Боковым зрением вижу Адамса, удачно сбросившего хвост и нападающих. Он стоит достаточно далеко, но единственный, кто открыт. Если мы правильно разыграем карты, то… Ай! Была не была!

Намеренно падаю на лёд животом, тем самым лишая опоры соперников, которые валятся вместе со мной, выкидываю точным броском шайбу сквозь плотный лес коньков, окруживших меня. Шайба достигает цели – нашему капитану не нужно объяснять, что делать. Адамс включается в игру лучше кого-либо.

Пока пернатые собирают свои глаза и клювы, рассыпанные по льду, Картер феерично обходит единственного защитника Бостона и отправляет шайбу в верхний угол ворот.

– Го-о-л!

«Торонто Мейпл Лифс» выигрывает со счётом 2:1.»

***

– Соколов, это что было, мать твою! – орёт тренер, набрасываясь на меня. – Что за театр одного актёра? – он в бешенстве, сидеть чувствую мне до конца сезона на скамье грешников. – Такими темпами ты меня подсидишь! – вдруг начинает громко смеяться Каллахан и, обхватив мой шлем двумя руками, сочно целует в него. – Теперь я знаю, кого ставить против русского танка в "Рэйнджерс"!

Я снимаю шлем, недоумевая:

– Вы не злитесь?

– Злюсь! Но ты проявил креативный подход, показал результат, поэтому на данный момент я в восторге! Но эйфория пройдёт, меня отпустит, и тебе влетит по первое число, – на грани юмора и ярости предупреждает меня Каллахан.

– Договорились, тренер, – с усмешкой киваю.

– Отличный пас, Соколов, – бьет по плечу Адамс, и пока мой разум пытается обработать эту шокирующую информацию, он добавляет – Наконец-то ты вспомнил, что такое хоккей, —

Хм, это что-то новенькое. Адамс меня похвалил? Видимо, какие-то зачатки мозга всё-таки имеются в его отбитой голове.

***

После игры меня находит Самсон, чтобы вместе сходить перекусить и пообщаться. Мы показали на льду настоящее шоу, и многие решили, что мы заклятые враги ещё со времён КХЛ, но правда в том, что это взаимное соперничество никак не переносилось в жизнь. Мы постоянно соревновались с Мишей – что в одной команде, что в разных. Это было основой нашего роста: превзойти друг друга.

– Итак, ты не имеешь права больше применять этот свой финт с подкручиванием против меня! – начинает друг, как только мы получаем свои напитки от бармена.

– С чего это?

– С того, что мы земляки!

– Подожди, мы земляки, и что – теперь всем поддаваться?

– Нет, только старому другу.

– Ой, иди ты! – смеюсь, откидываясь на стуле.

Друг тоже широко улыбается и тянется за своим бокалом.

– Слушай, давай что-нибудь закажем? А то пиво на голодный желудок плохо на меня влияет. Я, видимо, уже старею.

Я соглашаюсь, и Самсон просит бармена позвать к нам официанта.

– Как дела дома? Уже завалил свою помощницу?

– Тебе что, пятнадцать? – фыркаю я, бросая осуждающий взгляд на друга. – Во-первых, она не помощница, а повар, а во-вторых то, что она молодая женщина, не делает её потенциальной целью для бездумного секса.

– Не симпатичная?

– Да причём здесь это! – закатываю глаза. – Я не сплю с теми, кто на меня работает!

– То есть ты её не хочешь?

Бл*ть!

– Нет! Она не в моём вкусе.

Брехня, в которую я сам должен поверить.

– Ладно, раз дома тебя не ждёт знойная цыпочка, то, может, здесь кого-нибудь подцепишь?

– Не хочу я никого цеплять. Я, если честно, устал от всех этих быстрых перепихонов – уже в печёнках сидит, – я прикладываю два пальца к горлу, показывая своё отвращение к подобному сексу.

– Что будете заказывать?

