Сердце стучало в груди, а руки дрожали. Никогда раньше я не делала ничего подобного, но сейчас, когда решение было принято, отступать было некуда. Я старалась работать как можно тише, чтобы не привлекать внимания.

Когда сорочки были готовы, аккуратно сложила их и спрятала в тайник, который устроила в старом сундуке. Там же лежал медальон с фотографией отца и матери, его мне запрещали носить, карманные часы мамы на длинной цепочке и перстень отца. Больше ничего, что напоминало бы мне о них…

На глаза навернулись слезы. Я вспоминала счастливые моменты с родителями, их добрые улыбки и теплые объятия. В голове крутились мысли о братьях, о том, как они будут без меня. Но я знала, что это единственный выход.

Я спустилась к ужину вовремя: успела потушить овощи, испечь лепешки и поставить в печь мясо. В воздухе витал аромат свежей выпечки и пряных трав, которые я добавила к мясу для особого вкуса. Кто-то из братьев вернулся пораньше и принес пару тяжелых ящиков с продуктами, которые оставил у кухни. Осторожно открыв один, я нашла внутри овощи, фрукты и хлеб.

Вскоре я отнесла подносы с ужином в гостиную, где меня ждали братья. На столе уже стояла шкатулка, которая сразу привлекла мое внимание. Я с любопытством подошла ближе, чувствуя как сердце начинает биться быстрее. В шкатулке лежали серебряные пуговицы, кружева и серебряный шнур для жакета. Старший брат указал на нее с гордостью, его глаза светились радостью.

– Здесь серебряные пуговицы, кружева и шнур для моего жакета, – сказал он, сияя улыбкой. – Мой костюм должен быть готов через пару дней, хотя бы на примерку!

– Хорошо, – тихо ответила я, склонив голову. Внутри меня бушевала горечь оттого, что моя мечта об учебе, о другой жизни и свободе, грозилась никогда не сбыться.

– Не думай о нас плохо, – продолжил брат, пытаясь смягчиться. – Ну, не пошла ты учиться, да и зачем простой девушке какая-то академия? Сейчас мы женимся, тогда и подыщем тебе жениха, чтобы и ты смогла испытать радость семейной жизни. Крестьянина какого-нибудь, мельника… Конечно, молодого уже не найти, ты не юная дева. Может, хотя бы вдовец подвернется!

Я с удивлением посмотрела на него. Его слова прозвучали снисходительно, словно он говорил о чем-то само собой разумеющемся. Вера брата в то, что такой исход будет для меня лучшим, казалась мне слепой, даже какой-то жестокой. Я хотела большего. Хотела учиться, развиваться, строить свою жизнь так, как я сама того желала. Хотела вырваться из этого замкнутого круга, где у женщин не было места для мечты и амбиций!

Услышанное резануло по ушам, заставив усомниться в правдивости. Слова брата текли словно патока, были слишком ласковыми, совсем не похожими на то, к чему я привыкла. Обычно со мной говорили приказным тоном, показывая, где мое место, напоминая о том, что я им «обязана» и как они «заботятся» обо мне. Но сегодня тон старшего был полон ласки и сожаления…

Развернувшись, медленно вышла из гостиной, стараясь не выдать своих эмоций. Слезы подступили к глазам, но я упорно сдерживала их, стиснув зубы. Замерев возле двери, попыталась расслышать хоть что-то, что могло бы объяснить их поведение. Что-то, что позволило бы мне поверить, что это не их вина, а моя. Но какое-то время в гостиной царила тишина, нарушаемая лишь приглушенным тиканьем напольных часов.

– Она плохо выглядит. – В едва различимом голосе старшего послышались нотки сожаления.

– Думаешь, не успеет сшить костюмы? – с сарказмом отозвался младший брат.

– Думаю, да, – продолжил брат, но уже не так уверенно. – Надо сказать ей, чтобы меньше спала. Сегодня она спала почти четыре часа!

– И запретить гулять по лесу, – добавил второй. – Это тоже время, которое она проводит впустую, растрачивая его на глупости.

