Звонок поступил из польской сети, и номер мобильного телефона также имел польский код. Больше он ничего не знал – за исключением того, что теперь у него настоящая проблема.

По крайней мере, это была Польша, а не Калининград в России. Но он понятия не имел, кому принадлежал телефон. Кроме того, у «Дойче Телеком» не было возможности выяснить, к каким польским вышкам сотовой связи и в каком городе тот подключился. Снейдер мысленно перебрал уже все возможности получения дополнительной информации, но без какого-либо удовлетворительного результата. Наконец, на рассвете он поднял трубку и позвонил Франке.

– Снейдер, вы с ума сошли? Сейчас половина шестого! – прошипел Франке в трубку. – У меня начинает складываться впечатление, что вы меня преследуете.

– Не обольщайтесь, – холодно ответил Снейдер. – Как закончилась ваша вчерашняя игра?

– Вы поэтому звоните? Нам пришлось отменить ее из-за дождя… Да, дорогая, это Снейдер.

– Какая жалость, – цинично сказал Снейдер. Он услышал, как Франке открыл и закрыл дверь, после чего доложил ему о результатах трассировки.

– Не повезло, – сказал Франке, который немного успокоился.

– Мы могли бы…

– Мы? – переспросил Франке.

Снейдер не отреагировал на это.

– …привлечь Федеральную прокуратуру Германии, чтобы она запросила правовую помощь у польской полиции.

– Снейдер, я понимаю, что вы в отчаянии, потому что у вас остается все меньше времени, чтобы найти свою коллегу живой. Но вы не хуже меня знаете, что рассмотрение запросов на международную правовую помощь занимает несколько недель. Не дней, Снейдер, недель!

– Есть какая-то возможность это ускорить?

Франке немного подумал, затем прочистил горло.

– Простите, но без шансов. Единственное, что вы можете сделать, – это ждать, пока все не уладится само собой.

Ждать!

Именно этого Снейдер и опасался. Он покрутил иглу для акупунктуры и скривился от боли, когда нерв запротестовал.

– Schijtkerel^[2], – выругался он и закончил разговор.

Значит, ему нужно было взять ситуацию в свои руки. Он собирался поговорить с президентом БКА, но Фридрих Дромайер, сменивший на этом посту Дирка ван Нистельроя, был человек-кремень, которого можно было убедить только с помощью неопровержимых фактов. Поэтому Снейдеру была необходима еще кое-какая информация.

Он открыл файл с именами всех координаторов БКА в странах, поддерживающих партнерские отношения с Германией. Большинство из них были сотрудниками немецкой полиции, которые работали в посольствах Германии. Не заботясь о том, что для связи с таким лицом ему, как правило, требовалось получить одобрение сверху, Снейдер набрал номер мобильного телефона некоего Крамера, работавшего в Варшаве.

После седьмого гудка на другом конце провода кто-то наконец взял трубку:

– Да, алло?

– Я говорю с Крамером?

– Слушаю.

– Снейдер, Федеральное ведомство уголовной полиции, Висбаден, – прорычал он. Связь была крайне плохой, с потрескиваниями и щелчками, Снейдер также слышал выстрелы на заднем плане. – Вы участвуете в перестрелке?

– Можно и так сказать, – выдохнул Крамер. – Передо мной пять картонных фигур, в головы и сердца которых я выпустил целый магазин своего «глока»… одну минуту, пожалуйста!

Снейдер услышал еще выстрелы и их раскатистое эхо, после чего раздался звуковой сигнал и приглушенный голос из громкоговорителя.

– Вы на стрельбище?

– Да, на тренировке… в это время здесь больше никого нет… – Звук ненадолго пропал, затем Крамер снова заговорил: – Обычно я в офисе только с восьми. Говорят, работа еще никого не убила, но я все равно не хочу рисковать. – Он пронзительно рассмеялся.

«Какой шутник!»

– Послушайте, я…

– Хотя мы еще не имели удовольствия общаться, Снейдер, но я много о вас слышал. Это срочно? Глупый вопрос, иначе вы бы не звонили в такое время. О чем речь?

Снейдер глубоко вздохнул, затем рассказал ему об исчезновении Сабины Немез, ее звонке и польском мобильном телефоне.

