Правда времени мало, так что я стал быстро командовать. Немцы все печати и канцелярию медсанбата в углу комнаты архива свалили, тут же личные документы их. Я узнал где всё храниться у дежурного врача, немца. Тот в курсе был. Так что Доронин грузил всё в две наволочки, также готовили семь телег, они тут стояли, лошадей привели из конюшни, где они ночевали. Чёрт, да тут даже две полевых кухни были. Одна медсанбата, наша, вторая немецкая, с тремя котлами. Я про такую читал, с большими деревянными колёсами. Только лошади буксировать могут. Припасы и медикаменты забирали, всё оснащение медсанбата, что осталось, грузили в повозки. Я же бегал вокруг, убирал свидетелей, если на шум выходили. В больнице тюремный блок был, часового я снял и вынесли полтора десятка наших командиров, даже один полковник был, без кисти руки. Потом по улочкам города к выходу. Пока я вёл обоз, бойцы медсанбата шли рядом, вооружённые кто чем, узнавал у Доронина как так оказались они тут. Да их внезапно захватили в первый же день, потом лечили наших раненых, что немцы приносили, да и немецких солдат, хотя скоро тут развернут немецкий госпиталь, место удобное, а их в лагеря. Вовремя мы сумели. А так дошли до леса, как раз светать начало, и свернули с дороги, уйдя вглубь леса. Там нас часовые встретили, и дальше до лагеря. Пока поднятые бойцы бегали с лопатами к дороге, маскировать следы от телег, мы разворачивали медсанбат. Спасённые до слёз были рады оказаться среди своих. Так что теперь у нас двенадцать повозок. Пять что бойцы Гаврилова добыли, семь от медсанбата и две полевых кухни. А повозок больше нужно, тут только съестное и добычу вывозить десять повозок нужно, плюс оснащение медсанбата, палатки я подарил Доронину, а ведь ещё раненых вести, для них не менее двадцати повозок надо.

Приказ отдан группе разведчиков, искать гужевой транспорт. Ищут. Майор уже сформировал отделение, младший сержант принял командование, правда, он пока на излечении, да и в отделение из двенадцати бойцов, только восемь на ногах. В общем, медсанбат начал работать, Доронин мне написал приказ, войти в состав хирургического взвода, временно, до выхода к своим, так что я теперь работу вёл в составе медсанбата. Трое гражданских попросились к нам. Санитарками, и одним санитаром. А что, низкоквалифицированная рабочая сила без медицинских знаний обычно нанимались там, где такие батальоны стояли, мыть больных, палаты, выносить утки после них. Процентов двадцать таких санитаров в постоянном составе, остальные именно нанимались. Так и с батальоном Геннадия было, так и у батальона Доронина. Так что санитарки нужны, приняли и оформили, причём в постоянный состав. А пока спасённые приходили в себя. Да и работы им хватало, медсанчасть снова становилась подразделением. Архив и командование в убежище располагалось, я также жил там в спальне, посещая Ольгу, и Татьяну. Про них я Доронину сказал ещё когда их к лесу вёл, чем изрядно порадовал. Тот беспокоился их пропажей. Надеялся, что отошли с нашими войсками. А так провели медицинскую комиссию и решили, что в ближайшие десять дней покидать лес нельзя. Не все раненые выдержат дорогу, нужно восстанавливать. Что радовало, были профессиональные повара, что знали всё нужное меню. Врачи назначали, и те готовили нужное. Мы врачи тоже с этих котлов питались.

Гаврилов выяснил как так получилось, что я освободил целый медсанбат, велел написать рапорт, трижды переписал, пока тот довольным не остался. Впрочем, рапорты писал, что со мной было с момента начала войны, как освободил их из Крепости. И это сделал, тот забрал всё. Ну а дальше потянулась служба. Я даже в налётах на склады не участвовал, там разведчики сами справлялись. Правда, немцы это наконец обнаружили, до стрельбы дошло, больше не посещали. Да уже добыли что нужно, запасов до наших хватит дойти.