Я не могла больше это слушать. Все встало на свои места! Я больше не могла обманывать себя, прятаться за их ложью и фальшивыми улыбками. Они никогда не любили меня! Они видели во мне лишь обузу, человека, который мешал им спокойно жить. Ничего не изменит моего решения. Я справлюсь! Я докажу им, что я сильнее, чем они думают.

Сжав кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони, я направилась в свою комнату. Внутри меня разгорался огонь, холодный и беспощадный. Я не позволю им разрушить мою мечту. Не дам им сломить меня. Они могут говорить что угодно, но я знаю, кто я на самом деле. Я знаю, что достойна большего!

Захлопнув за собой дверь, прижалась к ней спиной и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. В голове все еще звучали слова братьев, но теперь я слышала в них только издевки и презрение.

Сев за стол, я продолжила шить, напоминая себе о том, что могу создавать что-то прекрасное, несмотря на все трудности. В два счета раскроив ткань, ощутила прилив уверенности. Я докажу им, что достойна большего, чем быть их служанкой…

Глава 4

В эту ночь я совсем не спала. В комнате было тихо, лишь изредка за окном слышался шорох ветра. Я сидела за столом, освещенным тусклым светом масляной лампы, и шила себе новое платье. Тонкие нити скользили между пальцами, а игла легко входила в ткань, создавая изящный узор. В воздухе пахло травами, и этот запах смешивался с легким ароматом лаванды, которую я добавила в масло для лампы.

Я раскроила мягкую, слегка шершавую ткань на еще одно платье, которое решила взять с собой. Пока я шила, мысли мои витали далеко. Я представляла, как надену его, как просто, но в то же время элегантно оно будет сидеть на мне, подчеркивая достоинства фигуры. Закончив, я аккуратно сложила его в небольшой узелок из яркого цветного платка. Туда же положила коробочку с нитками, иголками и ножницами. Пуговицы, кружева и шнурок, которые использовала для шитья, тоже были убраны в котомку. Мне казалось, я взяла все, что могло понадобиться в пути.

Рано утром я искупалась в кухне в тазу. Вода была прохладной, освежающей. Затем нанесла на руки целительную мазь, которую приготовила заранее. Она приятно пахла травами и немного пощипывала, но я знала, что это поможет коже восстановиться после долгой ночи работы.

Волосы, вымытые настоем трав, приобрели блеск и шелковистость. Я использовала все приготовленные зелья красоты, которые хранились в ящичке. Несколько пузырьков я оставила впрок, сложив их в небольшую шкатулку, которую также взяла с собой.

К семи утра я была полностью готова. Спустилась в кухню и приготовила себе быстрый завтрак: омлет с зеленью и поджаренный ломтик хлеба с чашкой горячего чая. Пока чайник грелся, сходила в кладовку и принесла розги, которые когда-то использовались в качестве наказания. Бросив их в огонь печи, я наблюдала за тем, как они сгорали, словно обычные сухие ветки. Это было символом того, что прошлое осталось позади и я готова двигаться дальше.

Не забыла взять с собой запас еды: несколько наливных яблок, кусок вчерашнего пирога с ягодами, немного сыра с ветчиной, несколько краюх хлеба, а заодно сваренные вкрутую яйца и бутылку компота. Все это я сложила в корзинку и прикрыла расшитым полотенцем, которое берегла для какого-то праздничного дня.

Тело как будто заледенело: плечи были опущены, взгляд – устремлен в пустоту. Я делала все механически, будто занималась привычной рутиной, не требующей эмоций. Но внутри… бушевала настоящая буря. Сердце сжимали тиски страха, отчаяние затмевало разум, но надежда, как хрупкий цветок, пробивалась сквозь эту тьму.

– Ты чего застыла? Где наш завтрак? – в кухню с шумом вошел старший брат. Его голос прозвучал резко, но в глазах мелькнуло беспокойство. Он задержал на мне удивленный взгляд, словно не узнавая.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале, висящем на стене. Там была я, только… другая. Волосы, обычно небрежно собранные в хвост, теперь спадали мягкими волнами, обрамляя лицо. Кожа, недавно бледная и тусклая, сияла свежестью, хотя под глазами все еще виднелись темные круги от недосыпа. Но лихорадочный блеск в глазах и румянец, ярко горевший на щеках, говорили о том, что во мне что-то изменилось.

