«Наверное, мы попали в аварию, – подумала Даша. – Спасатели ещё не приехали. Иначе почему я лежу здесь прямо на земле, а не в больнице?». В фильмах после аварии герои всегда приходили в сознание в больничной палате, увитые капельницами. А у постели рыдали родственники, которые переставали горевать, как только главный персонаж открывал глаза.

Макс… Нина…

Даша огляделась. Да, лес. Знойный, летний. Сквозь густые кроны деревьев еле проникало солнце, и земля оказалась настолько сухой, что шла трещинами, в которые забивался всякий лесной мусор – листья, сломанные веточки, крошки древесины. Здесь уже давным-давно не шёл никакой дождь.

«Но как же… – подумала Даша. – Ведь совсем недавно хлестал жуткий ливень. Не может быть, чтобы высохло так быстро».

Всё тело болело, голова трещала, в глазах плыло, а на руке ныл синий след от крошечной ладони – на коже темнели пять небольших пятен.

«Это Нина, – вспомнила она. – Когда раздался грохот, Нина вцепилась в мою руку, она что-то кричала… Что?»

Даша решила для начала просто сесть.

– Где все? – пробуя голос, спросила она вслух, и лес замер, словно пораженный непривычными звуками.

Ей удалось встать на ноги, и они немного дрожали, но держали.

– Эй! – крикнула Даша, ободрившись.

Звук получился так себе, слабеньким, но эхо усилило его, понесло вдоль стволов старых деревьев, густо облепивших склон холма. Она вздрогнула от неожиданной мощи собственного голоса.

И больше никаких человеческих звуков – только шелест листвы и вскрики птиц.

– Неправильно это, – сказала сама себе Даша. – Человек не может оказаться чёрт-те где даже при самой жуткой аварии. Если меня выбросило из машины, то…

Она попыталась представить, как далеко человека может отбросить при столкновении автомобилей, но тут же заболела голова, и Даша решила подумать об этом позже. Залезла во внутренний карман куртки, но вспомнила, что телефон остался в машине. Она наверняка выронила его из рук, когда почувствовала сильный удар, после которого наступили темнота и беспамятство.

Все факты сводились к тому, что нужно просто выбираться к людям. Паниковать и распускать нюни не время.

Даша поковыляла между деревьев. Цепляясь за ветви руками, она шла в неизвестном направлении несколько минут, хотя бы просто для того, чтобы разработать ноющее тело. Стало жарко, и Даша сняла куртку Максовой бабушки, завязала её вокруг пояса.

Неожиданно в уже привычный гомон леса ворвались странные звуки. Сначала тихонечко, словно издалека, затем отчетливее. Вопли становились всё более грозными и негодующими.

«Тут, наверное, водятся дикие звери», – подумала девочка и застыла, напряжённо вслушиваясь в приближающийся шум.

– Этот гребанный лес, – прозвучало уже совсем близко, и Даша не успела даже удивиться своему внезапному умению понимать язык животных, как из-за кустов вывалилась Нина.

Она отплёвывалась от липкой серой пыли, в которой оказалась с головы до ног, в светлых волосах застряли мелкие веточки и труха от листьев. За спиной феечки беспомощно свисало перебитое крылышко. У Нины действительно были нежные, прозрачные крылья. Раньше они прятались под футболкой, но сейчас трогательно выглядывали из глубокой прорехи, трепетали от любого движения и даже мимолетного сквознячка.

Даша обрадовалась, увидев эту беспардонную феечку.

– Нина! – закричала она и кинулась к хрупкому созданию. – Это ты! Ты!

Нина прервалась на полуслове, уставившись на Дашу, затем завопила с новой силой:

– Твою же мать, ты видела это?

Она описала рукой круг, наверное, имея в виду «гребанный лес», в котором они вдруг очутились.

Даша подскочила совсем близко, принялась отряхивать с Нины мелкий мусор и пыль. Она была так счастлива, что теперь не одна, и даже простила феечке жуткий характер.

– Интересно, как мы здесь оказались, – приговаривала Даша, выбирая из волос Нины прилипшую смолистую кору. – И вообще, где мы? Ты имеешь представление?

– Я думаю, Макс был прав. – Нина отмахивалась от Дашиных прикосновений. – Мы действительно оказались где-то недалеко от моего дома.

