Но как только юноша погреб, волны, словно усмехаясь, накрыли его, а течение потянуло вниз, под воду.

Страх, пульсируя в венах, пронизывал Джека, пока он не осознал, что каждый раз, достигая дна, он снова оказывался на поверхности. На третьем глотке воздуха Джек понял, что духи играют с ним. Если бы они хотели его утопить, то уже сделали бы это.

«Ну конечно же», – думал он, борясь за каждый вдох, в то время как прилив снова тянул его вниз. Конечно же, его возвращение не будет легким. Ему следовало ожидать такого приема.

Он оцарапал ладонь о риф. С ноги сорвало левый ботинок. Юноша прижал арфу одной рукой и протянул другую, надеясь зацепиться за что-то, но вокруг была лишь вода, струившаяся сквозь пальцы. В темноте он открыл глаза и был поражен, увидев женщину. Та мелькнула, сверкая чешуей; длинные волосы прикоснулись к лицу Джека.

Он вздрогнул, едва не забыв, что нужно плыть.

В конце концов, когда духи наигрались с Джеком, волны выбросили его на песчаный берег. Это была единственная милость, которую они ему оказали. Очутившись на песке, он закашлялся и пополз. Джек сразу понял, что находится на Брекканской земле, и от этой мысли кости стали мягкими, как воск. Ему потребовалось время, чтобы подняться на ноги и сориентироваться.

Он увидел границу клана, отмеченную скалами, ощерившимися, словно оголив клыки. Скалы уходили далеко в океан, где их верхушки постепенно исчезали в глубинах вод. До границы оставалось около километра, и далекий свет лишайников призывал Джека поторопиться, поторопиться.

Джек побежал – одна нога босая и замерзшая, другая хлюпала в мокром ботинке. Он петлял между спутанными корягами и небольшой заводью, сверкающей, как сон, готовый вот-вот развеяться. Пролез под аркой из камней, скользнул по покрытому мхом валуну и, наконец, добрался до границы кланов.

Джек перебрался через скалы, влажные от морского тумана, и, задыхаясь, ступил на территорию Тамерлейнов. Теперь можно было отдышаться. Стоя на песке, юноша заставлял себя вдыхать глубоко и медленно. Еще мгновение назад все было тихо и спокойно, за исключением шума прибоя, как вдруг в следующий миг Джека сбило с ног. Он ударился о землю, прикусив губу. Арфа вылетела из рук. Юноша задыхался под навалившейся на него тяжестью.

Отчаянно пытаясь добраться до земель Тамерлейнов, он совсем забыл о Восточной Страже.

– Поймал! – крикнул нападавший весело, словно ретивый мальчишка.

Джек захрипел, но не смог произнести ни слова. Тяжесть на его груди исчезла, и он почувствовал, как две руки, твердые, словно железные оковы, сомкнулись на его лодыжках и потащили его через пляж. В отчаянии он потянулся за арфой. Он не сомневался, придется показать плед Мирин, чтобы доказать, кто он такой, ведь письмо лэрда осталось в плаще, брошенном в лодке. Во только руки его не слушались. Кипя от ярости, Джек просто смирился с тем, что его тащат.

– Можно я его убью, капитан? – нетерпеливо спросил парень, тащивший Джека.

– Посмотрим. Давай-ка его сюда, – ответил голос, глубокий, но с ноткой веселья, ужасно знакомый, даже после стольких лет разлуки.

«Вот уж повезло», – подумал Джек, закрывая глаза, когда песок жалил его лицо.

Наконец его перестали тащить, и в изнеможении он так и остался лежать на спине.

– Он один?

– Да, капитан.

– Вооружен?

– Нет, сэр.

Тишина. Затем Джек услышал хруст песка под ботинками и почувствовал, как кто-то навис над ним. Осторожно он открыл глаза. Даже в темноте, при свете звезд, тускло озарявшем лицо стражника, Джек узнал его.

Созвездия венчали голову Торина Тамерлейна, смотрящего на Джека сверху вниз.

– Дай мне свой дирк, Робан, – приказал Торин, и изумление Джека сменилось ужасом.

