Рот.

Я подхожу к нему и предупреждающе пинаю носок его ботинка, что мигом заставляет его сесть прямо.

– Что вы ей сказали, мистер Рот?

Он бросает на девушку плотоядный взгляд и потирает рот, чтобы скрыть усмешку.

– Я всего лишь отметил, какая у нее большая… э-э… – Он смотрит на ее грудь, затем поднимает глаза к губам. – Губа. Какая большая у нее губа.

Прескотт прыскает со смеху, его примеру следует несколько мальчишек, сидящих вокруг.

Именно в этот момент я замечаю разделение по местам. Девочки сидят с одной стороны. Мальчики – с другой. За исключением той, которая выглядит как женщина. И я собираюсь узнать, выбрала ли она это место из-за какой-то необходимости либо намеренно села так, чтобы оказаться в окружении крутых парней.

Засунув руки в карманы, я поворачиваюсь к ней.

– Ваше имя?

Ее нижняя губа и правда рассечена и припухла. Она зажимает ее между зубами и одновременно медленно расправляет плечи, пытаясь собраться с духом. Затем приподнимает подбородок и встречается со мной взглядом.

– Айвори Вестбрук.

«Айвори». Ее имя вызывает ассоциации с желтовато-белыми, потертыми по краям жесткими клавишами пианино^[1]. И совершенно ей не подходит. С соблазнительными изгибами, каштановыми волосами и смуглой кожей с золотым отливом, она выглядит крайне таинственно. Кажется, она словно поглощает все тени в комнате.

Проклятье, мне определенно нужно выбраться сегодня из дома и потрахаться.

– Мисс Вестбрук, найдите себе место, где вас будут меньше отвлекать. – Я указываю в сторону девушек.

Она смотрит на меня огромными, как у лани, глазами, словно попала в ослепительно-яркий свет софитов. Затем моргает, бросает взгляд на одноклассниц и опускает глаза на свой стол, когда в ответ они одаривают ее неприветливыми презрительными усмешками. А вот и ответ на мои размышления по поводу выбора места.

– Я здесь не для того, чтобы потакать вашей чувствительности. – Я ударяю рукой по столу, заставляя ее подпрыгнуть. – Поторопитесь.

Прерывисто вздохнув, она хватает сумку и направляется к хихикающим девчонкам скованной, но при этом уверенной походкой.

Все парни в аудитории наблюдают, как она идет вдоль переднего ряда парт, и мне не нужно следовать их примеру, чтобы знать, что они видят. Ноги как у стриптизерши, внушительных размеров грудь, подтянутая круглая попка, и каждый шаг лишь подчеркивает ее упругость.

Примитивная, изголодавшаяся часть моего сознания жаждет присоединиться к их откровенному вожделению, и в то же время мне хочется защитить ее от посторонних глаз, скрыв эту соблазнительную фигуру под широким пальто. Вместо этого поборник строгой дисциплины берет верх и в назидание остальным отвешивает подзатыльник ближайшему подростку.

Себастьян вздрагивает и испуганно смотрит на меня.

– Вы чего?

Я выхватываю телефон у него из рук и швыряю на свой стол. Он скользит по столешнице и падает на пол с другой стороны.

Остальные ученики поспешно рассовывают свои телефоны по карманам и сумкам. Все, кроме Айвори. Она настороженно наблюдает за мной, сложив руки на столе, и никакого телефона у нее не видно.

Себастьян теребит прядь волос.

– Если вы сломали мой телефон…

Я вызывающе выгибаю бровь, и в моем тоне появляются стальные нотки:

– Продолжай.

Он пожимает плечами.

– Отец купит мне новый.

Ну разумеется, и с моей стороны было бы лицемерием осуждать этого юношу за то, что он высокомерный придурок. В его возрасте я вел себя так же, у меня были состоятельные родители и чрезмерно раздутое чувство собственной важности. Черт побери, я по-прежнему придурок, только теперь отвечаю за свои поступки.

Я выхожу в центр класса, сцепив руки за спиной.

– Добро пожаловать на урок по теории музыки двенадцатого класса. Меня зовут мистер Марсо, и я буду вашим музыкальным руководителем в течение последнего года обучения в академии Ле-Мойн. После этого урока вы отправитесь на занятия по своим основным дисциплинам. Студенты-пианисты останутся со мной. Прежде чем мы начнем, что вы хотите узнать обо мне?

Девушка-азиатка, рядом с которой решила сесть Айвори, поднимает руку.

Я киваю.

– Представьтесь, пожалуйста.

Она встает около своей парты.

– Элли Лай. Виолончель. – Девушка подпрыгивает на носочках. – А какое у вас образование?

Я вновь киваю ей и жду, пока она усядется на свое место.

– Я получил степень магистра музыкальных наук в консерватории Леопольда в Нью-Йорке. Играю в симфоническом оркестре Луизианы. Моим последним местом работы была частная средняя школа в Шривпорте, где я был директором, а также руководил музыкальной образовательной программой.

Прескотт демонстративно потягивается и ухмыляется. Затем небрежно поднимает руку и заговаривает, не дожидаясь моего разрешения:

– А вам сколько… лет двадцать семь? Двадцать восемь? – В его голосе отчетливо слышится неприязнь. – Как вам удалось получить степень магистра, преподавать и стать директором школы за такое короткое время? Как так, мистер М.?

«Работал, надрывая свою гребаную задницу, ты, маленький ленивый гаденыш».

И подумать только, одно опрометчивое движение молнии, – и я потерял все это, включая то, к чему никогда не стремился, но что в итоге оказалось единственным имевшим значение.

От одной мысли о Джоан, сидящей за моим столом в Шривпорте, в груди начинает клокотать ярость. От понимания, что она продолжает свою жизнь без меня, ощущение предательства отравляет меня изнутри жгучим ядом, пары которого я ощущаю при каждом вдохе.

Я неспешно наклоняю голову из стороны в сторону, собираясь с мыслями и беря себя в руки.

– Я рано закончил бакалавриат и преподавал в средней школе на Манхэттене, одновременно участь в аспирантуре. Есть еще вопросы?

Айвори поднимает руку.

– Да?

Она не встает и не ерзает на месте, а ее темные глаза устремлены прямо на меня.

– Вы играете на фортепиано? То есть, конечно же играете, поскольку будете моим преподавателем. Я имела в виду, вы играете на фортепиано в симфоническом оркестре?

Господи боже, ее голос… Он не протяжный и писклявый, как у ее ровесниц. Он многогранный и чарующий, как капли дождя в полночь.

– Да, в оркестре я играю на фортепиано.

Ее улыбка – это медленно нарастающий ноктюрн, сдержанно переходящий от губ к глазам.

– Солируете?

– Иногда.

– Ух ты.

Я шокирован не только ее вопросами, но и тем, с каким благоговением она смотрит на меня, отчего у меня мурашки бегут по коже. И мне это не нравится. Я горжусь своими достижениями, но не тогда, когда это приятное ощущение мешает испытывать с трудом заработанную горечь.

Я резко отмахиваюсь от остальных поднятых рук.

– Откройте учебники по теории музыки на третьей главе. Мы перейдем прямо к… – Мое внимание цепляется за Айвори, поскольку все, кроме нее, следуют моему указанию. – Вам нужен слуховой аппарат, мисс Вестбрук?

– Нет. – Она опускает руки на колени и смотрит мне прямо в глаза. – Другие учителя дали мне неделю, чтобы купить учебники.

– А я похож на других учителей?

– Нет, мистер Марсо, – раздается женский голос с заднего ряда. – Вы определенно не похожи на других.

По классу разносится дружный смех, и я сжимаю кулаки от раздражения.

Я достаю учебник из своей сумки и бросаю на ее парту.

– Глава третья. – Я наклоняюсь и приближаюсь к ее лицу. – Постарайтесь не отставать.

Она быстро моргает.

– Да, сэр.

Ее тихий ответ зарождает во мне пульсирующее, всепоглощающее и совсем не детское желание. Кожа горит, а ладони становятся скользкими от пота.

