Мы немного помолчали. Мне оставалось надеяться, что все действительно будет так, как на то рассчитывал граф. Но один вопрос между нами все же оставался нерешенным.

‒ Знаешь, ‒ не выдержав, сказала я с обидой, когда мы почти дошли до ворот, ‒ я вот иногда думаю, чей это демон: мой или твой?

‒ Жадничаешь? ‒ спросил Арс ехидно и неожиданно громко рассмеялся.

Я тоже улыбнулась. Вместе с его смехом напряжение вокруг нас лопнуло как мыльный пузырь.

‒ Я семейный, ‒ гордо сообщил кот.

Уменьшившись до размеров котенка, он снова проворно забрался на мое плечо. Тяжелая голова боднула меня в щеку.

За воротами нас уже ждала карета с нашим гербом, а это значило, что женщины доехали без приключений.

До поместья мы добрались быстро и обедали уже дома. К этому времени два этажа и прилегающие территории превратились в сосредоточие шума и веселья. Множество звуков обрушились в одночасье, едва мы только оказались по эту сторону ворот.

Агланья с половником наперевес как раз собирала всех за стол. Особо прыткого мальчишку она вытаскивала из кустов.

Увидев эту картину, я почувствовала себя снова дома.

Вымыв руки на первом этаже, я даже переодеваться не стала. Утренние бутерброды давно забылись, а потому суп в огромной супнице, горки булочек и котлеты я встретила со всем энтузиазмом. К слову, Бергамот нисколько не отставал и в столовой оказался даже раньше меня.

‒ Все руки помыли? ‒ спросила я строго, глядя на рассаживающихся детей.

Мне тотчас продемонстрировали чистые ладони и даже лапы. Самым готовым к обеду, естественно, был котяра.

Котлеты, как и компот, разлетались со скоростью света. Вокруг царила умиротворяющая атмосфера. Старшие помогали младшим, Матушка Эния постепенно расслаблялась и даже улыбалась. Подтирая вишневые усы маленьким соседям, я не забывала есть сама и одновременно узнавала у Горыны масштабы бедствия под названием «переезд обратно в особняк».

Бедствие оказалось внушительным. До отъезда предстояло сделать очень многое.

Пока старшие няни и помощницы укладывали детей спать, садовник Офри установил в дверь моих покоев замок. Повторного потопа в уборной мне не хотелось. Даже представить не могла, что эти маленькие хулиганы были способны учинить в мое отсутствие, а потому защита покоев являлась делом первостепенным.

На втором месте стояли сборы к отъезду. Хлопоты закрутились так, будто мы в одно мгновение решили сорваться и умчаться к горизонту. Горына носилась оголтелым воробьем: то исчезала в гардеробной, то появлялась с охапкой рубашек и панталон, то снова спохватывалась и мчалась в другом направлении.

Не отставала от нее и Агланья. Словно полководец, она строила списки покупок, загоняла на кухню служанок и лично проверяла каждую полку с запасами. Имка же увела остальных перестирывать белье, а конюх привез еще соломы и овса, потому что конюшня пополнилась новыми жильцами.

Когда я спускалась вниз в последний раз, Арсарван стоял в холле и раздавал распоряжения на будущее. Он выглядел таким спокойным, будто ежедневно управлял этим бедламом.

Деньги туда, деньги сюда: Матушке Энии ‒ кошель на первоочередные нужды и расходы на лекаря. Женщина пыталась отказаться, мотивируя тем, что монеты остались еще с прошлого раза, но Арс настоял. И сделал правильно, как на мой взгляд, потому что мы не знали, как долго продлится наше плаванье.

Вместе с тем отсюда вытекали и другие возможные расходы. Агланья получила мешочек на продукты на недели вперед; Офри ‒ на доски и починку ступеней. Причем сверху он вытребовал монеты на сетку для огорода, которая должна была спасти урожай от такахонды.

Нашему конюху были вручены деньги на корма, приютскому ‒ на мазь от синяка, который он носил со всей гордостью. Но Арсарван был неумолим. Тот, кто служит в его доме, не должен выглядеть как разбойник.

Еще одно распоряжение помимо зарплатных списков было конкретно для усатого управляющего. В этом доме я видела статного брюнета впервые, но из разговора поняла, что до сегодняшнего дня он главным образом присматривал за винодельней.