Торин не узнал его. Да и почему он должен был узнать? В последний раз, когда они виделись, Торину было десять, а Джек плакал, что в лицо ему вонзились тринадцать иголок чертополоха.

– Торин, – прохрипел Джек.

Тот замер с дирком в руке.

– Что ты сказал?

Джек поднял руки, задыхаясь.

– Это я… Джек Там… ерлейн.

Торин словно обратился в камень и не двигался, занеся клинок над Джеком, как зловещий предвестник беды. А потом скомандовал:

– Принеси мне лампу, Робан.

Парень метнулся прочь и вернулся с фонарем, раскачивающимся в руке. Торин взял его и опустил так, чтобы свет падал на лицо Джека.

Джек прищурился и ждал. Он почувствовал вкус крови на языке, а губу саднило почти так же сильно, как и ущемленную гордость.

– Святые духи, – сказал Торин. Наконец свет померк, оставив перед глазами Джека темные пятна. – Поверить не могу.

Должно быть, он увидел в Джеке черты того, кем тот был десять лет назад, – недовольного темноглазого мальчишки. Уже в следующий миг Торин Тамерлейн запрокинул голову и рассмеялся.

– Да не лежи ты так. Вставай и дай-ка мне получше рассмотреть тебя, парень.

Джек неохотно повиновался просьбе Торина. Он поднялся, отряхивая песок с мокрой одежды, и поморщился, когда ладонь вспыхнула от боли.

Он тянул время, боясь взглянуть на стражника, каким и сам когда-то хотел стать. Джек изучал свои ноги без ботинка, порез на руке и все это время чувствовал пристальный взгляд Торина. В конце концов ему пришлось поднять голову.

Он с удивлением обнаружил, что теперь они одного роста, но на этом их сходство заканчивалось.

Торин был создан для жизни на острове: широкоплечий, плотного телосложения, с мощными, слегка кривыми ногами и мускулистыми руками. Ладони у него были огромные, правая все еще небрежно сжимала рукоять дирка. Квадратное лицо обрамляла аккуратная бородка. Голубые глаза были широко расставлены, нос стал кривым после многочисленных стычек. Длинные волосы, заплетенные в две косы, были светлыми, как пшеничное поле, даже в полночь. На нем была та же одежда, которую Джек запомнил: темная шерстяная туника до колен, кожаная жилетка, расшитая серебром, охотничий красно-коричневый плед, перекинутый через грудь и закрепленный брошью с гербом Тамерлейнов. Штанов он не носил, как и большинство мужчин острова. Торин был обут в привычные сапоги до колен из необработанной кожи, подогнанные по его мерке и удерживаемые кожаными ремешками.

Джек гадал, что Торин думает о нем самом. Возможно, что он был слишком худым или выглядел слабым и хилым, что он слишком бледен от времени, проведенного в помещении, или что его одежда серая и унылая, а взгляд изнеможден.

Но Торин одобрительно кивнул.

– Ты вырос, парень. Сколько тебе сейчас?

– Этой осенью стукнет двадцать два, – ответил Джек.

– Ну-ну.

Торин взглянул на Робана, который стоял неподалеку и внимательно разглядывал Джека.

– Все в порядке, Робан, он один из нас. Сын Мирин, если быть точным.

Это, казалось, шокировало Робана. Ему было не больше пятнадцати лет, и голос его дрогнул, когда он воскликнул:

– Ты – сын Мирин? Она часто говорит о тебе. Ты бард!

Джек настороженно кивнул.

– Давненько я не видел бардов, – не унимался Робан.

– Что ж, – в голосе Джека слышалось раздражение, – надеюсь, ты не сломал мою арфу на границе кланов.

Кривая улыбка Робана тут же угасла. Он стоял как вкопанный, пока Торин не приказал ему вернуть инструмент.

Пока паренек отсутствовал, смиренно занимаясь поисками, Джек последовал за Торином к небольшому костру в глубине морской пещеры.

– Присаживайся, Джек, – предложил капитан. Он расстегнул плед и бросил Джеку через костер. – Обсохни.

Юноша неловко поймал материю. Едва коснувшись ткани, он понял, что это одно из волшебных плетений Мирин. «Какую же тайну Торина она вплела?» – раздраженно подумал Джек. Но как бы там ни было, юноша слишком замерз и промок, чтобы сопротивляться. Завернувшись в клетчатую шерсть, он протянул руки к огню.

– Ты голоден?

– Нет, все в порядке. – Желудок Джека все еще бурлил от путешествия по воде, от ужаса пребывания на Брекканской земле и от того, что Робан чуть не выбил ему все зубы. Он только сейчас осознал, что руки дрожат. Торин тоже это заметил и протянул Джеку флягу, прежде чем устроиться напротив у костра.

– Я заметил, что ты прибыл с запада, – заметил Торин с нотками подозрения.

– К сожалению, да. Житель Большой земли, который взялся переправить меня на остров, оказался трусом. У меня не было другого выбора, кроме как плыть самому, и течением меня снесло на запад.

Он сделал большой глоток из фляги. Вересковый эль освежал, будоража кровь. Сделав второй глоток, Джек почувствовал себя увереннее, сильнее. Он знал, это связано с употреблением в пищу того, что готовили на острове. Здешние еда и напитки были в десять раз вкуснее, чем на Большой земле.

Юноша взглянул на Торина. Теперь, когда они оказались при свете огня, он смог разглядеть капитанский герб на его броши – скачущего оленя с рубином в глазу, а еще заметил шрам на левой ладони.

– Тебя повысили до капитана, – проговорил Джек. Хотя в этом не было ничего удивительного. Торин с ранних лет был лучшим из стражников.

– Три года назад, – ответил Торин. Его лицо смягчилось, как будто старые воспоминания были так же близки, как вчерашний день. – Последний раз, когда я тебя видел, Джек, ты был вот такого роста… и у тебя было…

– Тринадцать иголок чертополоха в лице, – с усмешкой закончил Джек. – Восточная Стража все еще проводит это испытание?

– Каждое третье весеннее равноденствие. Однако я еще не видел ни одной травмы, подобной твоей.

Джек уставился на огонь.

– Знаешь, я всегда хотел стать одним из стражников. Я думал, той ночью смогу доказать, что достоин Востока.

– Упав в чертополох?

– Я не падал. Мне вонзили его в лицо.

Торин усмехнулся.

– Кто?

«Твоя прелестная кузина», – хотел ответить Джек, но вспомнил, что Торин был горячо предан Адайре и, скорее всего, считал ее неспособной на такое злодейство.

– Да так, никто, – уклончиво ответил Джек, несмотря на очевидный факт, что Адайра была Наследницей Востока.

Юноша чуть было не спросил Торина о ней, но передумал. Джек уже много лет не видел свою соперницу из детства, а сейчас предполагал, что Адайра давно в браке и, возможно, даже успела обзавестись детьми. Он представлял, что ее любят еще больше, чем в юности.

Размышления о ней напомнили Джеку о пробеле в его знаниях. Он не имел представления, что происходило на острове, пока он отсутствовал, увлеченный музыкой. Не знал, зачем лэрд Аластер вызвал его. Не знал, сколько было набегов и представляют ли Брекканы собой все такую же угрозу, когда наступают холода.

Набравшись смелости, он встретился взглядом с Торином.

– Ты мгновенно убиваешь каждого чужака, который пересекает границу клана?

– Я бы не убил тебя, парень.

– Я спросил не об этом.

Торин молчал, но не отводил взгляд. Отблески костра играли на его суровых чертах. В его лице не было ни тени сожаления, ни единого намека на стыд.

– Это зависит от обстоятельств. Некоторые заблудшие Брекканы действительно одурачены проделками духов. Они оступаются, но не замышляют ничего дурного. Другие же ведут разведку.

– Были ли в последнее время набеги? – спросил Джек, боясь узнать, не лгала ли ему Мирин в своих прошлых письмах. Его мать жила недалеко от западной территории.

– Набегов не было с прошлой зимы, но я ожидаю, что они скоро начнутся, как только придут холода.

– На кого напали последний раз?

– На крофт^[4] Эллиоттов, – ответил Торин, его взгляд был проницательным, словно он начинал понимать, что Джек владеет не всей информацией. – Ты беспокоишься о своей матери? На крофт Мирин не совершали набегов с тех пор, как ты был мальчишкой.