– Елизавета Александровна, пройдёмся в дом. Остаток я отдам вам наличными средствами, – взглядом указывает в сторону открытых ворот.

Громко сглатываю.

Честно признаться, заходить на частную территорию особняка мне совсем не хочется.

У меня подруга участковым педиатром работает и бегает по вызовам. Вот один раз она приехала на вызов, а её в комнате закрыли. Благо этаж оказался невысоким, и девушка, выбив стулом окно, умудрилась сбежать.

Но то был первый этаж хрущёвки, а не особняк с закрытой охраняемой территорией. Из такой клетки, увы, в случае чего не сбежишь.

– Мы, пожалуй, подождём вас зде… – не успеваю договорить, как Димка, кивнув на приглашение мужчины, скрывается за массивными воротами.

– Дима, вернись! – бросаюсь за сыном в надежде ухватить его за капюшон кофты и утянуть обратно.

Однако стоило моей ноге перешагнуть через ворота, как те с грохотом закрылись, отрезав нас с сыном от внешнего мира.

Глава 4

– Дима! – окрикиваю ребёнка.

Сын, обернувшись на мой крик, кивает и как ни в чём не бывало возвращается ко мне.

За детьми иной раз надо глаз да глаз, а лучше всего поводок. А то убежит – и не догонишь.

– Мы вас тут подождём, пока вы сходите за деньгами, – выдвигаю своё предложение, прижав к ноге сына.

От одной только мысли, что мы с сыном рискуем стать заложниками золотой клетки, руки приходят в движение.

– Елизавета Александровна, – произносит мужчина, вытянув бровь в вопросительном жесте. – Пройдёмте за мной. Я рассчитаюсь с вами, и вы будете свободны.

Громко сглатываю.

Огромный особняк, ухоженная территория, утыканная камерами. Наверное, из-за рассказов про людоеда Быка у меня развилась паранойя, и сейчас мне всё кажется подозрительным, а на самом деле никакой опасности нет. Ведь так, да?

– Пойдём, – крепко сжимаю ладонь сыночка и следую за мужчиной прямо в сторону каменного особняка.

– Мама, а почему у тебя руки мокрые? – беззастенчиво спрашивает Димка и хлопает глазами.

Потому что твоей маме сейчас безумно страшно.

– Торт тяжёлый, вот руки и вспотели, пока несла, – лукавлю, чтоб лишний раз не волновать сына. Не надо ребёнку волноваться из-за моей мнительности.

– Мама, а что это у тех дяденек за спинами? – ручкой указывает на охранников, прогуливающихся вдоль забора.

Прихожу в откровенный ужас. У каждого охранника оружие! Чёрт возьми, куда я попала? Куда я привезла своего маленького сына?!

По спине стекает капля обжигающе холодного пота. Так страшно, как сейчас, мне не было давно.

С трудом перебарывая дрожь в теле, на ватных ногах следую за мужчиной.

– Проходите, – открывает перед нами дверь особняка.

Господи, зачем я это делаю? Зачем подвергаю свою жизнь и жизнь своего ребёнка опасности? Может быть, не поздно схватить Димку на руки и дать дёру что есть мочи?

– Проходите! – повторяет мужчина, но уже более настойчиво.

– Пойдём, мам, – Димка тянет меня внутрь, и я, нахохлясь, словно в каком-то забвении, следую за ним.

Особняк встречает нас полумраком и сдержанной роскошью.

Честно сказать, я думала, внутри нас будут ждать лепнина, золото и колонны. Однако всё оказалось с точностью наоборот. Внутренний дизайн дома был достаточно уютный и неброский, в стиле минимализма, без единого намёка на вычурность и цыганщину.

– Отнесём торт в столовую, и я схожу за деньгами, – взглядом указывает на массивную дверь из красного дуба.

Сердце в очередной раз с грохотом ударяется об рёбра.

Я вообще отдаю отчёт своим поступкам? Понимаю, какую ошибку сейчас совершаю? Мало мне было историй от подруги, так я на собственной шкуре решила проверить, что значит быть запертой в чужом доме?

Громко сглатываю.

Да если бы в доме. Из дома ещё как-то сбежать можно, а это настоящая крепость с высоким частоколом вдоль всего периметра территории, камерами на каждом шагу и толстыми решётками на окнах.

Да кто, чёрт возьми, тут живёт? А главное, что его заставляет прятаться за семью замками? Боится за свою жизнь?

Мужчина распахивает дубовую дверь, и я замечаю, что за ней и в самом деле скрывается столовая.

Может быть, я и в самом деле зря загналась и ничего криминального не произошло и не произойдёт? Может быть, мужчина сейчас и в самом деле уберёт торт в холодильник, рассчитается со мной, и мы с сыном со спокойной душой покинем эту жуткую крепость?

– Ничего не трогай и держись рядом со мной, – шепчу сыну и лишь сильнее сжимаю его маленькую ладошку.

– Хорошо, мама, – тихо отвечает Дима, озираясь по сторонам от волнения.

Мой маленький… Ему тоже так страшно…

Дворецкий ставит торт на большой дубовый стол и обращается к нам:

– Я сейчас схожу за деньгами, через минуты вернусь. А вы пока угощайтесь, – взглядом указывает на стол, уставленный свежими фруктами и ягодами.

– Мам, можно? – спрашивает Дима, с нескрываемым желанием посматривая на авокадо.

Утвердительно киваю в ответ.

Я бы и сама чего-нибудь поела, со вчерашнего дня во рту не было ни единой крошки. Но аппетит как-то резко пропал.

– Мне не нужна бордельная девка, – раздражённый мужской голос касается моего слуха.

Сердце от страха уходит в пятки.

По своей глупости я подвергла жизнь своего ребёнка опасности. Нервничать и паниковать – самое глупое, что можно делать в подобной ситуации. Если я хочу, чтобы мы с сыном вышли из этой золотой клетки живыми и здоровыми, мне надо взять себя в руки и прийти в чувства.

Громко выдохнув и отогнав от себя всепоглощающий страх, на цыпочках приближаюсь к двери и прислушиваюсь к диалогу, доносящемуся до меня из-за двери.

– Да, ты всё правильно понял! Ребёнка забираем, а девку в Сибирь. О сыне будет только по фотографиям вспоминать! Так ей и передай! – злобный рык доносится до меня.

Руки начинают дрожать. Что, чёрт возьми, происходит? Куда мы попали?

Глаза сами собой опускаются на дверную ручку, пришедшую в движение.

Сердце, исполнив кульбит, уходит в пятки. Лёгкие, будто бы забыв как дышать, замирают на месте.

Прикладываю указательный палец к губам, жестикулируя сыну, чтобы он не издавал лишних звуков.

С замиранием сердца отступаю назад, и дверь в ту же секунду открывается, закрыв меня собой.

– Пацан? – знакомый баритон касается моего слуха.

Внутри всё обрывается.

Этот мужской голос я слышала только один раз в своей жизни. И этого хватило, чтобы он навсегда отпечатался в моей памяти…

С такой силой прикусываю щёку с внутренней стороны, что во рту проступает привкус крови.

Оставаясь невидимой для вошедшего в столовую мужчины, выглядываю из-за двери, смотрю в его лицо и откровенным образом прихожу в ужас…

Халит Муратович Ялабык, хозяин криминальной империи и тот самый человек, от которого полиция советовала мне держаться подальше, сейчас стоит в метре от меня и жадным взглядом пожирает моего ребёнка.

– Что? – беззастенчиво отзывается Димка, ни на мгновение не оторвавшись от авокадо.

Мне хочется выскочить из своего укрытия, схватить сына на руки и бежать сломя голову, но я не могу. Мои ноги словно приросли к полу и отказываются двигаться.

– Вкусно тебе? – ухмыляется Бык, с любопытством разглядывая внешность моего ребёнка.

– Нормально, – односложно отзывается пятилетний ребёнок, не обращая особого внимания на короля криминальной империи.

Взгляд начинает невольно скользить то по лицу сына, то по профилю Быка.

И чем дольше я сравниваю внешние черты, тем сильнее убеждаюсь, что передо мной именно отец моего ребёнка, как бы безумно это ни звучало…

Почему он и как такое могло произойти, я совершенно не понимаю. Мы люди из разных миров. Мы как минимум по разные стороны закона.

– Кто твои родители, малец? – произносит с ухмылочкой в голосе.

– Мама Лиза, бати нет, – отвечает пятилетний ребёнок, полностью пародируя ухмылку взрослого.