Так вот ему Арс поручил нанять четырех стражников, чтобы те охраняли поместье посменно. Все заметки мужчина скрупулезно записывал в книжечку, одновременно приказывая слугам, чтобы не путались под ногами.

В общем, поместье гудело, как улей.

Для меня работа тоже нашлась. В маленький сундучок я складывала все самое важное: украшения, мешочки с монетами и дневник Татии. Он должен был быть легким, чтобы в случае чего я могла взять только его и сбежать. Но когда я его подняла, поняла, что смогу исключительно уползти.

‒ А рыу-бу? Рыу-бу взяли? ‒ беспокоился Бергамот, сидя в большом сундуке прямо поверх аккуратно уложенных платьев.

‒ По-моему, рыбы в море и так много, ‒ усмехнулась я, наблюдая за Горыной, которая вынесла из гардеробной очередной наряд.

Видимо, девушка полагала, что платья я буду менять по три раза на дню.

Я понимала, что одежда неподходящая, но сказать об этом даже не успевала. Работала она стремительно. Сундук был забит под завязку, и, только глядя на него, я наконец начала осознавать, что нам действительно вскоре предстоит путешествие.

Волнение охватывало куда сильнее, чем перед встречей с герцогской четой. Сейчас на кону стояло именно мое будущее.

‒ А кто-у ее ловить будет? Я? ‒ возмутился Бергамот. ‒ Я на такое не подписывался! Я летау-ющий котик, а не морской!

‒ Тогда, может, дома останешься? ‒ неожиданно раздался позади меня голос Арсарвана.

Обернувшись, я застала его на пороге комнаты. Привалившись плечом к косяку, он стоял, сложив руки на груди. На его губах витала едва заметная улыбка.

‒ Да сейчау-с, нашли дурака! ‒ мигом разобиделся котяра. ‒ Вы там, знау-чит, вкусную рыбку кушать будете, а меня-у за борт, да?

‒ Не переигрывай, ‒ мягко посоветовал ему Арс и обратился ко мне: ‒ Ты не против, если мы отправимся вечером и поужинаем уже в городе?

‒ Как скажешь, ‒ засмущавшись от его пристального внимания, я скромно пожала плечами.

И тут взгляд графа упал на Горыну. Заметив нарядное платье в ее руках, он словно на миг потерял дар речи.

‒ Эти вещи точно не подходят для нашего путешествия, ‒ сообщил он после заминки.

За тем, как он направляется в гардеробную, мы все смотрели с интересом. Исчезнув в ее глубинах, Арсарван вернулся лишь минут через десять, но с охапкой практичных темных вещей из плотных тканей. Из них получилось бы составить три равнозначных комплекта, которые состояли бы из рубашки, поддерживающего корсета, плаща и штанов.

Последними он принес сапоги из тонкой кожи ‒ на шнуровке.

‒ А белье-то сменное можно взять? ‒ невинно уточнила я, по достоинству оценив светлые рубашки.

‒ Если очень хочется, ‒ произнес граф лукаво и вдруг самым бесстыдным образом подмигнул мне.

А после ушел так же стремительно, как и появился, оставив в комнате легкий морской аромат, в котором угадывалось и что-то пряное.

‒ Вот охальник, ‒ выдохнула я со счастливой улыбкой, парадируя голос нашей соседки по площадке.

Почему-то вслед ему так и хотелось бросить подушку.

После ухода Арсарвана Горына пересобрала сундук. Добавив щетку для волос и флакончики из ванной, я замерла над ним, пытаясь понять, что еще может пригодиться в плавании. Если бы здесь имелись таблетки от укачивания, я бы и их с собой взяла, но пришлось ограничиться запасом нюхательной соли.

‒ А мне с собой что брать? ‒ спросила девушка, застыв изваянием.

‒ Ничего, дорогая, ‒ покачала я головой, одарив служанку мягкой улыбкой. ‒ На этот раз поедем только мы с графом, а тебе я доверю важное поручение. Дети останутся в доме до нашего возвращения. Приглядывай, пожалуйста, за моими покоями и всячески помогай Матушке Энии.

Чуть нахмурившись, Горына послушно кивнула. Отпустив ее, я переоделась в один из удобных для путешествия комплектов. В зеркале выглядела потрясающе. Походила на эдакую королеву воинов или наемников, но глаза пылали легким озорством.