– Понимаю, – пробормотал Крамер, который к этому времени, видимо, уже покинул тир. По крайней мере, стало намного тише, и прием был лучше. Теперь Крамер говорил совершенно серьезно. – Я полагаю, вы не хотите идти официальным путем?

– Верно.

– Что мы хотим предпринять вместо этого?

– Мой звонок записывается? – спросил Снейдер.

– Все звонки на мой рабочий мобильный телефон записываются.

– Тогда вам следует немедленно приступить к работе, чтобы устранить любую потенциальную угрозу жизни, – церемонно заявил Снейдер, поскольку не хотел, чтобы Крамера потом в чем-то обвинили.

– Я обращусь в полицию с просьбой об оказании экстренной правовой помощи, это сэкономит время, – столь же церемонно ответил Крамер. Он явно не был новичком и знал, когда результатов расследования невозможно добиться предусмотренным официальным путем. Это означало, что прокуратура оставалась в стороне и расследование стало внутренним делом полиции, – так дело пойдет быстрее.

Снейдер продиктовал ему польский номер мобильного телефона, и Крамер записал его.

– Я воспользуюсь своими связями в польской полиции.

– Когда будут результаты?

– Днем. Как только узнаю больше, я свяжусь с вами. – На этом Крамер завершил разговор.

Снейдер вытащил акупунктурные иглы из тыльной стороны ладоней и почувствовал, как головная боль постепенно утихает. В этот момент раздался стук в дверь, но никто не вошел.

– Да! – прорычал он, пребывая в плохом настроении.

Уже все в БКА давно должны были знать, что за неимением времени он отказался от таких пустых фраз вроде «Войдите» или «Дверь не заперта».

Дверь осторожно открылась, и один за другим в кабинет вошли четыре студента из модуля Сабины Немез.

Глава 9

После вчерашнего вечернего разговора в институте судебной медицины Висбадена Снейдер вызвал этих четырех студентов к себе в кабинет сегодня утром. Теперь перед ним сидели Кимберли, Ахмет, Дирк и Мийю. Остальных, чьих имен даже не хотел запоминать, он уже мысленно вычеркнул из списка.

Сначала Снейдер задал свои обычные психологические вопросы, которые помогали ему лучше оценить кандидатов. Вообще, он предпочел бы увидеть всех четверых в действии, как много лет назад Сабину Немез. Во время расследования в Мюнхене у него была возможность наблюдать за ней в течение нескольких дней. Но теперь он торопился и срочно нуждался в свежих молодых дарованиях, поэтому ему придется довольствоваться таким кастингом. После он мог лишь предполагать, как они поведут себя в чрезвычайной ситуации, но в крайнем случае всегда мог уволить «победителя», если тот окажется ни на что не годен.

Наконец, он повертел ручку между пальцами, переходя к решающему последнему вопросу.

– Как вы отреагируете, если при выполнении секретного задания на складе опасного международного торговца оружием выяснится, что вашего напарника раскрыли и телохранители торговца выстрелили в него? Вы отмените операцию? – Снейдер поднял три пальца. – Максимум в трех коротких четких предложениях!

Кимберли откинула дреды со лба:

– Да, я немедленно отменю операцию, вызову скорую и займусь своим напарником.

– К тому времени, как приедет скорая, вы оба будете мертвы, – прокомментировала Мийю. Ее лицо было наполовину скрыто за длинными черными волосами. До этого она почти не шевелилась, казалась безучастной и тем не менее запоминала все сказанное.

Снейдер проигнорировал комментарий Мийю, а также презрительный взгляд, брошенный на нее Кимберли, и ободряюще кивнул Ахмету. Тот играл с браслетами дружбы на запястье и вращал своей массивной бычьей шеей.

– Для меня операция имеет наивысший приоритет. Мой напарник знал о рисках и должен был учитывать, что в него могут стрелять. Я попытаюсь сбежать с данными, которые мне удалось собрать.

– И получишь пулю в спину, – добавила Мийю.

Ахмет раздраженно заворчал и тоже бросил на Мийю мрачный взгляд. Снейдер повернулся к Дирку, баскетболисту:

– А вы?