Господи, сегодня вечером мне понадобится умопомрачительно жесткий трах. Кожа, веревки и оставляющие глубокие следы удары плетью. Никаких стоп-слов. Никакой навязчивой заботы после. Хлоя или Деб вполне подойдут. Возможно, даже обе сразу.

«Эмерик, соберись».

– Достаньте планшеты и откройте мой сайт. – Повернувшись спиной к классу, я продолжаю говорить, пока пишу на доске веб-адрес. – Вы найдете там все мои лекции. Я хочу, чтобы вы их изучили.

Когда я снова поворачиваюсь лицом к ученикам, вижу, что Айвори не спешит следовать моим указаниям.

Почувствовав, как у меня на лбу начинает пульсировать вена, я упираю руки в бока.

– Дайте-ка угадаю. У вас нет планшета?

– Она может посидеть здесь, – вызывается Прескотт, похлопывая себя по коленям, – и я поделюсь своим.

Девушка сжимает челюсти и показывает ему средний палец.

Я колеблюсь между желанием набить Прескотту морду и отшлепать Айвори по ее идеальной попке. Оба варианта не являются законными методами воспитания, однако одна лишь мысль о втором – и у меня кровь закипает в жилах.

Мое внимание задерживается на ее губах на несколько долгих мгновений, прежде чем я обращаюсь к классу:

– Прочтите главу и ответьте на вопросы в конце лекции.

Я указываю пальцем на Айвори, приглашая следовать за мной.

– Жду вас в коридоре.

Глава 5
Айвори

Я выхожу из класса вслед за мистером Марсо, во рту пересохло, руки вспотели. Когда за ним со щелчком закрывается дверь, мое сердце ухает в пятки, подгоняемое неконтролируемым страхом.

Его нельзя назвать крупным мужчиной, но в пустом школьном коридоре он кажется огромным, возвышающимся надо мной разъяренным гигантом.

Если мое будущее зависит от его первого впечатления обо мне, то я круто облажалась.

Он проводит ладонью по лицу, прикрывает рот и целую вечность сверлит меня пристальным взглядом.

– Вы пришли на мой урок неподготовленной и…

– Я согласовала с администрацией вопрос по учебникам. Мне всегда дают первую неделю на то, чтобы…

– Не смейте меня перебивать, – резко говорит он и наклоняется вперед, опираясь рукой на стену рядом с моей головой.

Под пугающей синевой его глаз на моих щеках разливается яркий румянец. Его губы так близко, что я чувствую в его дыхании стойкий аромат коричной жвачки, и от нервов у меня начинает сосать под ложечкой.

– Вы намеренно пытаетесь тратить мое время? – На его скулах играют желваки. – Не хочу слышать никаких плаксивых отговорок или лжи. У вас есть пять слов, чтобы объяснить, почему вы пришли в школу без учебных материалов.

Пять слов? Этот парень шутит? Хрен ему, потому что я скажу всего четыре.

– Я живу в Тримейе.

– Тримей, – повторяет он невозмутимым тоном.

Мне жутко неприятно, что под его пристальным взглядом я чувствую себя скованно и неуютно. Я хочу, чтобы он отвернулся, потому что меня бесят его глаза, похожие на ограненные сапфиры, и то, как льдистые крапинки искрятся в них в свете флуоресцентных ламп.

В этом взгляде нет ничего нежного и безопасного.

Он сглатывает, и его кадык двигается над узлом галстука.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему вы живете в Тримейе?

Он не просто задает вопрос. Он щелкает им, как хлыстом. Словно подвергает порке, которую я не заслужила.

Нас разделяет всего несколько дюймов, я прижимаюсь спиной к стене и чувствую себя загнанной в угол, будто мне нужно защищаться, и это выводит меня из себя.

– Ах, точно. Я забыла, что у вас престижный диплом, так что объясню на пальцах.

– Следите за своим чертовым тоном.

Его угроза чуть громче шепота, она повисает в небольшом пространстве между нами, но я ощущаю ее всем телом подобно раскату грома.

Он сказал «никаких плаксивых отговорок или лжи»? Хорошо.

Я стараюсь сдержать раздражение и отвечаю ему откровенно, без прикрас: