На телегах вповалку раненые, по восемь на каждой, тощие, но хоть так перевозим, ещё двадцать два сами шли, старшим среди них был старшина Огородников, а уже он мне подчинялся. Да, майору доложился, что документы вернул и личное оружие. Кофр того заинтересовал, но я показал, что он пуст. Совсем немного не успели, ещё на дороге были, когда светать начало. Так я велел старшине построить бойцов и вести строем, так со стороны те меньше глаз цепляют, хотя опознать в них советских бойцов можно. Кстати, многие стали лучше выглядеть, помылись, и пока в затопленных катакомбах были, и тут снаружи, в речке рядом. Форму отстирали. Даже некоторых раненых протёрли мокрыми тряпицами. Поэтому в нужный лес ушли, когда уже минут сорок как рассвело. Быстро двигаться раненые не давали, стонали. Терпели до последнего, нас подвести не хотели, но вот прорывалось. Дальше к берегу озера довёл, уже без спешки, дороги нет, напрямую. В убежище я решил их не вести, и пока те разбивали на берегу лагерь, распрягли лошадей, я взял шесть бойцов и старшину, и двинул к убежищу. Нужно со складов много что забрать и дальше передать старшине, там уже он сам справиться, раздав нужное. Всё же ротный старшина в полку Гаврилова.

– Живой, – радостно сказала Татьяна, опуская ствол карабина, когда я первым спустился вниз и попал в пятно света керосиновой лампы.

– Не дождётесь, – сверкнул я красивыми зубами в улыбке. А что, зубами тоже занимался, сделал шикарную улыбку.

Дальше стал командовать, старшине показал склады, арсенал, теперь тот тут командовал, по списку все передавал что есть. Оружие и припасы сразу наверх, плюс то, что приготовила Ольга, постный суп, луковый, прямо в кастрюле понесли, ещё горячий. Те подогрели. Также лепёшки напекли. Таню я отправил в лагерь со всеми. Причём с вещами, палатку выдал, в ней жить будет. Теперь на ней медицинское сопровождение всех, кого вывезем. Отслеживать, особенно питание. Следить за ними. Распоряжения отдал, занимаются. Кофр я уже отнёс в свою спальню, посетить Ольгу мог, но я так устал, о чём ей честно сказал, что сбегал на озеро, помылся, комбез и исподнее мне постирают, обувь сохла, там в спальню, и меня вырубило на койке. Велел поднять в два часа дня. Успею отдохнуть. Тут в бункер на охране двух легкораненых бойцов оставили, и тех трёх гражданских. Две женщины, и парнишка лет двадцати, хромой с рождения, потому и не в армии. Сын одного из командиров. Их Ольга, что была старшей в убежище, быстро приставила к делу.

Выспался я отлично, по-другому и не описать, когда проснулся. Не разбудили, время два часа дня, когда я сонный вышел, на кухню. Там ведро воды чтобы умыться, узнал, что это Ольга распорядилась, дала мне отдохнуть. Ну в принципе правильно, так что тут же на кухне покормили, каша была, чай с сахаром, и наверх. Выход открыт, рядом пулемётная позиция, «ДП» стоял на сошках. Просто у кустарника постелили плащ-палатку и вот замаскировавшись, один боец из конвойного батальона НКВД, охранял вход. До лагеря было метров четыреста. Дошёл до него, был я в форме военврача, командирская, не комбез, так что бойцы подтягивались, если видели меня, или пробегали мимо, многие щеголяли в новой форме, все запасы старшина пустил в дело, и этой ночью в планах обнести склады в очередной раз, уже не один пойду. А вывозить раненых от Крепости, не я, другие займутся. Я своё дело сделал. Тем более по пути постараются ещё добыть телег, отрядил самых боеспособных бойцов. Да, место накопилось, кофр я убрал, сложив внутрь всё что передал мессир. Потом изучу, пока не до этого. Пистолет нужно почистить, но пока он в кобуре у меня на пояснице. Пустую кобуру имел в убежище, вот и использовал. Так что опросил Татьяну, та инспектировала повара, что готовил в тридцатилитровом котле, я его вынес со складов, но на складе убежища он был один. Нам хватит, но бойцам, что двинут к Крепости за остальными, поставил задачу добыть и полевую кухню. Обещали поискать.

До вечера я провёл шесть операций, Ольга ассистировала, не Татьяна, проверили других раненых, пока порядок. Кстати, вся та группа под командованием бойца НКВД Никифорова, когда за кофром двинул, была тут, они всё время со мной были, и раненые их тут. Их тоже прооперировал. До этого только нормально перевязали, после купания в затопленных катакомбах. А так бойцы купались, мыло есть, полотенца разошлись, но на всех, как я уже сказал, не хватало, так что склады однозначно посетим. Только это ночью, следующей иду к Жабинке. К слову, Ольга попросила проверить и место стоянки её медсанбата, мало ли кто там остался и из её коллег. Глянем, но чуть позже. Я пистолет почистил, зарядил, убрав в кобуру, поел, плюс трижды использовал лечение на себе, доводя до идеала. Гастрит убрал, был он у тела, ничего, работаем. А когда стемнело, телеги двинули к Крепости, обходя город, дорогу уже знали, а я с шестью бойцами, плюс трое гражданских и Татьяна, они нужны для переноски, к складам. Старшина тоже тут был. Бойцов оставили за оградой, а мы с старшиной, ползком, я снова в комбезе был, к вещевым складам. Там при свете свечи, отбирали нужные, тот по биркам искал, нужные размеры, все списки у того были, и отбирали, включая сапоги. Форму полные комплекты, сапоги, оснащение. Всё относил я сам к нашим у ограды. Некоторые загружались, и торопились к лесу, унести. Потом вещевого снаряжения, оружейный, пулемёты, «ППД», один себе отобрал, набирали, гранаты. Ну и припасы. Три ходки успели сделать, не четыре. Но возвращались все хорошо груженными. Старались по дороге идти, чтобы следов не оставлять, а то тяжёлые, глубокие следы подошв оставляли. Тут также тихо всё прошло. Я все три раза носил большие санитарные палатки с красными крестами. Тяжёлые очень, но один смог донести их. Все три как рассвело, сразу начали ставить.

За ночь телеги вернулись, их на одну стало больше, тут и Гаврилов командовал. Почти всех вывезли. Часть на носилках несли, но доставили. Жаль, но полевой кухни добыть не смогли. Вообще не попадались. Там у выхода из туннеля майор оставил группу, следующей ночью остальных перевезём, а так в принципе те изучили все катакомбы, даже в те добиралась, куда только снаружи перебраться можно, как я делал, забрали оставшихся. Всего выживших было двести девять, уже посчитали, из них пять гражданских. Эти те, кто не хотел уходить, родные среди защитников были, так что оставались, я начал операции вести, хотя меня уже пошатывало от усталости. Однако раненых подавали на стол один за другим, бойцы на носилках выносили и приносили следующих. Следующей ночью мы так и не двинули дальше. Две ходки к складам, вынося добытое. Много припасов и боеприпасов было, медикаментов меньше. К тому моменту уже все бойцы были в новенькой форме, при оружии, почти два десятка ручных пулемётов «ДП» столько ж «ППД», даже Гаврилов в новенькой форме, с пистолет-пулемётом был. Боеприпасы носили. Бойцы ещё две телеги добыли, но это всё, так что лес не покидаем, лечимся, ставим на ноги бойцов. И только в ночь на десятое июля, я покинул лес и бегом двинул в сторону Жабинки. Это трасса на Кобрин, потом уйти влево, на Жабинку. За это время хранилище накачалось, уже тринадцать килограмм, свободно два. Так я убрал запасной пистолет «ТТ», с боезапасом, и три бутерброда, хлеб с тушёнкой. Бежал я легко, лёгкие работали, ведь тело я почти довёл до идеала, ещё сутки и можно сеть ставить. Я уже изучил инструкции, какую сеть ставить первой желательно, отметил. В считывателе уже вставлена база знаний по языку мира высоких технологий. Мессир нарисовал символы, которое будут высвечиваться, чтобы было ясно что активировать последовательно, чтобы приписать считыватель и запустить изучение языковой базы. Это когда сеть встанет и заработает. Там пять дней на развёртывание, потом два дня ждать пока будет готова, и уже можно первую базу учить. Так что особо новостей нет, Гаврилов командует. Он в моей генеральской спальне устроился, я в офицерскую перебрался. Изучал списки бункеров и схемы размещения, с пояснениями как найти. На польском, но понять можно. Также под опись сдал ему советские награды и часть ценностей с интенданта. С тел снятых, а то что из магазина, всё припрятал. Марки тоже. Как накопится место, приберу. Схрон в дупле дерева, метрах в двухстах от входа убежище.

Сам я был в форме командира РККА, не стал комбинезон надевать, да и форму разнашивал. Кстати, все знаки различия Татьяна пришивала, я надел френч, сначала наживую наметала, убедились, что правильно, и уже начала нормально пришивать. Подворотничок тоже. И Гаврилову она пришивала. Остальные сами справлялись. А медики нужны, мы втроём едва справлялись. Да и Ольгу стоит исключить. То, что медсанбат моей теперь дивизии на месте, я сильно сомневался, но проверить стоит. Мало ли кто остался, не успел уйти, когда наши быстро отступили. Хотя за такое время уйти наверняка успели. Вот медсанбат Ольги, если немцы там быстро оказались, мог быть и захвачен. Так что проверю Жабинку и обратно. Я от Бреста отбежал километров на пять, когда сзади послышался шум, и зазвенел мотоциклетный мотор, пятно света от фары скакало. Одиночка катил, я залёг на обочине, а когда мотоциклист, немец-посыльный, проезжал мимо, вскочив, прыгнул на того, толчком сбив с мотоцикла. Тот покатился кубарем, мотоцикл лёг на бок, заднее колесо крутилось, но тот не глох, а я уже прыгнул и выбив пистолет из руки солдата, тот унтером казался, приёмом перекинув через себя, быстро связал оглушённого. Хорошо о землю ударился. Допросил, тот в Кобрин гнал, срочная депеша, а связь не работала, где-то обрыв. Тело спрятал подальше от дороги, документы прибрал, для отчётности, оружие забрал, с обочины свою сумку медика и вещмешок с припасами, отключил скорость, и подняв мотоцикл, быстро разобравшись в управлении, ох сколько я на мотоциклах погонял пока штурмовиком был, поехал дальше. Пока темно, особо и не понятно, что не свой едет, а советский командир.

Добрался до окраин Жабинки быстро. Мотоцикл спрятал в посадке и дальше обходя посты, сканер пока на тринадцать метров брал, но всё равно помогал, перебирался через ограды подворий, и к зданиям больницы, где в основном медсанбат ранее и стоял. Оббегал строения, уже по часовым, что охраняли три из них, ясно, что мои предположения оказались верны. А сканер, когда изучал строения, показал, что там спят на земле люди. Все женщины. Спрыгнув с крыши, своей массой вырубив часового, отнёс его к стенке, забрав документы и оружие с ремнём, и поискав, не найдя ключ, хранилищем убрал навесной замок и распахнул одну створку ворот сарая. А на меня смотрели множество глаз. Оказалось, шорохи на крыше и удар по часовому услышали, это не бесшумно было.

– Так, я военврач Караваев. Кто тут?

К счастью, моего медсанбата тут не было, успели они уйти до того, как деревню захватили, а в сарае две бывшие санитарки, из местных, что там работали и остались дома. Правда, задержали их по-другому поводу. В этих сараях, где часовые, содержали тех, кого поймали вокруг деревни. В облавах, хозяева выдали, или когда двинули к своим и вышли на заслоны, где и были задержаны. То есть, сеть постов и перехватили таких беглецов. Причин много, почему задержались, но есть такое. Так что вырубил других часовых. Не убивал, чтобы не отыгрались потом, оружие раздал, и те группами двинули в сторону Мозыря. Я сказал, что в ту сторону ближе всего до наших. Мы и сами туда двинем, недели через две. Брать их с собой я смысла не видел. Так что изучил тут всё, взял пленного, офицера, допросил, и добежав до мотоцикла, погнал обратно прямо по дороге. Кстати, в одном месте обстреляли, думаю из наших окруженцев, но я только газу прибавил, пригнувшись, и умчался. Ну не кричать же опознаваясь. А время ещё было, сколько сэкономил благодаря мотоциклу, так что доехал до города, нагло въехав на территорию. Темнота скрывала. Там мотоцикл на подножку у жилого дома в два этажа, и добежал до строений где размещался медсанбат Сорок Второй дивизии. Кстати, у моей дивизии медсанбат носил номер Девяносто Пятый. А у Сорок Второй, он имел номер Третий. Тут тоже часовые, снял часового на заднем дворике у входа в здание и второго у небольшого склада. Сканер показал там людей. И мужчины, и женщины, вместе. Спали на тюфяках, брошенных на землю. Вот так открыл дверь, и опознался. А тут оказался медсанбат. Не в полном составе, но половина личного состава точно была, включая его командира, военврача второго ранга Доронина. Пожилой врач не мог сдержать слёз, когда обнимал меня.