Расстелив обычное вместо простыни, я поплотнее закуталась в то, что с подогревом, предварительно включив его в розетку. Фух, стало легче. Я разблокировала телефон и проверила баланс на карте. Из пяти миллионов вон, оставшихся после залога за студию, которую я снимала в Сеуле, осталось чуть меньше четырех. На эти деньги долго не протянешь, особенно учитывая, что теперь нужно платить аренду.

Ну и хорошо. Пора сжигать все мосты и приниматься за работу, пусть даже сверхурочную, или нет – круглосуточную, 24/7. Стив Джобс и Илон Маск тоже так начинали. Нужно посвятить всю жизнь работе. Осталось только уговорить Сонмина на триста тысяч вон. Благодаря мне у этого дурачка будет ежемесячный доход от аренды в миллион, а не в семьсот тысяч – разница существенная.

Тепло от одеяла постепенно согрело меня. Осталось погасить свет, и можно спать. Только вот выключатель находился у самого входа… Тяжело вздохнув, я неохотно вылезла из своей берлоги и дотянулась до стены. Подвал сразу же утонул во тьме.

Благодаря слабому свету фонарей, проникающему с улицы, я добралась до дивана и легла, свернувшись калачиком. Теперь точно можно спокойно заснуть. Вот только меня снова что-то потревожило – страх оттого, что я лежала в темном подвале совсем одна.

А что, если появятся призраки? Или грабитель? Лучше уж второе: я ужасно боялась призраков и кошмаров. Но было еще кое-что пострашнее. Передвигая диван на прошлой неделе, я обнаружила таракана! Мам, ну за что ты так со мной? Однако делать было нечего. Стиснув дрожащие то ли от холода, то ли от страха зубы, я постаралась уснуть.

Глава 14
Испытание характера

Открыв глаза, я сразу пошла в туалет и посмотрела на свое отражение в старом зеркале, края которого давно заржавели. Зубы стучали, и стекло в мгновение запотело от дыхания. Почему утром еще холоднее, чем вечером?

Я вышла из ванной, грея руки о стеганый жилет. Бойлера в подвале не оказалось, так что о горячей воде мечтать даже не стоило. Глядя на следы своего пребывания в и без того захламленном подвале, я отметила про себя, что пусть не на свалку, но на мусорку возле дома комната вполне походила. И все же это не испортило мне настроение. После ночи здесь я чувствовала, что теперь окончательно обосновалась, а отсутствие бойлера и горячей воды доказывало, что аренда не должна стоить больше трехсот тысяч. Итак, призраков, грабителей за ночь не объявилось, так что оставалось только разобраться с тараканами. По-хорошему нужно заказать дезинфекцию, однако это стоит денег, поэтому я решила ограничиться ловушками.

Теперь этот старый холодный подвал – мой дом, моя студия и моя работа. Но как же дядюшка Дон проводил здесь зимы? Без горячей воды, среди плесени и лучей солнечного света, которые пробивались сквозь вентиляционное отверстие. Раньше я никогда об этом не задумывалась. Его жилище напоминало подземный грот.

Пропустив утренний душ, я сразу приступила к работе над завтрашним выпуском. Открыла тетрадь дядюшки Дона и стала читать:

«И, разделив по-братски между собой то, что у них было, они оба принялись за еду в доброй дружбе и взаимопонимании. Но потом, желая побыстрее обрести ночлег, место, где можно провести ночь, они быстро закончили свою бедную трапезу, состоявшую из одной сухомятки, затем поднялись – Дон Кихот на коня, а Санчо на осла – и поспешили, пытаясь до наступления темноты поспеть в деревню. Но солнце ускользнуло за горизонт раньше, чем им хотелось, и вместе с его отбытием умерла и надежда наших друзей на скорый отдых в приличной кровати. Надо сказать, что последний луч светила угас как раз в тот момент, когда они проезжали рядом с хижинами козопасов, и тут к ним пришло решение заночевать здесь. Примечательно, что Санчо Панса горевал о том, что им не удалось достичь села до темноты, в то время как Дон Кихот оставался исполнен ликования, радуясь, что ему придется спать под открытым небом, – такое времяпрепровождение, по мнению Дон Кихота, являлось веским доказательством того, что он всецело вовлечен в рыцарские дела и ему предстоит первое испытание характера, которым, несомненно, должны подвергаться истинные рыцари какого-нибудь ордена»^[13].

