– Объясни! – вспыхивает он. – Я с ума сходил. Ты исчезла. Исчезла, Агата. Я просыпался в пустой квартире и пытался вспомнить, что сделал. Что сказал. Но всё было как обычно.

– Именно в этом и проблема. – Мой голос едва слышен. – Всё было как обычно.

Он смотрит на меня непонимающе. Я чувствую, как во мне поднимается старая ярость. Горькая, тяжёлая, с привкусом предательства и одиночества. Но я не могу – ещё не могу – вывернуть всё это наружу.

– Было ошибкой устраиваться к тебе на работу. Давай расторгнем контракт без шумихи. Эти встречи для нас обоих болезненны….

– Ты подписала договор, – глухо напоминает он, переходя обратно на деловой тон. – Минимум две недели работы. Обязательства. Конфиденциальность. Забыла? Я действовал, рационально, нанимая тебя на работу. Ты хороший специалист.

Я вскидываю бровь.

– Рационально? – я делаю шаг ближе. – А может, это был повод приблизиться? Что, хочешь вернуть меня? Мечтаешь, что чувства снова вспыхнут между нами?

Он напрягается. Взгляд колючий, цепкий. Но не отвечает и не отрицает.

Я улыбаюсь холодно:

– Забудь. Этого не будет, – шепчу я. – Эрик у тебя два выхода, – говорю, выпрямляясь. – Либо ты продолжаешь меня мучить, пытаясь выудить то, чего пока не получишь. Либо дашь мне работать. Мы оба взрослые люди. И, как ты сам сказал, я подписала контракт.

– Ты боишься, что я узнаю правду?

Я молчу.

Он водит пальцем по столу, задерживает руку на краю моей клавиатуры. Взгляд – тяжёлый.

– Не забывай, ты работаешь на меня. Я всё равно узнаю, Агата.

Я усмехаюсь.

– Будь осторожен, Эрик. Не уверена, что тебе понравится то, что ты услышишь.

Он замирает на секунду, затем кивает:

– Продолжай работать. У тебя сегодня пробный запуск на третьей машине. Вторая половина дня – тебе на пробы. Постарайся не облажаться и не наделай много брака.

– О, не переживай. Я не из тех, кто даёт сбой на данном этапе, – сжимаю губы в усмешке. – Я воспользуюсь положением? Не у всех же бывших жен такой мощный карьерный рост – прямо под руководство собственного экса.

– Сама пришла, – бросает он, разворачиваясь к выходу. – Значит, всё ещё тянешься ко мне.

– Даже если бы ты был последним мужчиной на этой планете, я и то… Я бы, скорее всего, ушла к волкам.

Он уходит. Не оглядывается. Но дверь за ним закрывается с таким хлопком, что я подскакиваю на месте.

И остаюсь одна.

Одна в кабинете. В своей новой реальности. В прошлом, которое снова ворвалось в мою жизнь и теперь не отпустит, пока не получит ответы.

И самое страшное – внутри что-то шепчет, что я тоже хочу разобраться в нашем прошлом и найти нужные ответы.

Глава 8

Эрик

Я сижу в своём кабинете, дверь плотно закрыта. Экран монитора перед глазами, но я его не вижу. Мысли – далеко. В том дурацком утре, в том взгляде Агаты. В её словах, колючих, как иглы.

«Мне хватило того ада, что случился после нашей свадьбы», – крутится у меня в голове. Что она имела в виду?

Я вбиваю пароль в архив переписок. Да, у меня всё хранится. Даже старый номер Агаты. Я открываю историю звонков. Звонил ли я ей? Да. Много раз. Все вызовы – без ответа. А с её стороны? Ничего. Ни одного звонка. Ни сообщения. Пусто.

Меня прошибает холод. Тогда, когда я сходил с ума от неизвестности, она молчала. Или… просто не хотела говорить?

Я хватаю телефон. Набираю номер матери.

– Алло? – голос родной, тёплый, и в то же время уверенный.

– Мама… Я только один вопрос задам. Ты точно говорила мне правду об Агате? Тогда, десять лет назад? Мне нужно знать. Тогда, когда Агата уехала с тобой в Тюмень… Ты говорила, что она встретила другого. Что она сказала, будто больше не любит меня?.. Она действительно?.. Ты говорила, что она нашла другого. Это правда?

Короткая пауза. Потом выдох – тяжёлый.