– Удивил! Такой мелкий, а уже такой смелый, – качает головой из стороны в сторону. – Меня в детстве напоминаешь. Про батю что-нибудь знаешь?

– Нет, – пожимает плечами и, поглядывая на меня, добавляет: – Ночью я проснулся. Мама разговаривала сама с собой. Я услышал, что мой папа Бык.

Вся жизнь проносится перед глазами.

Мой сын своим ответом только подписал нам приговор…

– Твой папа Бык?! А позволь узнать, где твоя мама? – спрашивает не своим голосом.

– Так вон она! За вашей спиной стоит и за дверью прячется, – с потрохами выдаёт меня.

От страха я буквально впадаю в ступор. Всё моё тело цепенеет и не даёт мне ни малейшей возможности пошевелиться, как бы я этого ни хотела.

Бык, словно испытывая мои нервные клетки на прочность, медленно разворачивает и пробегает по мне оценивающим взглядом сверху вниз.

– Кексик к чаю. Возбуди свои вкусовые сосочки! – читает слоган, вышитый на моей униформе, и ухмыляется. – Ну что, кексик, расскажешь мне, откуда у тебя мой ребёнок?!

Глава 5

Бык

– Халит Муратович, вас к телефону, – секретарша покорно кладёт мобильный на край стола и бесшумно удаляется.

– Слушаю! – басом отвечает в трубку.

– Халит Муратович, мусора на районе снова беспределят, – моего слуха касается слегка грустноватый голос.

– Конкретнее! Ильдар, пустой болтовнёй ты отнимаешь моё драгоценное время!

– Наших ребят повязали за пятнадцать суток. Два дня уже за решёткой сидят. Надо вызволять.

– Если повязали, значит, было за что. Не вижу повода дёргаться, – парирую низким голосом.

– Так в том-то и дело, Халит Муратович, не за что. Как обычно, патрулировали город, а их прихлопнули и сразу в обезьянник. Менты, видать, забыли, кто за их поляну платит, – тараторит на одном дыхании.

– Забавно, – односложно отвечаю я и отключаю вызов.

Мусора, значит, резко смелые стали. Нехороший знак.

Ещё мой отец подмял под себя всю полицию города. Десятки лет хранители местного правопорядка ходили как по струнке и даже в нашу сторону смотреть боялись. Но сейчас всё резко ни с того ни с сего изменилось. Менты настолько осмелели, что повадились вязать моих ребят направо и налево без веской на то причины.

А это значит, что у местных хранителей правопорядка появилась вторая жизнь или новая крыша. Склоняюсь ко второму варианту, поскольку у нас тут всё-таки реальная жизнь, а не мультики про супергероев, в которых люди с того света возвращаются. У нас если поймал шальную пулю лбом, то всё, дороги обратно, увы, нет.

Много лет власть города целиком принадлежит нашей семье. Сначала мой дед держал в своих ежовых рукавицах весь город, потом мой отец, а десять лет назад настала моя очередь.

Увы, не по своей воле я сел на трон криминальной империи. За меня всё решила кровь, текущая в моих венах.

Своему сыну я, безусловно, желаю другой жизни, нормальной человеческой. Жизни, в которой не будет места стрельбе, крови и бесконечной погони за деньгами.

Наверное, именно поэтому в свои сорок я до сих пор не обзавёлся наследником. Я просто не хочу, чтобы он повторил мою незавидную судьбу и всю жизнь провёл в тенях криминального мира.

Десять лет назад, когда я только-только сел в кресло главаря, я и представить не мог, какая жизнь ждёт меня впереди. Отец меня не посвящал, что житуха на самом верху пищевой цепочки далеко не сахар.

Любимая женщина, гул детских голосов в доме – это теперь мечты, которым, увы, никогда не сбыться.

Вожак стаи – существо одинокое. Ему нельзя иметь любимую женщину, нельзя иметь тех, кто ему дорог. И всё только по одной причине: рядом с ним безумно опасно.

Именно по этой причине я никогда не знал свою мать…

Наперекор всем законам криминального мира мой отец женился. Он думал, что его ожидает жизнь нормального человека. Думал, что дома его будет встречать любящая жена со свежеприготовленным борщом на плите и сыном на руках.