Феечка дёрнулась, когда Даша нечаянно задела её сломанное крылышко.

– Отстань!

– Тебе больно?

– А ты как думаешь? – мрачно спросила Нина, но тут же показала розовый острый язычок. – Совершенно не больно. Только противно. Тошнит. Когда с крыльями проблема – всегда тошнит. Потому что голова кружится.

– Ты такая чумазая, – улыбнулась Даша. – Как у тебя получилось так вывозиться? И как поняла, что мы недалеко от твоего дома?

– Сильно не радуйся, – буркнула Нина. – Я просто предполагаю. Уж больно лес знакомый.

– Как может быть знакомым лес? – удивилась Даша.

– Ну, запахи такие… Я их с детства помню. Очень чувствительна к запахам. Когда мамахен особенно лютовала, я сбегала в лес. Успокоиться.

– Да, – согласилась Даша, – природа умиротворяет…

– Вот и я о том же… Пинать кусты и пугать белок. Очень умиротворяет.

Нина ностальгически вздохнула, очевидно, воспоминания были для неё приятными.

– Ладно, – сказала Даша примиряюще, – сейчас нужно подумать, что делать с твоим крылом. Потом – найти Макса. И выбираться отсюда уже куда-нибудь, где есть цивилизация.

– Найти Макса? – переспросила Нина, и, хотя голос её казался равнодушным и спокойным, Даше отчего-то стало страшно.

– Ну да, – торопливо ответила она. – Видишь, как нас разнесло в стороны от удара? Он тоже где-то здесь должен быть.

– Возможно, – Нина хотела пожать плечами, но, видимо, сломанное крылышко всё-таки беспокоило, и она скорчила рожу и сердито зашипела. – Вот гадство!

– Подожди, – сказала Даша.

Она откуда-то знала, что на повреждённую ногу или руку нужно наложить шину. Ветка для этой цели вполне подойдет. Даша нашла более-менее подходящую и осторожно приложила к трепещущей под её пальцами перепонке. На руках оставался след золотистой пыльцы, словно Даша ловила бабочек.

Жилки просвечивали сквозь плёнку кутикулы, и найти среди них поломанную оказалось достаточно просто. Даша протянула ветку вдоль неё и только тогда задумалась: чем бы закрепить?

– Ну ты и тормоз, – проворчала Нина, которая до сих пор только кривилась от Дашиных попыток наложить шину.

Феечка схватилась за обвисший лоскут футболки и рванула. В руках у Нины осталась полоска ткани, а на всеобщее обозрение выставился аккуратный, плоский животик.

Даша осторожно примотала ветку, наложенную на крылышко, к худенькой спине феи. Шина держалась так себе, ёрзала и хлябала вместе с Ниной. Оказалось, что феечка не может успокоиться даже на секунду. Она непрестанно оглядывалась, взмахивала руками, перебирала ногами, выгибала спину и ещё всё время норовила вспорхнуть. Как Даша раньше не замечала, что Нина, даже сидя, находится в непрестанном движении каждой клеткой маленького тела?

– Ладно, – сказала Даша, безнадёжно глядя на поддерживающую крыло конструкцию, которая грозила в любой момент развалиться. – Теперь пункт номер два в нашем списке: найти Макса. Идём?

И они пошли.

* * *

Даша увидела эту змею, когда уже даже немного охрипла, выкрикивая имя Макса. Нина совсем не помогала. Она сосредоточенно семенила рядом, пыталась вспорхнуть и сердито сопела, когда у неё это не получалось. А не получилось у неё это вообще ни разу, так что она сопела, не переставая. И зря Даша старалась, накладывая шину на её крыло. В конце концов, вся повязка перекосилась, съехала вниз, и теперь ветка болталась в спущенном лоскуте от футболки словно в гамаке.

Даша устала кричать и остановилась на минутку, чтобы передохнуть и перевести дух.

– Нина, – спросила она, – а где ты научилась так мастерски ругаться?

И в самом деле, как маленькая хрупкая феечка из другого мира могла нахвататься слов, часть из которых даже она, Даша, не слышала?

– А-а-а… – Нина наклонилась, чтобы поднять какую-то небольшую, но крепкую на вид палку. – Это когда меня Макс на чердаке скрывал. Там разные такие приходили. Ну, и говорили всякое. Я пряталась, конечно, на глаза не показывалась, но всё очень хорошо слышала.