– Эрик? Что-то случилось? – в её голосе беспокойство. – Десять лет прошло, сын, почему ты опять это вспоминаешь? Смотри только вперед, зачем оглядываешься назад? Ты сейчас такой успешный предприниматель, зачем ворошить прошлое?

– Мам, я хочу знать. Повтори то, что сказала мне тогда.

– Сынок… – тяжёлый выдох. – Я всегда хотела тебе только лучшего. Разве ты не помнишь, в каком состоянии ты был? Ты ночами не спал, искал её, а она… Она бегала по свиданиям.

– Мам… – я чувствую, как сжимаются кулаки. – Откуда ты это знаешь?

– Эрик, сын, я же твоя мама, – вздыхает она. – Я бы никогда не солгала, чтобы разрушить твое счастье. Но и скрывать горькую правду я тоже не могла. Поэтому рассказала. Ты у меня единственный сын. Я всю жизнь для тебя старалась. С детства защищала, учила и старалась, чтобы ты вырос правильным и воспитанным ребенком. Ты думаешь, я хотела тебе зла? Нет! Я хотела, чтобы ты был счастлив. А эта девочка… она же не для тебя. Я сразу это увидела. Агата, она… ветреная. Ты же не видел, как она вела себя, как смотрела на других, более успешных, чем ты. Я же тебе всё уже тогда объяснила. Пока я стояла на рынке, она бегала на свидания с руководителем рынка, молодым мужчиной, который выдал нам разрешение на торговлю. Думаешь, мне легко это вспоминать?

– Мам… – я напрягаюсь. – Ты уверена, что не преувеличиваешь?

– Эрик! – перебивает она, с надрывом. – Я всё видела своими глазами. Я торговала, чтобы хоть чем-то вам, молодым, помочь. А она флиртовала с мужчиной. Ты думаешь, я бы соврала тебе? Эрик, сынок… – в голосе появляется что-то мягкое, почти жалобное. – Помнишь, как легко она согласилась поехать со мной? Как будто мечтала уехать из нашего городка. Я предложила, и она, даже не раздумывая, согласилась, даже у тебя не спросила тогда, хотя уже была замужем.

– Я просто хочу понять, – жёстко говорю. – Ты точно уверена, что всё было именно так? Что она сама это сказала, что не хочет возвращаться и встретила нового мужчину?

– Эрик, милый, ты что, опять себя мучаешь? – голос дрожит, но уверенный. – Разве ты не помнишь, как ты сам ездил к ней в Тюмень, в тот хостел, где мы с ней снимали комнату? Разве ты не помнишь, что она уже оттуда съехала? С каким-то мужчиной. Даже телефон сменила, чтобы ты не смог с ней связаться.

Я замираю. Да. Это правда. Как только мама приехала и рассказала обо всем, я поехал в Тюмень. Пришлось занимать на билет у друзей и соседей, так как денег тогда было очень мало в семье. Хостес тогда мне сказала, что сначала съехала Агата, а после мама уехала. И больше она никого не видела.

– Она сама сказала, что влюбилась, что не вернётся. Разве ты не помнишь? Я просто повторила её слова. Я защищала тебя. Она бы разрушила тебя, как разрушила бы любого.

Я сижу, словно ударенный. Её голос, тёплый и уверенный, проникает под кожу. Всё звучит так логично. Так складно. Так… убедительно. Это же моя мама. Она вырастила меня. Она всегда говорила правду.

Значит, всё, что говорит Агата, – ложь? Она пытается сделать меня виноватым? Обернуть всё так, будто я бросил её? А она бедная и брошенная?

Внутри всё сжимается. Что, если я и правда зря начал сомневаться? Что, если это она… просто хорошая актриса?

– Сынок, я тебя родила! Я бы жизнь отдала, чтобы тебя не ранили. И тогда, когда ты был разбит, когда лежал, не ел, не говорил… ты забыл? Кто был рядом? Я! А где была она? Где была та, кто якобы так тебя «любила»?

Я молчу. Ком в горле. Голос матери – искренний, надрывный. Она звучит как женщина, которая пережила боль. Которая не просто зла на кого-то за причиненную ее сыну боль, она ненавидит всем сердцем.

Сердце сжимается. Я хочу все же возразить. Хочу сказать, что она, возможно, ошибалась. Но… я же знаю маму. Она никогда не врала мне. Никогда не манипулировала. Или?.. Нет. Или всё-таки?.. Сомнение гнездится глубже, чем мне хотелось бы.