Заметила, как подрагивают руки, но не позволила дрожать и голосу. То, что проснулось внутри, давало мне силы и решимость. В своем отражении я видела не просто девушку, а ту, которая готова идти до конца, несмотря ни на что.

– Завтрак приготовите сами. Не маленькие уже! – Я вскинула голову и посмотрела на брата снизу вверх, чувствуя как внутри поднимается волна гнева. Чеканя каждое слово, подобрала корзинку и аккуратно завязанный узелок и протянула руку: – Верни мой артефакт перехода!

Брат стоял напротив, сложив руки на груди. Выражение его лица оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнул опасный огонек. Ледяной взгляд вдруг пронзил меня, как кинжал, заставив сердце сжаться.

– Ты что, совсем с ума сошла? – Тон брата был пронизывающим до костей. – Испортила ткань для костюмов, не приготовила завтрак… Розги, ко мне!

Я фыркнула, ощущая предательскую дрожь, и стиснула зубы, не собираясь отступать.

– А их нет… – продолжила держать руку протянутой, стараясь сохранить твердость голоса. – Они сгорели в печи. Жаль, что я не подумала об этом раньше! Я требую вернуть МОЙ артефакт перехода!

Тишина в комнате стала почти осязаемой. Воздух потрескивал от напряжения, а мое сердце колотилось, как безумное. Внезапно на груди брата что-то зашевелилось. Из-под манишки выскользнуло небольшое круглое украшение, висевшее на тонкой цепочке. Оно дернулось несколько раз, словно живое, но цепочка не пускала его ко мне. Однако, дернувшись еще раз, украшение вырвалось из хватки и, словно по воле невидимой силы, оказалось на моей ладони.

Тепло разлилось по всему телу, как солнечный луч в пасмурный день. Я закрыла глаза на мгновение, наслаждаясь этим ощущением. Оно было таким знакомым, таким родным…

– Ну что ж, – посмотрела на брата, чувствуя как уверенность наполняет меня, – теперь я могу идти. Артефакт, перенеси меня в академию! – скомандовала я, и чувство уверенности наполнило каждую клеточку.

Брат молчал, его лицо оставалось холодным, но во взгляде читалась смесь ярости и растерянности. Он не знал, что делать, чтобы меня остановить. И это придало мне еще больше сил.

Сердце все еще бешено стучало, но я чувствовала, что сделала правильный выбор. Мир вокруг подернулся, словно его окутала туманная дымка. Я шагнула вперед, и вдруг очертания кухни исчезли…

Глава 5

В какой-то момент сердце, наверное, и вовсе перестало биться от страха. Взгляд скользнул по пустому круглому залу, словно ища спасения в его стенах, однако тем мои метания были безразличны.

– Что встала?!

Чей-то грубый голос, похожий на удар хлыста, вырвал меня из оцепенения. Толчок в плечо был таким резким, что я пошатнулась, теряя равновесие.

– А, ой, извините, госпожа! – поспешно добавил незнакомый парень, отступая на шаг и чуть склоняя голову с насмешкой на лице.

Я медленно сдвинулась с места, чувствуя как по спине пробегает холодок. Краем глаза я заметила, что некоторые люди выскакивали из круга на полу, выложенного из цветного камня, и убегали, бросая на меня любопытные и даже презрительные взгляды, словно я была отвратительным, но в то же время вызывающим жалость существом.

Покраснела, чувствуя как кровь приливает к щекам, а внутри все сжимается от унижения. Я догадалась, почему тон того парня так резко изменился: он понял, сколько мне лет. Уже двадцать второй пошел, как говорили братья. Да я была старухой, даже не женщиной, а так… никчемным существом.

Захотелось провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе, исчезнуть, чтобы больше никогда не видеть их взглядов. Но вместо этого я лишь крепче сцепила пальцы на своей ноше, словно она была единственным, что удерживало меня от того, чтобы рассыпаться на кусочки. Взгляд при этом опустила, стараясь не смотреть ни на кого, чтобы не видеть презрения в глазах окружающих. В ушах все еще звучали слова парня, сказанные так, словно я была пустым местом, ничтожеством.