– Я бы выстрелил в своего напарника.

Снейдер удивленно приподнял бровь.

– Даже несмотря на то, что в него уже стреляли телохранители торговца оружием?

Дирк поправил очки на переносице.

– Да, но я бы ранил его не опасно, к тому же он все равно в бронежилете. Это отведет от меня подозрения и поможет хотя бы сохранить мою легенду. Так я не поставлю под угрозу операцию, продолжу игру, укреплю доверие торговца оружием ко мне, а позже арестую его и тем самым спасу сотни жизней. При хорошем раскладе мой напарник выживет.

– А в следующий раз никто не захочет идти с тобой на задание, – прокомментировала Мийю.

– Ты не можешь просто заткнуться? – прошипел Дирк.

– Мне не нравятся глупые люди, – тут же ответила она, вызвав ядовитые взгляды всех троих однокурсников.

Снейдер снова проигнорировал ее комментарий.

– Хорошо, теперь слушаю вас. – Он сдвинулся вперед, чтобы лучше наблюдать за Мийю.

Мийю без каких-либо эмоций уставилась в пол.

– На месте Кимберли я бы обезвредила торговца оружием, прежде чем заняться своим напарником. На месте Ахмета, убегая, я, по крайней мере, попыталась бы забрать с собой напарника, – сил у него достаточно. А на месте Дирка я бы ответила на этот вопрос тремя короткими предложениями.

Снейдер сохранил невозмутимый вид. Хотя остальные были на один семестр впереди Мийю в своей подготовке, недавно в практической части модуля она раскрыла дело об убийстве. Преступник обманул полицейских собак, оставив фальшивый след крови, но Мийю на это не попалась. По мнению Снейдера, она просто идеально подходила для такой работы. Хоровиц, который раньше был в команде Снейдера, тоже это понимал, как и Сабина, – единственный вопрос: насколько она надежна?

Он с интересом смотрел на нее.

– А как бы вы себя повели, всезнайка?

Остальные улыбнулись, но выражение лица Мийю не изменилось.

– Как и вы, я бы никогда не стала проводить секретную операцию против опасного торговца оружием вместе с напарником. Риск слишком высок. Поэтому я бы никогда не попала в такую ситуацию. – Она взглянула на Дирка: – Это были три предложения.

Остальные с удивлением посмотрели на Снейдера. Видимо, они ждали от него реакции – и напрасно.

– Спасибо за ваши старания.

Он уже собирался выпроводить всех из офиса, когда увидел их разочарованные лица.

– Я знаю, что все из модуля Сабины Немез хотят участвовать в этом расследовании, – добавил он на этот раз. – Но мне нужен только один человек. Чем меньше и маневреннее следственная группа, тем она эффективнее. – На этом с любезностями покончено; других своих причин он им, конечно же, называть не станет.

– Почему именно мы? – спросила Кимберли. – Некоторые студенты из других модулей закончат этот семестр гораздо лучше нас.

Снейдер кивнул. Он знал тех, о ком шла речь.

– Верно, и это наводит меня на мысль, что этот выпуск не особо умный. – Он оглядел всех четверых. – Но вас обучали Немез и Хоровиц – что автоматически делает вас лучшими. Однако не зазнавайтесь.

Трое ухмыльнулись, только Мийю, как всегда, оставалась совершенно безучастной и избегала его взгляда.

– Никто из них не смог бы продержаться и получаса в ячейке института судебной медицины, – добавил он. – Отнимите у них зарядное устройство для телефона, и вы увидите панику в их глазах, когда батарея начнет разряжаться. – Он поджал губы. – Ладно, на этом мы закончили. Я сообщу вам свое решение сегодня днем.

Все четверо встали и покинули кабинет. Первой вышла Мийю. Не попрощавшись с остальными, она направилась к лестнице. Ахмет, Кимберли и Дирк еще бурно дискутировали в коридоре.

После того, как дверь закрылась, Снейдер проверил свой мобильный телефон, а затем включил ноутбук. От Крамера никаких новостей! Ладно, значит, позже. Теперь он займется последним испытанием, которое еще предстояло этим четверым…