Феечка погладила палку. Она напоминала супергероя, получившего долгожданное оружие бог знает какого уровня.

– Это были бомжи, Нина, – вздохнула Даша. – Асоциальные элементы. Лучше бы ты не повторяла…

– А что? – удивилась феечка. – Мне понравилось. Так, знаешь ли, доходчиво и энергично звучит…

– Я, конечно, сама не без греха, но ты как-то… Перегибаешь палку.

И тут она почувствовала на себе чей-то внимательный посторонний взгляд. Даша посмотрела на дерево, около которого они с феечкой в тот момент оказались и…

Первой промелькнула мысль: «Лиана? Откуда тут лиана?». Тонкий, едва заметный лоскут, свешивающийся с ветки, был удивительно красив. Серовато-бурый, испещрённый серебристыми пятнами и сиреневыми отметинками мелких чешуек. А затем эта лиана изогнулась, приподнялась, и среди листвы показалась узкая головка. В её пасти трепыхался киноварно-красный раздвоенный язык с блестящими чёрными кончиками.

– Змея, – убито прошептала Даша и замерла, не в силах оторвать взгляда от живых, странно-любопытных глаз.

Она стояла так близко, что могла видеть, как ядовитый язык изгибается то вверх, касаясь плоского лба, то вниз. Это повторилось несколько раз – тягуче, будто в замедленной съемке, отчего казалось, что змея кланяется Даше.

– Где? – ободрилась Нина и внимательно посмотрела себе под ноги. Кажется, её эта информация нисколько не испугала, а даже как-то обрадовала.

– Тихо, – опять прошептала Даша. – Здесь… Наверху…

Пока Нина жадно вглядывалась в окружающие деревья, змея начала… танцевать. Серебряное, с крапинками, тело переливалось в солнечных лучах, а боковые чешуйки с зубчатыми ребрышками при трении друг о друга вкрадчиво шуршали – как будто капли воды шипели на раскалённой сковороде. Змейка выкидывала вперёд тело и забирала его кольцевыми волнами обратно – то ли намереваясь напасть, то ли призывая полюбоваться своей грацией.

– Аууу! – раздался боевой клич, и Даша поняла, что феечка наконец-то разглядела змею.

Нина, расставив худенькие ножки на ширину плеч, уперлась ими в землю и уже держала свою корягу наготове. Светлые брови феечки воинственно насупились, губы непреклонно сжались, и весь её хрупкий вид говорил, что так просто она сдаваться не собирается. Даже светлое, фарфоровое лицо потемнело, словно на него упала тень от тучи.

– Вау-у-у! – очень по-кошачьему повторила свой гимн мужеству Нина и рванула вперёд, в прыжке чуть не задев палкой голову Даши.

Змейка прекратила танец, остолбенело покачалась долю секунды и испуганно шмыгнула вниз по стволу. Удар пришёлся по ветке, где она висела ещё мгновение назад. С дерева посыпались старая кора и отжившие своё листья. Даша и не ожидала подобной мощи от хрупкой феечки.

Но это было ещё не всё. Нина явно не удовлетворилась простым изгнанием змеи. Она жаждала убийства. Даша никогда раньше не видела, чтобы у кого-то из глаз реально брызгали разгневанные искры.

– Ах ты ж… – Феечка выкрикнула ещё какое-то слово, из тех, что Даша не знала, но интуитивно почувствовала его запредельную неприличность.

Нина вложила в крик всю свою боль и ненависть к враждебному миру.

– Нина, оставь её! – закричала Даша. Ей уже стало жалко змею, казалось, несчастная обезумела от ужаса перед надвигающейся нинокатастрофой. – Не надо!

Но Нина уже вошла в азарт и ничего не слышала. А даже если и слышала – вряд ли остановилась бы. Её хрупкая, но целеустремленная фигурка взметнулась сначала ввысь, затем рванулась вперёд. Оставшееся целым крыло крутилось, как пропеллер, изо всех сил пытаясь удержать фею хоть на несколько секунд в воздухе, а занесённая над взъерошенной головой палка грозила убийственными неприятностями.

– Твою мать! – орала Нина дурным голосом. – Я весь ваш лес!.. Достали меня все! Как бесите меня все!