Вот и ответ! Дядюшка Дон жил в таком убогом помещении, чтобы воспитывать свой характер. Мне казалось, что за чтением книги я разговариваю с ним. Вот и идея для нового выпуска.

Дорогие подписчики! А случалось ли вам в жизни испытывать свой характер? Или, может быть, вы планировали сделать это?

Вдохновленная, я быстро написала текст для вступительной части видео. Осталось только выбрать фильм. Я подошла к стойке с кассетами. В тот раз мы обсуждали голливудский, теперь же я собиралась выбрать корейский.

Помню, дядюшка Дон питал особую, непонятную для нас любовь к корейскому кинематографу, считая, что он станет лучшим в мире. Сэром не соглашалась с ним, и они часами спорили об этом. Я зарылась в кассеты, пытаясь вспомнить, какие корейские фильмы хозяин проката приводил в качестве хороших примеров.

«БРеМП». Как-то дядюшка Дон рассказывал нам о движении, которое боролось за фильмы, вытесненные из кинотеатров голливудскими. Он говорил, что эти картины – наша гордость и будущее. Я совершенно забыла все названия, начинающиеся на «Б», «Р» и «М», лишь с последней буквой мне повезло: «П» – «Присмотрите за моей кошкой».

Чтобы наконец-то разрешить спор между Сэром и дядюшкой Доном, мы сели все вместе посмотреть его. Тогда мнения разделились. Сэром все так же считала киноленту скучной и оставляющей слишком много недосказанного; Сонмин принял сторону дядюшки Дона, заявив, что фильм отражает корейское общество и мог бы получить известность и за границей; а Тэчжун назвал его неплохим, но чересчур депрессивным, не в его вкусе. Ханбин решил вообще абстрагироваться от обсуждения, сказав, что ему пора возвращаться в Сеул и готовиться к началу учебы.

Зато я настолько прониклась фильмом, что не могла произнести ни слова. Когда дядюшка Дон попросил меня поделиться мнением, из моих глаз, будто по сигналу, полились слезы. Он тогда сказал, что это самая искренняя оценка просмотренного, и поспешил закончить обсуждение.

В следующем году фильм Пак Чханука «Олдбой» получил гран-при Каннского фестиваля, и нам пришлось признать, что корейский кинематограф действительно приобретает известность во всем мире. Дядюшка Дон радовался так, будто он лично получил эту награду. Кстати, примерно тогда же Сонмин захотел стать режиссером.

Погруженная в воспоминания, я наконец-то нашла нужную кассету. Конечно, дядюшка Дон не мог ее выбросить.

История дружбы пяти подруг, у которых есть маленький секрет. «Присмотрите за моей кошкой».

Рядом с названием я увидела синюю наклейку с надписью: «Новинка из кинотеатров Сеула». В эпоху видеокассет такие экземпляры пользовались особой популярностью. На обложке были изображены три подруги, сидящие в темной комнате одной из девочек, а рядом трехцветная кошка, на которую падает свет лампы.

Все утро я сосредоточенно писала рецензию на этот фильм. Если после обеда смогу снять выпуск и смонтировать его, то завтра можно будет выложить. Мне всей душой хотелось опровергнуть уверенность мамы в том, что я занимаюсь бесполезной ерундой.

Через какое-то время я взяла телефон, ожидая, что там будут тысячи пропущенных вызовов и сообщений от нее, но звонил и писал мне только Ханбин.

Я набрала его номер, и он тут же взял трубку и выпалил:

– Ты чего не отвечаешь? Кто так ведет бизнес?

– Делала контент для выпуска. Канал сам себя не разовьет.

– Ладно, неважно. Мне звонил Сонмин – пригрозил, что в течение недели заберет подвал. Но ты уже в курсе, я слышал. Не беспокойся ни о чем. Я все решу.

– А чего мне беспокоиться? Чаша весов явно склоняется в сторону Сонмина.

– Вот вечно ты так! Всегда была за него! А у нас, между прочим, на руках договор. Мой знакомый юрист сказал, что не о чем переживать. Пусть хоть самых крутых адвокатов приводит, все равно у него не получится нас выгнать.

– Вот только это соглашение между его почившей бабушкой и твоим пропавшим отцом. Сонмин может представлять волю бабушки, а тебе не выступить от имени дядюшки Дона, так что я бы на твоем месте не особо надеялась на закон.