Рядом с нами материализуется официантка с блокнотом в руках. Я тянусь за пивом, даже не смотря в её сторону, пока Самсон начинает с ней флиртовать.

– Соколов, не ожидала тебя здесь увидеть! – вместо ответа на подкаты друга девушка обращается ко мне, и я тут же поворачиваю голову.

– Дайана?

– Она самая! – блондинка улыбается, но в этой улыбке нет ничего хорошего, из неё так и хлещет ненависть и презрение.

– Эм, отлично выглядишь, – выдавливаю я, пытаясь скрасить неловкость.

– Не ври! Я выгляжу отвратительно, по большей части потому, что еле свожу концы с концами, из-за тебя, кстати.

Я гулко выдыхаю, пока Самсон, выкатив глаза, наблюдает за нашим неприятным диалогом.

Как же меня достала вся эта ситуация!

– Дайана, я не сделал ничего плохого и не вижу смысла это обсуждать. Уже давно пора отпустить и жить дальше.

– Жить дальше? Ты сейчас издеваешься надо мной?

– Дайана, простите, но, кажется, ссора с посетителями – это не совсем то, что нужно вам, – аккуратно пытается погасить агрессию Самсон.

– Я сама разберусь, – фыркает девушка и снова обращает всё своё внимание на меня. – Сейчас я бы могла быть женой звезды НХЛ, но ты всё разрушил!

– Я не буду больше слушать этот бред, – вскакиваю и выуживаю несколько купюр, чтобы расплатиться за напитки и свалить.

– Ты заплатишь мне за всё! – ядовито прыскает Дайана, тыча своим пальцем мне в грудь.

– До свидания, мисс Фостер, – вместо ответной агрессии я вежливо прощаюсь с ней и удаляюсь к выходу.

Через несколько секунд меня нагоняет Самсон.

– Сокол, что это было только что? Переспал с девицей, но забыл упомянуть, что не женишься?

– Иди в задницу! – отмахиваюсь я от друга, на что он только громче хохочет, закидывает мне на плечи свою тяжёлую руку и уводит в другое место, где мы смогли поесть, выпить ещё по бокалу пива и нормально пообщаться.

***

Выездная игра дала мне достаточно времени, чтобы перезагрузиться и вернуться в Торонто другим человеком. Но стоило мне подъехать к дому, как я почувствовал необъяснимый стыд.

Антон, вот тебе обязательно нужно было включить альфа-самца в присутствии своего повара. Она, наверное, думает, что я озабоченный извращенец. И, собственно говоря, правильно думает – у меня нет никакого оправдания на этот счёт, я действовал как в бреду.

Нужно извиниться, сказать, что я… а что сказать? Это настолько тупо и неправильно, что я вообще сомневаюсь, что она захочет остаться ещё хоть на день в моём доме.

Я аккуратно открываю дверь и прислушиваюсь. Играет музыка, и судя по меложии включил её явно не Марк, бесшумно прокрадываюсь на кухню и застаю своего повара танцующей.

Сандра на этот раз скинула свою широкую рубашку и осталась в одном свободном платье на бретелях, которое спереди и сзади имеет соблазнительный v-образный вырез.

Девушка подпевает Мари Фредрикссон, солистке группы Roxette, поднимая руки вверх, кружится и танцует, словно никто не видит. Невероятно красивое и сексуальное зрелище. Судя по запаху, она готовила что-то вроде сырников, и мой рот тут же наполняется слюной. Клянусь, она послана мне дьяволом, чтобы искушать и ломать мою волю.

– …It must have been love, but it's over now… – Сандра врывается в припев тоненьким вокалом.

– Прекрасно поёшь, может, ты не ту профессию выбрала? – непринуждённо вваливаюсь на кухню, зная, что застану её врасплох.

Думаете, я делаю это специально? О, да! Вы меня раскусили.

– А… Антон! – Сандра роняет лопатку и подпрыгивает на месте. – Putain! – ругается, переходя на французский.

– Что? Я у себя дома.

