Ведь никто из этих девушек не знал, что учился Саша в институте сам, без маминой помощи. И уже на втором курсе сам нашёл себе подработку… нет, не «под маминым крылышком на рынке», а на заводе, в ночную смену. Да, мама помогала и не позволяла своему единственному сыну с головой окунуться в «голодное студенчество», но помощь заключалась в сумке с продуктами раз в неделю. Окончив учёбу, Саша собрался было в столицу, и мать не удерживала его, наоборот, поддерживала, но… слегла в больницу с сердечным приступом. И Саша остался. И работать пошёл на рынок, да, помогать матери.

– Привет, – буркнул Саша в ответ на приветствие Оксаны и посмотрел на часы.

– Пойдём вместе, перекусим? У меня тоже перерыв, – улыбалась Оксана, поправляя залитые лаком волосы и делая вид, что не замечает его недовольного лица, – Можно сходить в шашлычную, такой аромат на всю округу!

– Извини, у меня дела, – сухо ответил Саша, он отвернулся и посмотрел в витрины цветочного магазинчика, поскорее бы Вениамин вышел, а то эта прилипала не отстанет.

– Я подожду, – Оксана продолжала улыбаться, но Саша вдруг приметил… какой же одинаковой бывает улыбка у девушек, когда они вот так к нему «подкатывают», как говорил его друг Вовка Михеев.

Саше почему-то стало так противно… и вдруг показалось, что противно ему сейчас от самого себя! Он повернулся к Оксане и резко сказал:

– Оксан, ты чего от меня хочешь?! Не видишь, дела у меня! И идти с тобой обедать я не хочу.

– Ты что, Ленку что ли караулишь? – зло прищурилась Оксана и лицо её изменилось в один миг, милая улыбка исчезла без следа, – Да нужен ты ей, она в деревню свою укатила! Она вообще туда каждый выходные катается, так что ты зря стараешься! У неё там какой-нибудь тракторист имеется, точно тебе говорю!

Оксана неприятно засмеялась, потом подошла поближе к Саше, заглядывая ему в лицо. Жирные черные линии обрамляли её глаза, и Саша подумал – всё в этой девушке собралось… всё то, что он не любит.

– А ты знаешь, где она живёт? Куда она ездит? – сдерживая рвущиеся наружу ругательства, спросил Саша.

– А что, ты в деревню за ней поедешь, как принц, на белом коне?! – расхохоталась Оксана, – На доярок потянуло?

– Да ты…, – начал было Саша, схватив Оксану за локоть, но тут в двери цветочного магазина показался Вениамин Яковлевич.

– Иди отсюда! – буркнул Саша и оттолкнул от себя скривившуюся в усмешке девушку, – И больше ко мне не подходи лучше!

Оксана с недовольным лицом скрылась за рядами палаток, видимо решив пообедать в одиночестве, раз уж так получилось. Саша с надеждой смотрел на хмурого хозяина цветочного ларька, который складывал в кузов своей машины сложенные картонные коробки от цветов.

– Дядь Вень… Может помочь чем? – Саша подошёл к машине.

– Да нечем, всё уж выгрузили, – отозвался тот, – Сейчас много не вожу, лето, спроса нет. Так, на свадьбы, да на юбилеи, но это заранее заказывают. Сейчас мы научились немного планировать, стало меньше на выброс идти. Лена наша молодец…

– Дядь Вень, ну вот я про Лену и хотел спросить! – обрадовался Саша, – Вы обещали мне сказать её адрес! Она же в пригороде живёт, вот я и подумал…

– А ты не думай, вот что я тебе скажу, – Вениамин Яковлевич сразу помрачнел, – Саш, ты вот… Ты вот сам подумай, зачем тебе она? Не береди девчонку, ей и без тебя в жизни трудностей хватает. А ты что? Ты у нас ведь любую можешь заполучить! Так вот, не для тебя она. Тебе-то что, у тебя помощь есть в жизни, поддержка какая! А она, всё сама. Не порти ей жизнь, не лезь. Выбери… по себе.

– Ты что же, дядь Вень… хочешь сказать, что никудышный я человек?! – Саша аж задохнулся от такого…

– Что, обидно такое слышать? А ты не обижайся, а подумай над моими словами. Тех, кто с тобой готов и днём, и ночью по ресторанам кататься – пруд пруди. Вон хоть Оксана, все глаза проглядела, тебя караулит у окошка! А таких, как Лена – единицы.

– Дядь Вень, а что если… что, если я полюбил! – выпалил Саша, – Я и сам знаю, что таких как Лена больше и на свете нет! А Оксана… да вообще все… никто мне не нужен, кроме Лены.

Вениамин Яковлевич покачал головой и ничего не стал говорить. Хотя так и рвалось с языка, что мама Сашина такой невесте единственного сына вовсе не обрадуется! А представить хрупкую девчонку… в этой семье, где верховодит «генерал в юбке» …

– Что же, не скажешь адреса? Так я сам найду! – сердито воскликнул Саша.

– Говорю тебе, оставь её в покое! – сказал Вениамин Яковлевич, – Сломаешь девчонке жизнь! Или что, считаешь, что тебе всё можно, раз ты… ты…

– Что?! Ну, договаривай, дядь Вень! Договаривай!

– Сам знаешь! – рявкнул рассерженный Вениамин Яковлевич, – Учти! Если обидишь её, я не посмотрю на то, кто твоя мать! Так тебя отделаю, что и она не узнает!

Саша хотел что-то ответить, но… промолчал. Просто сжал ладони, посмотрел на хозяина цветочного ларька и промолчал. Раньше он бы спуску не дал, но… Вениамин Яковлевич защищает Лену, как будто она ему родная, как за свою дочку переживает. За это, за такое отношение к той, которая была дорога и самому Саше, он тут же простил дядьке Вене все сердитые слова.

Саша развернулся и пошёл прочь от цветочного магазинчика, размышляя о том, что адрес Лены он может сам раздобыть! Нужно просто поехать в институт, где она училась, и хорошенько попросить… подкрепив свою просьбу подарочным набором деликатесов, раздобыть который ему не составит особого труда.

Глава 15.

Ах, как же лето в Вишняках цвело и колосилось. Лена окунулась в него с головой, отложив в сторону все свои учебники и конспекты. Корову они с бабушкой продали, Лена настояла, потому что молоко теперь на молокозаводе брали редко, цеха простаивали, а люди увольнялись и уезжали в город или дальше, в столицу области, поискать там более сытой и стабильной жизни. Да и ходить за коровой бабушке было тяжеловато, поэтому сейчас во дворе оставались только куры, гуси и несколько уток.

Дед Федос поставил ещё пять ульев возле старой липовой рощи, мёд теперь продавался хорошо, даже в дефиците был, только в областной центр возить приходилось. Да вот коз дед завёл, но это само собой как-то получилось – началось всё со случайности. Приблудилась однажды тощая и измученная коза к дедову двору, откуда взялась, так и не узнали. Поспрашивал дед Федосей по округе, даже к участковому сходил – не обозначилась ли у кого такая пропажа. Но ничего так и не узнал, никто не признался в том, что его животина в чужой двор забрела, вот осталась коза у деда на подворье, а потом и народила ещё маленькую козушку! Ну, а после дед Федосей уж сам ещё несколько купил, что уж, от двоих толку, а так – хоть молоко.

– Вот, Ленок, поневоле я и стал козьим-то пастухом, – смеялся дед Федос, рассказывая про это Лене, – Ну, вот зато теперь вам молочка привожу, сыр козий научился делать. В библиотеку ездил, искал в книжках, как сыр такой делают. Вот, нашёл в старом «Домоводстве»… Только по-перво́й у меня не сыр получился, а смехота! Потом мне бывший директор нашего комбината ещё кой-чего подсказал, и дело пошло.

Сыр был очень вкусный, Лена с восхищением смотрела, как дед Федос перекладывает из погреба небольшие головки в ящичек. За сыром из города приезжал покупатель, Николай Гаврилович, тоже какой-то знакомый бывшего директора молочного комбината. Сыра он заказывал много, но дед Федос столько не делал, молока от козушек не хватало, чтобы «в масштабах сыр варить». Дед подозревал, что этот самый Николай сыр его в городе продаёт и беззлобно поругивал того спекулянтом.

– Ну да и ладно, я бы сам не поехал на рынок-то торговать, – смеялся дед Федосей, – Пусть берёт. Да и не злой он, Николай этот, всегда справляется, не нужно ли чего, привозит мне когда муки, когда крупы немного просроченной. На корм козам идёт. Всё выспрашивает у меня, что такое с сыром делаю, от чего он такой получается. А я что… сыр как сыр, говорю!