– И что? Это конец? Все равно нужно отыскать отца.

– Именно этим я тут и занимаюсь. Уже связалась с Тэчжуном и Сэром. Вместе мы сможем накопать что-нибудь.

– Так это я прислал Тэчжуну ссылку на твой канал.

– И Сонмину тоже.

– Забыл удалить его из рассылки.

– Бизнес так не ведут.

– Ну все, ладно. Мы же одна команда. Все будет хорошо!

– Вчера Сонмин изображал из себя владельца здания, так раздражает!

– Не думай об этом. Надо сосредоточиться на канале. И отыскать отца. Все, я сейчас очень занят на основной работе.

– Чем же ты занят? Опять что-то продаешь?

– Продаю? Покупаю! Знаешь, что такое эфириум?

– Название какого-нибудь жилищного комплекса?

– Что-то наподобие биткоина. Сейчас это очень модно!

– Не знаю я никаких коинов. И вообще, если верить слухам о легком заработке, то никогда ничего не выиграешь. Ты зарабатываешь только потому, что сам распространяешь эти слухи.

– Я не такой идиот. Лучше подумай: я получу кучу денег, и этот Сонмин будет еще умолять меня купить у него здание. А потом отдам тебе подвал навсегда.

– Хватит болтать чепуху.

– Почему сразу «чепуха»? Что, и помечтать нельзя? В конце концов, мой отец – Чан Ёнсу, дядюшка Дон, а я его сын Дон-К, как криптовалюта.

Повесив трубку, я не могла избавиться от досады. Мне хотелось сказать Ханбину, что я не считаю мечты дядюшки Дона идеализмом и чепухой, но почему-то казалось, что от моих слов не будет никакого смысла. Я проверила остальные пропущенные звонки. Ничего себе! Главный продюсер компании «Странник» оставил мне сообщение: «Есть важное дело. Перезвони».

У меня вырвался смешок. Человек, который сократил меня и унижал ради самоутверждения, как ни в чем не бывало пишет сообщение и просит перезвонить. Именно это меня больше всего раздражало в работе на телевидении. За глаза перемывают косточки, а в лицо улыбаются. Как только ваши мнения не совпали, ругаются так, будто вы никогда в жизни больше не увидитесь, а когда внезапно им что-то понадобится, спокойно пишут снова. Вот в такой экосистеме живут люди, которые притворяются успешными и убеждают себя и окружающих, что на работе никак иначе.

Но я не такая. Я не притворялась, что мне все равно. У меня были чувства, и я не хотела ублажать тех, кто мне неприятен, словами, в которые не верила сама. Поэтому я и ушла из компании.

Звонок продюсера напомнил мне о том моменте, когда я уезжала из Сеула.

– Да, слушаю, – невозмутимым голосом ответил бывший начальник на мой звонок.

– Что случилось?

– А почему обязательно должно что-то случиться? Просто вспомнил про тебя и позвонил. Ты теперь звезда провинциального телеканала?

– Что?

– Да шучу я. Давай начистоту. Получается, ведешь канал на «Ютьюбе» в родном Тэчжоне? Чхве мне показывал на днях.

– Шутка, которая портит настроение собеседнику, перестает быть шуткой. Я вам уже говорила.

– Ну ладно тебе. Что я такого сказал?

– Вы не знали, что эта фраза раздражает людей еще больше?

– Самая умная ты наша. Я, вообще-то, звоню предоставить тебе шанс, а ты все так же не отличаешь червя от опарыша, смешиваешь работу и эмоции. Это непрофессионально. Бизнес есть бизнес, ругаться потом будем. Выключи эмоции.

– Знаете что? Люди – эмоциональные существа. И бизнес тоже можно вести порядочно. Какой еще шанс? Опять выгнать меня с работы?

– Начала вести канал на «Ютьюбе» и теперь за словом в карман не лезешь? Мы посмотрели про какого-то там твоего Дон Кихота, впечатлились.

– Я тоже впечатлилась…

– Ну вот видишь.

– …впечатлилась вашим лицемерием.

– Что?

– Не нравится? Вот и не надо звонить! И притворяться, что хорошо ко мне относитесь, когда на уме только как заработать на чужой идее. И это не «какой-то там Дон Кихот»! Придурок!