За следующие одиннадцать дней с момента как медсанбат освободил, разведчики добыли одиннадцать телег и две грузовых повозки. Плюс пять верховых лошадей и две пролётки. Обе пролётки и две грузовых повозки и шесть телег Доронин оформил в свой батальон, как и трофейную кухню. Первая и так его была. Он вообще мужик ушлый. Больше хозяйственник, хотя профессию ещё в царское время получал, ему пятьдесят два года, но и у стола операционного стоял, мне иногда ассистировал. Смотрел мой уровень знаний, а то больно сказки про меня ходили. А как он изучал мою руку… я подробно описывал как сшивал нервные узлы и суставы. В общем, повезло. Впрочем, ни один раненый у нас не умер, вытянули всех. У пятерых ампутация, не наша работа, травматическая, в бою, мы лишь обработали кости и ушили ткань, чтобы обхватывала культю. Работы хватало, справились, но вот на одиннадцатый день, а было двадцать первое, стемнело, ночь на двадцать второе, мы покинули лес и по дороге направились в сторону Кобрина. До города не дойдём, раньше повернём в сторону Пинска. То, что на Мозырь идём, где у наших оборона, факт. Прислушался ко мне майор. Хотя командовал не он, а тот полковник без левой руки. Гаврилов теперь ему подчинялся. Впрочем, сильно тот в командование не вмешивался, не против был ночами идти. Вот так и двинули.

У меня уже двадцать пять килограмм в хранилище, свободное место я занял перед уходом. А именно: трофейным плоским котелком с крышкой, кружка. Свои котелок и кружку выложил и с вещами в вещмешке перевозил. Потом складной нож, банка с какао, отличное, экстра-класса. Пачка соли, колотый сахар, чай. Спички пять коробков, шесть свечей, не медицинских. Банка тушенки и пачка макарон, десяток ржаных сухарей. Из припасов это всё, мало ли в плен попаду или один останусь. Помимо этого, армейская плащ-палатка, полевой бинокль, рыболовные снасти, а это с майора-интенданта, только снасти, без удилища. Срезать не сложно. Также охотничий нож, карманные часы луковицей. Они уже с врача из госпиталя, где наш медсанбат освободил. Отличные хронометры, в запасе будут. Ну и пять индивидуальных перевязочных пакетов. Это всё, хранилище полное. Что по подаркам мессира, двое суток и я себя полностью излечил. Кстати, я побегал вокруг днём, и всё же нашёл схрон, жилой, на десяток человек. Спустился, там достал авариный установщик, меня кстати побрили налысо, нашёлся парикмахер среди работников медсанбата, он всех обслуживал, так что лёг затылком на держатель, застегнул ремешок по лбу, дотянулся и нажал на кнопку пуска. Дальше уколы, сознание стало уплывать, и пошла установка. А нейросеть уже внутри прибора, что стоит, то и поставят. Это не военная сеть, гражданская, администратора. Интересно, что за другие сети? Пока язык не изучу, не узнаю. Очнулся через восемь часов. Так часы показали, как раз светало снаружи. На затылке медицинский клей. Похоже установка прошла нормально, так что всё прибрал и вернулся к нашим. Шею перебинтовал, чтобы скрыть место операционного разреза. Зря сделал, столько вопросов от коллег было, но я отшучивался, что мол любовница страстная, след коготков прячу.

Ольга и Татьяна только пыхтели, они банально спросили друг друга, и узнали, что не они поработали. Утешил сделав золотые подарки, объяснил, что просто пошутил. Через два дня нашлёпка слетела, а через шесть и шрама не осталось. Между прочим, я про тот схрон, не забыл. Он пустой, ему лет пять и с тех пор никто не посещал, там нары, на десять человек. Очаг сложен и дымоход выведен в кустарник. Неплохо сделано, сухой не затапливает. А я таскал туда припасы, оружие и медикаменты со складов. Форму своего размера, летнюю и зимнюю. Даже «ДШК» зенитный в разобранном виде донёс, и с боезапасом сложил, ну и замаскировал крышку. И заминировал. А на будущее, чтобы нычка была. Я так в Чечне делал. Через пять дней сеть запустилась, непонятные знаки, письмена, но я встретил это спокойно, знал чего ожидать. Ещё два дня подождал и подключил считыватель, просто надел на руку. Дальше сверяясь с инструкцией, активировал те иконки, что нужно. И всё, пошла работа. Сначала знания в память сети закачались, кристалл помутневший пришлось выкинуть, он одноразовый, потом уже пошло изучение. И до сих пор осваиваю, третья ночь пошла, там в фоновом режиме. Как раз начались сборы с отъездом, не успел доучить. Удивлён что так долго.

Шли тихо. Впереди бегали разведчики. Те провели мимо двух постов, что стерегли на дорогах, так что эта ночь вышла результативной, прошли порядка тридцати километров, что для одной ночи, очень даже прилично, уже свернули на Пинск. Сам же я много думал, появилось свободное время пока шёл с обозом. Все места заняты, ранеными, рядом с пролёткой шёл, где Ольга сидела. Татьяна рядом со мной, наши вещи в пролётке, налегке шли. Так вот, я читал книги про Содружество, там базы знаний тоже были, поэтому, когда мессир предложил нейросеть и базы знаний, я воспылал радостью, но виду не подал. Там описывались что языковые базы быстро учились, от нескольких часов, до суток. Но не трое, пусть и в фоновом режиме. Только сделать всё равно ничего не могу, учится, это есть, остаётся только ждать. А вообще новостей множество. Ольга в медсанбате занимала должность командира санитарного взвода, тут она снова в этой должности, командует дистанционно, подчинённые у неё есть. Только я не про это. Помните того офицера, что взял и допросил, когда освободил пленников, думая, что это бойцы моего медсанбата? Быстро допросил, тот был из дивизии охраны тыла, и уехал. Ещё и депешу вскрыли что вёз убитый мной унтер-мотоциклист. Так вот, гауптман сообщил, что решается вопрос по задержанным семьям командиров, которые сдались, выходя из Крепости. Я про семьи сдались, а не командиров. И вопрос пока не решён, но склонялись к их ликвидации. Отпустить нельзя, фанатики, но и содержать и кормить никто не хотел. Так что скорее всего вопрос будет решён положительно. Это я Гаврилову и доложил. У Огородникова аж ноги подкосились. Его семья так вышла к немцам, сам отправил, когда через громкоговорители предложили сдаться, надеясь, что те выживут, и где-то там и его родные. Вот и сообщил где их держат, в деревне Великорита.

А пока мы работали с ранеными, Гаврилов не сидел без дела. Постепенно бойцы возвращались в строй, тот роту стрелковую формировал, отделение разведчиков и пулемётный взвод с четырьмя «Максимами». Плюс там зенитный «ДШК». Тылов нет, тылы медсанбата использовали. Как-то уже потом узнал, что были освобождены семьи красных командиров. Там разведчики несколько дней ползали, собирая информацию. Два взвода стрелков участвовали, и два станковых пулемёта в прикрытии. Путали следы, но привели к нам за три сотни человек. Из которых почти сотня – это дети. Если ранее работали обе кухни без напряга, то теперь вторую очередь блюд закладывали. Вот и сейчас дети даже с ранеными ехали. У Ольги на здоровой ноге сидела трёхлетняя кроха. Тут же была и семья погибшего лейтенанта Кижеватова. Старшина свою семью нашёл, рад был безмерно. В большинстве шли пешком. Только раненые на повозках и вот совсем маленькие дети. Так что разведчики бегали и не столько искали свободный и безопасный маршрут, как гужевый транспорт. Так и шли, днём отстаиваясь в лесах. Карты были, я добыл, да из сейфа польского бункера, так что маршрут заранее проложили, чтобы за ночь пройти от укрытия к укрытию. На вторую ночь разведчики прикатили две телеги и пролётку, полицаев взяли. Ночевали у берега реки, ночь в пути видимо застала. Ну бой, хорошо стреляли, трассеры летали, и мы слышали. Там без боя не взять было. Так что ушли на боковую дорогу. Чтобы нас не перехватили, или тех, кто полицаев побил. Да в принципе так и шли, за это время разведчики ещё восемь телег и две пролётки добыли, легче стало перевозить раненых и детей. Двенадцать дней занял путь у нас. Это ещё быстро, иногда за ночь километров сорок проходили. А у меня двенадцать кило накачалось.