Гаремник. Книга первая (страница 13)
Тут поле, видны окопы, разбитые блиндажи. А наши тут похоже оборону держали. Слева дорога, забита техникой и пехотой, двигаются, дорога не блокирована, так что отойдя от опушки. Нашёл малинник, ягод понятно уже нет, устроился в глубине. Дальше поискав, нашёл сухие ветки, помучился, но разжёг костёр, подвесив котелок, воду набрал в озере, совсем рядом был, ну и стал варить макароны. Есть хотелось, а свои запасы за это время я так и не использовал. Да я такое не раз варил и сам, это блюдо испортить сложно, хотя я иногда умудрялся. Отварил макарон, подсолив, слил воду и полбанки тушёнки ухнул. Котелок к слову трофейный, так что перемешав, стал кушать, сняв с огня кружку, где вода закипела. Сыпанул туда щепотку заварки, и пока чай заваривался, быстро добил макарон. Тут на меня одного как раз, без переедания. Потом чая попил, сунув за щёку мелкий осколок сахара, от сахарной головки, а вприкуску это здорово, нравиться мне так рассасывать под чай. Ну что, ждём вечера. Шинель у меня осталась в палатке, так и не нашёл, как и вещмешок, так что достал плащ-палатку, постелил, а то земля сырая, и тут дожди проходили. На одну полу лёг, второй укрылся. Отдыхал. Ночь ждёт. Посуду уже прибрал, угли затушил, так что вскоре уже спал. И да, стоит сказать, что к нашим я не торопился, подожду. Пусть хранилище качается. С другой стороны, скоро Вяземский котёл, сколько наших парней погибнуть может, а тут десятки парней, но спасу.
Проснулся в одиннадцать ночи, хотя заснул где-то под пять часов дня. Ничего, чай был, полкружки оставил, с двумя сухарями, вот и завтрак. Так что собрался, прохладно, поэтому плащ-палатка на мне, и поспешил прочь, покинув укрытие в малиннике.
Поле я пересёк, как и дорогу, повернув на юг, и стал на юг уходить. На оборонительных сооружениях задержался ненадолго, шинель искал, но там до меня всё почистили, так что смысла не видел. Вот так и бежал прочь, сканер работал постоянно и не смотря на тёмную ночь, тучи были, чуть позже дождь стал накрапывать, я бежал уверенно, не опасаясь подвернуть ногу. Видел все неровности. В одном месте замер, на минное поле вышел. Похоже дальше линия обороны, но уже немецкая. Сейчас понятно покинутая. Сапёры мины снять не успели, вот я две мины и снял, противопехотные, «лягухи», неонацисты на СВО такие тоже применяли, так что знал их хорошо. Достал карабин, за спину его на ремне, препоясался ремнём с «Вальтером» того гауптмана, а восемь мин в хранилище. А так обошёл заминированный участок и дальше бежать. В пашне раскисшей чуть не застрял, тонуть начал, пришлось на дорогу возвращаться и бежать по ней. Полевая, тянулась до дальнего леса. А тут сначала послышалось лошадиное всхрпывание, потом скрип оси колеса, и я замер, в дальности сканера появились шесть бойцов, красноармейцы, при одном младшем командире, а потом обоз. По первой телеге, да и второй, стало ясно что обоз санитарный. Дождь не стихал, мокрые бойцы, выдёргивая обувь из грязи шли по дороге, всматриваясь в темноту. Окруженцы, и возможно из Смоленска, раз какую неделю у немцев в тылу бродят. Вот так и вышел к ним, без стрельбы обошлось, я сразу сказал:
– Свои, бывший военврач Караваев. Медсанбат Сто Семидесятой дивизии.
Бойцы опустили винтовки, а командир, сканер показал, что у него по три треугольна в петлицах, спросил:
– Это как бывший?
– Разжалован в военфельдшера.
– А за что?
– Мне бы кто объяснил. Я не знаю, корврачу вожжа под хвост попала и вот снял звание.
– Документы.
– Ну вот прям сейчас под дождём буду их мочить. Потом проверишь.
Тут меня осветили фонариком, я поморщился, по глазам резануло. Видели те кобуру на боку, ствол карабина над плечом. Время поговорить ещё было, бойцы из дозора, обоз подходил, вот один боец навстречу двинул, остановил, а старший сержант спросил:
– А почему вы без знаков различия?
– Дивизия наша разбита, в плен попали. Я за операционном столом был, когда немцы в палатку зашли. Правда лечить наших не мешали. Уже пятнадцать дней в плену, в лагере, наших раненых лечили. А сегодня меня в машину и повезли к себе в тыл. Хорошо наши танкисты откуда-то взялись, на дороге паника, те всё что видали обстреливали. Немцы свернули и со мной в лес. Там я и воспользовался своим шансом, всех четырёх убил, их документы у меня, ну и свои вернул.
– Документы, – строгим голосом велел сержант.
Ругнувшись на подозрительность того, достал якобы из кармана галифе командирское удостоверение, новенькое, недавно в Москве получил, и протянул тому, снова укутавшись в плащ. Надо сказать, он накрылся своей плащ-палаткой, не намочил, и изучил. После этого возвращая, сказал: