И в этот момент он наклоняется. Его лицо приближается – и весь мир словно замирает. Горячее дыхание касается моей кожи. Его губы находят мои, и всё – исчезает.

Поцелуй обрушивается, как буря – нежный, но дикий, знакомый до боли, до дрожи. Его губы сначала мягкие, осторожные, будто он не верит, что я настоящая. А потом – крепче, голоднее. Он целует, как будто хочет вспомнить всё – каждую эмоцию, каждый изгиб, каждый вздох между нами.

И я… Я на мгновение тону в этом чувстве. Во вкусе, в жаре его тела, в его пальцах, которые слегка касаются моей шеи, как раньше. Будто возвращаюсь туда, где всё было просто. Где он был моим.

Моё сердце грохочет, как раскат грома внутри грудной клетки. Пальцы сжимаются в кулаки, кожа горит. И на одну секунду – я поддаюсь. Впускаю его в это хрупкое, сломанное «нас».

Но затем – словно просыпаюсь.

Словно холодный воздух разрывает это наваждение. Я резко отстраняюсь, поворачиваю голову, закрываю глаза.

– Не надо, – шепчу. Голос дрожит.

Он замирает. Дышит тяжело. Всё ещё слишком близко.

– Почему? – его голос – глухой, как удар.

Я поднимаю глаза. Потому что я не могу позволить тебе снова меня разрушить.

– Потому что ты – моя боль. А не мой дом, – произношу уже вслух.

Резко встаю. Тело горит от жара, но внутри – ледяной шквал. Взгляд у меня – холодный.

– Знаешь что? Мне не нужны объяснения и по поводу твоего отъезда, ни по поводу твоей невесты. Поздно. Всё уже сказано. Всё уже пережито. Мне не важно невеста у тебя была, или это очередная уловка твоей матери. У нас была любовь, Эрик. Такая, что не у каждого случается. А потом была боль. Ты выбрал, как поступить. И я – тоже. Так что давай не будем притворяться, что можно всё переписать.

Я иду к двери. Хватаю халат, сжимаю в пальцах.

Но прежде, чем выйти, слышу за спиной его голос.

– А если я не хочу всё переписывать, Агата? Если я просто хочу вернуться туда, где ещё была ты?..

Я замираю. На секунду. А после выхожу, оставляя за собой жар, который уже не связан с температурой воздуха.

Только с тем, что было. И с тем, чего больше не будет.

Глава 13

На улице уже темнеет. Воздух наполнен прохладой и ароматом хвои. Я быстро обматываю халат, словно это способ спрятаться – от него, от себя, от воспоминаний, которые накрыли с головой.

Шум вечеринки остался где-то позади. Смех, звон бокалов, запах мяса – всё это больше не имеет ко мне отношения. Иду по деревянной дорожке обратно к дому, будто по льду – осторожно, затаив дыхание.

В голове звучит его голос. «Если я просто хочу вернуться туда, где ещё была ты?»

Поздно. Слишком поздно. Или… нет?

Я не хочу думать. Не хочу чувствовать. Но всё внутри будто снова оживает.

У крыльца меня догоняет Лариса.

– Агат! Прости, задержалась. Ну как тебе банька? – она смотрит на меня с улыбкой, не замечая моего состояния.

Я натягиваю улыбку.

– Хорошо. Горячо. Как надо.

– Слушай, давай сейчас быстренько чайку с мятой, и после подумаем, как тебе вернуться домой. Ты какая-то уставшая.

– Спасибо, Лар. Буду только рада.

Мы заходим в дом. На кухне пахнет мятой, лимоном и чем-то уютным – домашним. Лариса ставит передо мной кружку, а сама возится у плиты, достаёт из духовки пирог с вишней. Где-то в глубине дома слышен смех, хлопают двери, вечер живёт своей жизнью.

Я делаю глоток чая, стараясь сосредоточиться на его вкусе, а не на том, как дрожат пальцы.

– Агат, – Лариса поворачивается ко мне, садится рядом. – Послушай, оставайся у нас с ночёвкой. Ну правда. Комната есть, постель свежая, ты устала… чего тебе ночью по темноте ехать?

– Спасибо, Лар, – я стараюсь улыбнуться. – Но нет. Я всё равно сегодня почти не спала, дома быстрее отключусь. К тому же завтра рано вставать.

– Мы тебя утром и отвезли бы! – не унимается она. – А сейчас уже темно.

– Нет, я лучше поеду, – качаю головой. – Я на такси приехала. Обратно так же уеду.

Лариса хмурится, встает и уходит в гостиную. Через минуту возвращается.

– Слушай, такси ты не вызовешь. Здесь за городом – глушь. Пробовала – не ловит. Ни один водитель не берёт заказ. Уже поздно.

– Я пешком дойду до трассы, там поймаю, – выдыхаю, хотя сама понимаю, насколько это плохая идея.

– Агат, не глупи, – строго говорит она. – Сейчас не май месяц, и не город. Лес, темно, да ещё и одета ты, мягко говоря, не для прогулок. Я бы сама отвезла, но я выпила. Андрей – тоже. Ребята тоже все под градусом… – она замирает, и я уже чувствую, как к горлу подкатывает предчувствие.

– Кто трезвый, Лар? – спрашиваю, уже зная ответ.

– Только Эрик, – осторожно отвечает она. – Он не пьёт в последнее время. Совсем.

Я сжимаю пальцы в замок.

– Нет. Я видела, он пил. Ладно, не надо. Я найду способ сама.

– Агат… – она опускает голос. – Он сам предложил. Я ничего не просила. Он просто услышал, что тебе нужно ехать – и сказал, что отвезёт. И всё.

– Лар… – я поднимаю на неё глаза. – Я не могу.

Она смотрит на меня серьёзно, внимательно. По-дружески.

– Ты можешь. Просто не хочешь. А иногда это не одно и то же.

Мы молчим. Я понимаю, что никто, кроме него, не отвезёт меня сегодня. Или я останусь. А это – не вариант.

– Ладно, – выдыхаю. – Только пусть не думает, что это… жест мира или что-то ещё.

– Думаю, он просто хочет быть рядом. Хоть немного. – Лариса слабо улыбается. – Но это уже не моё дело.

Она уходит, оставляя меня одну с остывшей чашкой в руках. А через пару минут в дверях появляется Эрик.

– Поехали?

Он стоит спокойно, без выражения. Как будто еще несколько минут назад не целовал меня. Я киваю.

И выхожу вслед за ним в ночь.

Глава 14

Я уже почти выхожу из дома, когда Лара окликает меня:

– Агат! Ты не переоделась!

Ох. Я опускаю взгляд – на мне всё ещё халат, в котором я спускалась в баню. И я готова треснуть себя по лбу, понимая, что рядом с Эриком мой мозг отключается. Ни одно решение не проходит фильтрацию здравого смысла.

Стараюсь не смотреть на Эрика, хотя чувствую его взгляд – будто щекой касаюсь жара

– Пять минут, и я спущусь к тебе, – говорю тихо и поворачиваю обратно в дом.

На втором этаже, в спальне, быстро нахожу свою сумку и одежду. Переодеваюсь в своё. Волосы ещё влажные, но я слегка их расправляю пальцами. Выгляжу лучше, чем ожидала. В зеркале отражается неуверенная женщина с глазами девчонки, которая всё ещё учится держать себя в руках.

Я приближаюсь к зеркалу и тихо приказываю себе:

– Прийди в себя. Не теряйся рядом с ним. Не позволяй себе глупостей. Он не тот, кем был. Он предал. Он выбрал поверить матери, а не тебе. Не смей повторять ошибок. Дважды в одну реку не войдешь.

Спускаясь вниз, замечаю в свете фонарей, как у ворот стоит чёрный внедорожник Эрика. Гладкий, массивный, с затемнёнными стёклами и идеальными линиями кузова. Блестящий хищник в ночи. Язык не повернётся назвать это просто машиной. Это – танк.

Он стоит, прислонившись к пассажирской двери, руки в карманах, в полупрофиль, будто сошёл с рекламной обложки. Замечает меня, и молча открывает мне дверь. И почему-то этот простой жест – как укол. Я всё ещё чувствую в себе слабость к нему, а он… он всегда был хорош в таких мелочах. Тогда, раньше, когда любил.

Только один короткий взгляд, и я – внутри. Просторный салон пахнет кожей и чем-то терпким, мужским, будто из флакона, который слишком дорог, чтобы лежать на прилавке. Я пристёгиваюсь, он запускает двигатель.

– Уже пристёгиваешься? – вдруг спрашивает, – Помню, раньше ты не любила.

– Всё ещё любишь контролировать? – парирую, едва заметно усмехаясь

Он усмехается в ответ, не глядя на меня:

– Контроль – это иллюзия. Но ты всё равно выглядишь в нём лучше.

– В чём?

– В ремне безопасности, – вновь усмехается. – Уравновешивает твой боевой настрой.