– Я думала, ты вернёшься только вечером… – она поспешно тянется к рубашке и натягивает её, будто боится показать мне свои обнажённые плечи.

– Немного поменялись планы, но ведь это не значит, что в моё отсутствие ты можешь заниматься чем-то… – пытаюсь подобрать слово, но на самом деле просто дразню её.

– Я ничем запрещённым не занимаюсь!

– Кроме того, что кормишь моего сына тортами, – с усмешкой бросаю я, уверенный, что это, конечно, не так.

Глаза девушки расширяются, заливая меня серебряной волной негодования.

– Я сделала творожную запеканку, это не преступление! – выстреливает Сандра, воинственно уперев свои миниатюрные кулачки в точёную талию.

Запеканка? Та, что заполняет весь дом приятным сливочным ароматом и сводит с ума?

– …с ягодами, – без атаки уже добавляет Сандра, немного поёжившись.

Кажется, у меня на лице написано, как я хочу эту запеканку. Девушка глубоко вздыхает, а губы растягиваются в хитрой усмешке, она отворачивается к кухонному гарнитуру, хватает большой прямоугольный поднос, накрытый полотенцем и ставит его передо мной.

Воздушный творожный пирог, плотно усыпанный ягодами, выглядит как реклама фермерских продуктов. Идеально. Красиво на вид и, скорее всего, смертельно приятно на вкус.

Я перевожу на неё молящий взгляд. Сандра закатывает глаза, хватает две чайные ложки и протягивает одну мне.

– Творог – это белок, ягоды – природные углеводы, ты всё равно должен их потреблять для энергии.

– Я получаю их от круп, – возражаю, только ради возражения, потому что я не идиот и понимаю: её запеканка – это самое вкусное и полезное что мне вообще приходилось когда-либо в жизни пробовать.

– Ты каждый день носишься по льду как угорелый и проводишь несколько часов в зале, – Сандра отламывает кусочек и отправляет в рот. – М-м-м… – показательно мычит и от этого интимного звука у меня дёргается член в джинсах.

Приехали!

– Тебе и твоему телу эта маленькая шалость ничего не сделает, всё уйдёт в рельеф мышц!

Я не соглашаюсь с ней, но и сдерживаться больше не могу. Зачерпываю воздушную массу и отправляю в рот щедрый кусок.

Ну почему это так вкусно?

– Когда я был маленьким, – начинаю я, снова вонзив ложку сквозь плотный слой сочных ягод, – меня называли «Контрабасом».

– Почему? Ты играл на нем? – Сандра опирается на локти, показывая, что готова внимательно слушать.

– Я был очень толстым. «Контрабас» – самое безобидное из тех прозвищ, что в меня летели от всех, с кем я рос. Ты не представляешь, что значит быть каким-то «не таким» в детдоме.

– О нет, – выражение её лица резко становится сочувственным, – извини, я не знала, что ты…

– Всё в порядке, у меня нет с этим никакой проблемы, – я подмигиваю ей, давая понять, что меня вовсе не триггерит данная тема. – Просто после того, как мне удалось сбросить лишний вес, наконец-то обрести уверенность в себе и контроль над своей жизнью… не знаю, что-то меня переклинило, – я пожимаю плечами. – Дисциплина в питании и спорте стала моим личным обязательным ритуалом или платой за лучшую жизнь. Если я срываюсь, то остаюсь должен, не знаю кому – Вселенной. А ещё я переживаю за Марка: вдруг у него мои гены, и если он перестанет следить за питанием или забросит спорт…

– Антон, ты отличный отец! – перебивает меня Сандра, ловя за руку. Её прикосновение ощущается очень тепло. – И более чем хорошо заботишься о сыне и его питании.

– Спасибо, просто я не знал родительской любви и действую как слепой котёнок.

– Никогда не думал найти их?

– Нет, и не хочу. Я им был не нужен, и они мне тоже.

Сандра выпрямляется и прочищает горло. Я отправляю ещё одну ложку в рот.