Дед Федосей хитро подмигивал Лене, которая, смеясь помогала ему доставать маленькие головки сыра из бочонка, наполненного смолистой шелухой от кедровых орешков. Вероятно, именно это придавало сыру тот самый неповторимый вкус, а может и нет, Лене было невдомёк. Она просто с удовольствием ела за завтраком несколько кусочков дедова сыра и от удовольствия жмурилась, как и довольная Мурка, которой тоже перепадало это вкусное угощение.

– Что ты, внуча, встала так рано, поспала бы ещё, – ласково улыбнулась бабушка, увидев, что Лена поднялась чуть свет.

– Мы с Анютой уговорились по ягоды пойти, малины много, Анютин отец сказал. Они уже ходили, много набрали. Вот и я думаю, схожу с ними, варенье сделаем на зиму, и насушим тоже, как раньше. Нас дядя Фёдор на тракторе подвезёт до Паниного озерка, а там мы сами уже.

– По малину? – бабушка беспокойно посмотрела на внучку, – Сказывают, нынче зверя много дикого ходит, у околицы волка видели… Неспокойные времена хищник всегда чувствует, испокон веку такое люди примечали. Не ходи, Бог с ней, с малиной этой, обойдёмся. Вон Федос говорит, мёду в этом году много ждёт, нам хватит.

– Бабуль, да что ты, мы ведь не вдвоём с Анютой, – Лена обняла бабушку, – Ещё тётя её с мужем, они городские, и Костя с нами, с ним вообще не страшно. Они за сеном на дальний покос едут, а там малинники недалеко!

Костя был старшим братом лучшей Ленкиной подружки Анюты, этой весной он вернулся в село, отучившись в областном центре, и устроился работать на комбинат инженером. А до поступления в институт он отслужил в Армии и теперь по праздникам с гордостью надевал голубой берет и тельняшку. Лена была права – с таким и волки не страшны, Костя возвышался над некоторыми своими сверстниками чуть не на две головы и в плечах был тоже широк. Осенью Костя собирался жениться, и Анютка вместе с Леной предвкушали это событие. Лена обещала сделать Женечке, Костиной невесте, самый лучший букет, какого в Вишняках никто не видел! У неё в палисаднике столько всего цвело, что можно было уже и продавать, если б в деревне был такой спрос. Розы, выросшие из подаренных Вениамином Яковлевичем черенков, прекрасно прижились и закустились.

– Ну ладно, если вы с такой компанией, то уж идите, – успокоилась бабушка, – Но только ты смотри, ни на шаг от всех не отходи. Сколь наберёшь, оно и хорошо, а голова дороже. Поняла?

– Поняла, бабуль, не волнуйся за меня, – обрадовалась Лена, – Готовь банки, станем варенье варить.

Лена повязала волосы белой, в мелкий зеленоватый листочек, косынкой, приладила за спину свой рюкзачок с провиантом, и взяла в сенях широкую корзинку, сработанную умелыми руками деда Федоса. У калитки затарахтел трактор, и вот уже Анюта машет ей рукой, привстав в кузове.

Раннее утро веяло прохладой с речки, а поднимающееся из-за леса солнце обещало ещё один погожий и знойный день.

– Вы там глядите, далеко не шастать! – наказывала девчонкам Катерина Николаевна, Анютина мама, – Костя за вами приглядит, он там как раз вязать сено будет, пока мы за озерками собираем. Кликайте друг друга, и не расходитесь, поняли?

– Поняли, мам, не волнуйся, – ответила бойкая Анюта, – Мы далеко не пойдём, самим страшно.

Малины было много, дикий кустарник был просто усыпан красными крупными бусинами ягод, в воздухе разносился малиновый дух. Девушки принялись собирать дары природы, не отходя далеко друг от друга и беспрестанно что-то рассказывая друг другу, словно старались наверстать то, что пропустили в разлуке. Анюта училась в медучилище, в райцентре, совсем в другой стороне от города, где училась Лена…

– А ты слышала, – сказала Аня подруге, – Ванька Ярославцев в отпуск приехал! Мне мама сказала, она его видела возле магазина, он с матерью своей был.

– Нет, не слышала, – Лена чуть нахмурилась, – Да и что мне-то… мама его меня на версту не подпустит, наверное, с собаками станет его от меня охранять!

– А он сам-то что, телок что ли?! Мало ли, что там мама… не маленький ведь, своя голова должна быть!

– А как тут – своя голова…, – покачала головой Лена, – Ведь это мама… Не станешь же с ней ругаться, всё равно сделаешь, как она велит.