– Очень остроумно, Эрик.

Машина плавно катится по дороге. На стекле отражается свет фонарей, за окном мелькают сосны и участки в темноте. Движение мягкое, почти убаюкивающее, но внутри – всё гудит.

– Спасибо, что вызвался подвезти, – говорю после паузы. – Но я не хотела никого тревожить, думала вернусь на такси.

– Никогда не сомневался, что справишься сама. Но это не повод отказываться от помощи.

Снова тишина. Но она уже не давит. Просто звучит, как фон – как старая пластинка, на которой мы с ним вдвоём, но музыка уже не та.

Внезапно на дороге, в сотне метров впереди, вспыхивает резкий свет фар, и тут же – удар. Сначала один, потом второй. Металл врезается в металл. Скрежет, визг шин, дым. Две машины. Столкновение.

– Чёрт! – Эрик резко жмёт на тормоза. Машина замирает.

Я хватаюсь за ручку двери, но он рывком останавливает меня:

– Не выходи! Сиди! Мало ли что. Позвони в скорую. Сейчас же!

Я хватаю телефон, пальцы дрожат. Едва попадаю в кнопку вызова.

– Алло, скорая, – говорю в трубку – Две машины. Сильное столкновение. Трасса номер пять в сторону города. Срочно. Очень срочно приезжайте. Думаю, есть пострадавшие! – мой голос звенит.

Эрик уже выскочил из машины. Я вижу, как он бежит к одной из искорёженных машин. Фары мигают, одна из дверей выломана. Слышу, как кто-то стонет. Я выхожу из машины. Ноги ватные, сердце стучит как бешённое.

Одна машина просто всмятку. Пар валит из-под капота. Другая – тоже сильно пострадала, но в ней сработали подушки безопасности.

Эрик уже у двери, пытается вытащить мужчину за рулем. И тут из заднего сиденья начинают доноситься крики. Детские. Плач.

– Ребёнок, – кричу. – Там ребёнок!

– Сиди в машине! – кричит Эрик, но я его не слушаю.

Я бегу к ним, слышу, как Эрик кричит:

– Агата! Назад! Машина может загореться!

Но я как в тумане, ни о чем не думаю, подбегаю к задней двери. Открываю. В детском кресле – мальчик. Маленький. Крошечный, не старше года. Он кричит, испуганно, громко. Плачет, весь в слезах, лоб рассечён, в крови, но главное – он живой.

– Всё хорошо, малыш, – шепчу я, с трудом расстёгивая ремни безопасности. – Всё хорошо. Я с тобой.

– Агата! – Эрик хватается за мою руку. Но я уже поднимаю мальчика, и тогда он отпускает меня.

– Он должен жить, Эрик – шепчу, прижимая ребенка к себе. – Мы должны ему помочь. Эрик, пожалуйста… отвезём его в больницу.

Он смотрит на меня долгую секунду. Потом решительно кивает.

– Хорошо. Садись с ним в машину.

Малыша прижимаю к себе по крепче. Он цепляется за меня, как за якорь.

Я ухожу, а Эрик подбегает к женщине – матери ребёнка – она жива, но в полубессознательном состоянии, и вся в крови.

– С ребенком все хорошо, давайте попробуем выйти, – кричит он ей и помогает покинуть машину и отойти подальше. После мы укладываем её на заднее сиденье.

Отец ребёнка – в тяжёлом состоянии, левая сторона вся в крови, но он жив и может двигаться. Эрик сажает его на переднее пассажирское, пристёгивает. Я держу малыша на руках, стараюсь говорить с ним.

– Ты молодец, маленький. Всё будет хорошо. Ты только держись.

Мы выезжаем с место ДТП. С тяжелым сердцем оставляя там водителя второго авто. Его Эрик не смог вытащить. Он без сознания и нужно специально оборудование, чтобы он смог выйти из машины.

– Как ты? – спрашивает Эрик, оглядываясь на меня.

Я качаю головой. Держу ребёнка крепко. У меня прерывистое дыхание, но я не могу плакать. Но и не могу дышать.

На дороге нас встречают две машины скорой.

– Слава богу, – шепчет Эрик и останавливается.

Мы передаём родителей врачам, мальчик всё ещё прижат ко мне. Медики слаженно работают. Нам говорят, что семья будет доставлена в ближайшую больницу. Мальчик, к счастью, почти не пострадал. Мы едем за ними в больницу.

Вторая скорая едет на место аварии, чтобы помочь оставшемуся там водителю.