Я предвкушала это путешествие, хотя и понимала, что впереди нас ждут трудности. Как уговорить ведьму вернуть все на свои места, я пока представления не имела.

Дождавшись, пока мужики заберут сундук, я напоследок решила пройтись по саду. Не знала, выпадет ли еще случай вернуться в это поместье, а потому хотела запомнить каждую тропинку, каждый камешек и кустик.

Это приключение было самым удивительным в моей жизни. Я хотела запечатлеть в памяти каждый его миг, каждую деталь, которая уже казалась родной.

Улица встретила меня запахом скошенной травы и теплым касанием ветра. Закатное солнце тянулось к верхушкам деревьев, просачиваясь сквозь листву золотыми иглами.

Свернув на боковую аллею, я хотела немного посидеть на каменной скамейке, что стояла в тени старых лип, но меня опередили. С прямой спиной и сложенными на коленях руками там сидела Матушка Эния.

Когда мы встретились взглядами, я мягко кивнула, а женщина в ответ тепло улыбнулась, жестом предлагая мне присесть рядом.

Скамейка оказалась холодной.

Где-то в глубине сада пели птицы и уже начинали квакать лягушки. Я чувствовала странное умиротворение. Но вместе с тем отчетливо ощущала, что Матушка Эния хочет мне что-то сказать.

‒ Я знаю, что ты изменилась, ‒ произнесла она осторожно, тщательно подбирая слова.

‒ Арсарван рассказал, что вы в курсе, ‒ поведала я, не желая, чтобы женщина терзалась и дальше. ‒ Я не в обиде на него, если вы переживали об этом.

Матушка смущенно улыбнулась. Я тоже чувствовала себя не в своей тарелке.

‒ Всем нужен тот, с кем можно просто поговорить. Кто выслушает и примет тебя таким, какой ты есть, ‒ объяснилась она и тут же поспешила добавить: ‒ Я хочу сказать, что, если тебе когда-нибудь будет не с кем поговорить, ты всегда можешь прийти ко мне.

‒ Спасибо, ‒ тихо, но искренне ответила я и решила не скрывать наших планов: ‒ Но, вполне вероятно, сегодня мы с вами видимся в последний раз. Это путешествие…

Эния взглянула внимательнее, поймав мой взгляд.

‒ Не рвись домой, Мари. ‒ неожиданно сказала она. ‒ Если там у тебя нет семьи.

‒ Как это нет? Есть, ‒ возразила я с улыбкой. ‒ Мама, братья, сестра.

‒ Нет, дорогая. Это не твоя семья, это твои родные, ‒ удивила она.

Не ожидая услышать нечто подобное, я на миг растерялась, а Матушка продолжила:

‒ Ты, твоя сестра и твои братья ‒ это семья твоих матери и отца, ‒ мягко, но твердо объяснила она. ‒ А твоя семья ‒ это твой муж и твои дети. Из той семьи ты вышла, когда повзрослела, но они никогда не перестанут быть твоими родными. Как и твои будущие дети. Когда придет их время уйти в свою жизнь, твоей семьей будет только твой муж. Запутала?

‒ Немного, ‒ созналась я, ощущая смятение. ‒ Но я поняла вашу мысль.

‒ Я рада, ‒ снова тепло улыбнулась она, и ее взгляд устремился вдаль. ‒ В любви выбор всегда нужно делать сердцем. Не рвись домой, если там нет семьи, иначе можно долго жалеть о том, что потеряла ее здесь.

Поднявшись, женщина с почтением кивнула и пожелала спокойного плавания. Легкий шорох ее шагов быстро растворился в саду.

Некоторое время я так и сидела одна, невольно обдумывая слова Матушки. Ее слова казались логичными и правильными, но…

Тетя Дина всегда говорила, что самое главное в жизни ‒ это семья. Что мы должны держаться друг за друга, потому что в таком большом мире лишь мы одни способны помочь друг другу, если появятся существенные проблемы.

Ее слова подтверждались на деле не раз.

‒ Готова? ‒ раздался голос Арса справа от меня, вырывая из воспоминаний.

Взглянув на него, я приятно удивилась. Сейчас передо мной среди кустов сочной зелени стоял не граф из светских залов. Это был человек, готовый к дороге. Из одежды он выбрал простую темную рубашку, черный плащ и удобные сапоги. Волосы собрал в низкий хвост, а к поясу прикрепил ножны.

Рукоять его шпаги ловила последний солнечный луч.