Молчание давит на грудь. Мамины слова звучат слишком логично. Слишком стройно, как цепочка, в которой всё встаёт на свои места. Разве она бы солгала мне? Моя мать? Та, что ночами варила мне еду, когда я не мог есть? Которая за руку держала, когда я валился с ног от боли?

– Я тебя люблю, сын. Всегда любила. И никогда бы не солгала. Подумай, Эрик. Подумай, что ты знаешь обо мне. Я – твоя мать. А она? Просто девочка, которая когда-то захотела свободы.

– Мама, Агата вернулась в город. Она говорит, что звонила, что просила о помощи и никого у нее не было…

Тишина. И вдруг мама раздраженно выкрикивает:

– Она врёт! Ты же сам тогда звонил ей десятки раз. Я помню, как ты ждал. Как сжимал телефон в руке, надеясь. А она – ни одного ответа. Ни одного звонка в ответ. Знаешь, что это значит? Что она уже сделала выбор. А её мать? Ты же ходил к ней, спрашивал. Разве она не сказала уверенно, что Агата сама решила остаться в Тюмени? Что она влюбилась? Что не вернётся?

Я молчу. Да, действительно, теща мне так и сказала. Она мне тогда сказала, что всё у Агаты хорошо, что она звонила и сказала, что приедет, но чуть позже, и у нее сюрприз, о котором она расскажет по приезде.

– Разве не так было? – продолжает мама уже более спокойно. – И её мать тогда тебе то же самое сказала. Что Агата сама решила остаться. Так в чём ты меня обвиняешь? В том, что я сказала тебе правду?

В голове шум. Мама говорит спокойно, мягко, но её голос словно режет по живому. В нём столько уверенности, столько материнской любви, что мои сомнения глохнут.

– Я всегда тебя только любила, Эрик. Я всё делала, чтобы тебя спасти от боли. Ты тогда был сломлен, растерян, а она – девчонка, которая умела только красиво говорить. Ты сам всё видел. Только почему ты теперь ставишь её слова выше моих? – в голосе появляются слёзы. – Я же мать тебе. Я бы не предала. Она приехала. И теперь… теперь она вдруг решила тебя обвинить? Нет, милый. Это она ушла. Она предала. А ты… ты просто пытался выжить после этого. А теперь ей скучно. Она хочет твоих денег, твоего положения в обществе. Но у меня только одна просьба к тебе, сынок: деньги не важны, только не позволяй ей снова причинить тебе боль.

Мама, не дождавшись от меня ответа, продолжает:

– Сынок, я тебя прошу… Не позволяй ей снова обмануть тебя. Ты думаешь, я хотела вашей разлуки? Нет. Но если бы ты тогда встретился с ней, она бы сделала из тебя тряпку. Ты не был бы тем, кем стал. А теперь посмотри на себя. Ты сильный. Успешный. Тебя уважают. Она этого не выдержала. Вот почему она снова здесь. Потому что теперь у тебя есть все, что только ты захочешь. И она это знает и хочет это все прибрать к рукам.

Я отключаюсь. Упираюсь руками в стол.

Комната будто наклоняется.

Я закрываю глаза. Всё звучит слишком правдоподобно. И всё же… что-то внутри меня скребётся. Что-то не даёт поверить полностью. Что-то не складывается. Но что именно?

Я встаю, не чувствуя под собой ног. Мир рушится, не со скрипом – с грохотом. Или я рушу его сам. Опять.

Две правды. Две женщины. И я – между ними. Один.

Я сжимаю зубы. Если то, что говорит мама, правда, я не позволю Агате разыграть из себя жертву!

Глава 9

Я встаю на рассвете. Под глазами – тени, в груди – гулкое волнение. Сегодня мой второй рабочий день на фабрике. На фабрике Эрика. И что бы я ни твердила себе ночью, как бы ни убеждала, что всё под контролем – стоило взглянуть в зеркало, и становилось ясно: я нервничаю. Слишком сильно.

Я прихожу в офис ровно к восьми, как указано в договоре. На мне светлая рубашка, собранные волосы, минимум макияжа. Вид у меня, надо признать, собранный. Вот только внутри всё ходуном. Сердце колотится, как у школьницы перед экзаменом. Не потому что боюсь работы. Потому что он – здесь. Где-то рядом.

У ворот цеха я встречаюсь взглядом с охранником. Он кивает, словно не замечая моего внутреннего дрожания.

– Доброе утро, Агата. Проходите. Босс уже внутри.

Босс. Я морщусь. Это слово теперь имеет совершенно другое значение. Я прохожу через калитку, и в тот же момент у бокового входа появляется он.